313-й дивизион был удостоен орденов Красного Знамени и Богдана Хмельницкого 3-й степени и отмечен в приказе Верховного Главнокомандующего 18 августа 1944 года.
Ветеран радиоразведки Валентина Ивановна Кашкарова, воевавшая в составе 313-го радиодивизиона, так вспоминает о Костине: «Он не только командир был хороший, но человек добрый. Никогда не повышал голос на подчиненных. Представляете, война, всякое бывало, а он ни на кого даже не прикрикнул.
Заботливый был. Его уважали и любили. Горжусь, что 5 мая вместе со своим командиром Костиным и подполковником Воропаевым, командиром соседнего дивизиона, побывала в поверженном Берлине и расписалась на колонне Рейхстага. Такое не забывается».
После войны Костин был начальником отдела радио- и радиотехнической разведки в Центральной группе войск (Австрия), потом служил в Москве в 6-м управлении.
«Мы тогда создавали совершенно новую технику, – вспоминает сокурсник Костина по военной академии генерал-лейтенант Петр Шмырев. – Не буду скрывать, использовали немецкую разработку – уникальный радиопеленгатор, обладающий очень высокой чувствительностью, большой дальностью и точностью. Так вот немцы сделали два таких радиопеленгатора. Один был направлен на запад против англичан и американцев, другой – против нас.
Американцы захватили западный пеленгатор и сделали по образу и подобию германского свой. Мы же взяли восточный пеленгатор и поступили примерно так же. Ленинградский институт разобрался в этой системе и на его базе создал свой образец. Построили, установили его под Москвой.
Но потом вышло постановление, подписанное Сталиным. Он фундаментально подошел к проблеме и приказал установить на территории страны 30 таких аппаратов. Главному разведуправлению досталось 12 образцов, остальные распределили в НКВД, ВВС. Было решено установить их в Мурманске, Ленинграде, под Москвой, в Одессе, в Алма-Ате, Ашхабаде, Иркутске и других городах страны.
Так вот эту большую и сложную работу поручили возглавить Петру Костину. Проект получил условное название «Круг».
Петр Трофимович успешно справился с задачей».
К словам Шмырева остается добавить, что система «Круг» в 1961–1962 годах стала основным участником секретной операции, получившей кодовое наименование «Операция К». В ходе этого мероприятия следовало определить влияние высотных ядерных взрывов на состояние ионосферы и магнитосферы Земли.
С помощью ракет ядерные заряды различной мощности выводились в заданные точки в акваториях Тихого и Северного Ледовитого океанов. Производился их подрыв. А радиопеленгаторные узлы системы «Круг» вели наблюдение, фиксировали изменение уровня сигнала и пеленга. На основании их наблюдений определялось влияние высотных ядерных взрывов на характер распространения радиоволн различных диапазонов, проходящих через эпицентры взрывов.
Операция была столь засекречена, что даже в 6-м управлении ГРУ о ней знали несколько человек. Возглавлял эту группу старший офицер направления радиоразведки Н. Горбачев.
Вся обработка материалов эксперимента поручалась 16 ЦНИИС Минобороны и непосредственно полковнику Н. Булатову, видному ученому в области распространения радиоволн.
«Операция К» включала в себя несколько взрывов. Как радиоразведчики отслеживали эти взрывы, вспоминает полковник в отставке Игорь Ботнер.
«Да, действительно нам было поручено заниматься вопросами влияния ядерного взрыва на распространение радиоволн. Станция в Ташкенте выдавала немодулированный сигнал. Своего рода этакая пищалка. Послушать – один писк стоит.
Мне было поручено снимать фильм об этом эксперименте двумя камерами. Что ж, установили камеры, стали ждать команду: