– Ну, ты же дал понять, что про Люкина мы и так все знаем, – пожала плечами Софья. – Наверное, владелец «Боливара» решил, что хватит с нас и половины досье. Недаром же он так долго воевал со своей совестью. Вероятно, совесть позволила ему расстаться только с частью документов.
– Полагаю, так и есть, – вздохнул Суданский.
– Послушай, а почему ты не используешь свои корочки? И вообще свое служебное положение? Ты же хотел?
– Потому что ты сильно засветилась со своей слежкой. Про тебя знает все мое окружение. Теперь я могу рассматривать тебя только как свое личное дело.
– Какой ты честный! – пробормотала Софья.
– Зато очень, очень привлекательный.
В этот момент у него во внутреннем кармане зазвонил телефон.
– Тебя что, снова вызывают на работу? – недоверчиво спросила Софья, напряженно слушавшая короткие реплики Суданского.
– Так точно. Придется все отложить на завтра. Куда тебя подвезти?
– Никуда, я выйду здесь.
– Эй, что с тобой? Почему ты надулась?
– Ты не вернешься! – со слезами в голосе ответила Софья.
– С чего ты взяла? Я ведь один раз уже вернулся.
– А теперь не вернешься. Я это чувствую!
– Хм… Но ведь тебе известен мой адрес.
– Для человека, работающего на правительство, сменить адрес и телефон – пара пустяков.
– Хорошо, давай поспорим.
– Ты снова шутишь! – рассердилась Софья. – А я погружена в пучину отчаяния. – Она принялась неуклюже выбираться из машины, приговаривая: – Все бросают меня!
– А ты перестань чувствовать себя жертвой, – предложил Суданский ей в спину. – Тогда все начнут возвращаться.
* * *
Софья остановилась у входа в квартиру Вольдемара Пашкова, чей домашний адрес нашелся в деле «Боливара», нажала на кнопку звонка и сконцентрировала гипнотический взгляд на глазке. Через минуту дверь распахнулась, и на пороге появилась высокая сухая женщина, похожая на саранчу: у нее были острые локти, круглые глаза и мощные челюсти.
– Я к Вольдемару, – сообщила Софья, не дожидаясь, пока ее спросят о цели визита.
Женщина повернула голову и крикнула куда-то себе за спину:
– Воленька! К тебе тут пришли!
После этого она не испарилась, как ожидала Софья, а отступила к зеркалу, которое отразило ее длинную спину и плоский зад. «Вероятно, жена, а не экономка, – решила Софья. – Убеждена, что держит мужа под контролем».
Воленька явился на зов с видом сытого кота. Он был в халате с атласными отворотами, из-под которого выглядывали штаны, похожие на кальсоны, и малиновые тапки.
– Я к вашим услугам, – улыбнулся Пашков, окидывая Софью быстрым, но невнимательным взглядом.
– Я монолог принесла, – мрачно заявила та и слегка приоткрыла папку, чтобы эстрадный артист увидел компрометирующее его фото.
С Пашкова мгновенно сдуло вальяжность, а лицо его приобрело восковой цвет. Он весь обмяк и стал похож на оплывшую свечу.
– Пыр-пыр… Пыр-ай-демте в кабинет, – заикался он, вертясь на месте и показывая руками в разные стороны. – Диночка, кисонька, я некоторое время буду занят.
Диночка, в теле которой не было ни одного изгиба, меньше всего походила на кисоньку. Она поджала губы и отправилась куда-то по длинному коридору. Спина ее выражала неодобрение.
Пашков завел Софью в небольшую комнату, заставленную книжными стеллажами, и обессиленно прислонился к двери.
– Боже мой, кто вы? Что вам надо? – простонал он, стряхивая со лба бисеринки пота.
– Неважно, как меня зовут, – заявила Софья, усаживаясь на итальянский стул с надменно выгнутой спинкой. – Я работаю на правительство. А правительству всего-навсего нужна кое-какая информация. В обмен на молчание, разумеется. Расскажете кое-что – скандала не будет.
– Я не владею никакой особой информацией! – возразил Пашков.
– Ну, откуда вам знать? На наш взгляд, владеете.
– Говорите.
– Нас интересует двадцатое число, вторник. И та встреча, которую вы назначили в тот день.
Пашков раскрыл рот и принялся хватать ртом воздух.
– А какое дело правительству до моих личных встреч? – пропищал он.
– Ну… Когда встречи имеют столь далеко идущие последствия…
– Какие такие последствия? – продолжал трястись Пашков.
– Например, убийство того человека, с которым вы встречались.
– Ах! – крикнул бедняга и, вытянув вперед руки, добежал до кушетки и рухнул на нее лицом вниз.
Минимум пять минут Софья наблюдала, как тряслись его плечи, после чего Пашков кое-как совладал с собой и, поднявшись, уставился на нее.
– Как это случилось? – прошептал он, ломая пальцы.
– Его ударили по горлу.
Софья была готова к новому падению на кушетку, но Пашков выстоял.
– Что хочет знать правительство? – спросил он, идя по стопам Мадлены и не спрашивая у посетительницы документы.
– Подробности той встречи, – ответила она. – Расскажите, как все было?
– Помилуйте, – пробормотал Пашков. – Для чего?
– Государственная тайна.
– Ах, боже мой, ну… Мы встретились, как всегда, на квартире, которую я снимаю.
– Разве все это происходило на квартире, а не в сквере? – уточнила Софья, вспомнив то, о чем ей рассказывала Мадлена.
– В сквере? – изумился Пашков. – Как вы себе это представляете? Такое интимное дело…
– Ну-ну, продолжайте.
– Ну, мы… обнялись.
– Обнялись?! Черт побери, вот это да! И вы не возражали?
– А почему я должен был возражать? – Пашков посмотрел на Софью с недоумением.
– Любой другой на вашем месте трясся бы от страха и негодования.
Пашков почесал переносицу и неуверенно предложил:
– Задавайте лучше вы вопросы. – Он сконфуженно опустил глаза.
– Ну хорошо, – согласилась Софья. – С какой целью вы наняли частных детективов?
– Простите? – не понял Пашков. – Каких детективов?
– Частных. Агентство «Боливар».
– Честное слово, вы что-то путаете. Я никого не нанимал. Да и зачем? Я, наоборот, боюсь огласки! Я ведь известный человек!
Слово за слово, они с Софьей поняли, что говорят совершенно о разных вещах. Диночка, которая пыталась подслушивать, выставив ухо в коридор, была немало удивлена теми отрывочными восклицаниями, которые этого уха достигали. Ее муж кричал: «Мой тюльпанчик жив!», а посетительница приговаривала: «Я убью этого типа заодно с его совестью».
Софья возвратилась домой, но не стала раздеваться, а принялась расхаживать по кухне, вслух размышляя о том, что следует предпринять. Как повелось, ее единственной слушательницей оказалась кошка Федора. Она влезла на стол и улеглась на салфетку между сахарницей и электрическим чайником.
– Кроме водки с перцем, никакого оружия у меня нет, – рассуждала Софья. – Конечно, я его с собой возьму. Но если я сразу начну брызгать этому типу в глаза, он ничего мне не расскажет. Устрашить частного сыщика простой распылитель вряд ли сможет. Думаю, у этого Костикова есть пистолет. Что, если он сразу его достанет? Нет-нет, тут нужен эффект неожиданности. Была бы у меня хотя бы зажигалка в виде пистолета, что ли!
Зажигалки в виде пистолета у нее не было. Зато нашлась длинная электрическая штука, предназначенная для того, чтобы включать газовую плиту без спичек. Единственным ее достоинством был противный треск, который она издавала, когда нажимали на кнопочку. Софья повертела ее в руках и, вздохнув, присоединила к водке с перцем. Потом насыпала Федоре побольше корма и отправилась «на дело».
В окнах Степана Костикова горел свет. По счастью, домофон в подъезде был сломан, и Софья легко проникла внутрь. Здесь на нужной лестничной площадке она остановилась и крепко задумалась. Необходимо было изобрести какой-нибудь хитрый план, чтобы испугать сыщика и вытянуть из него правду, но в голову ровным счетом ничего не приходило. «Как я могу испугать такого прохиндейского типа, как этот Костиков? – думала Софья. – Может быть, изобразить разбойное нападение? Сбить его с толку? Чтобы он в первую секунду отшатнулся от двери? Тогда надо толкнуть его внутрь и войти в квартиру. А там уж как бог пошлет».
Дать понять Костикову, что на него совершено разбойное нападение, могла бы маска на лице нападающего. Единственное, что у Софьи было, – это черные колготки. Под брюками. Она спустилась на один лестничный марш и, усевшись на подоконник между этажами, быстро сняла полусапожки, потом брюки. Но едва она стянула с себя колготки, как дверь нужной квартиры отворилась. Костиков собственной персоной вышел с мешком мусора на лестничную площадку и, насвистывая, пошел вверх по лестнице к мусоропроводу. Из приоткрытой двери на плитки пола упала заманчивая полоска света.
Босая Софья схватила свои пожитки в охапку и, перескакивая через две ступеньки, взлетела вверх. Расширив щель в двери, заскочила в коридор. Бросила сапоги и брюки на пол, молниеносно натянула на голову колготки, достала из кармана электрическую зажигалку и засунула ее в розетку на стене. «Надо бы выключить свет в коридоре, – пронеслась в ее голове умная мысль. – Но, кажется, я не успею». Посвистывание раздавалось уже совсем близко.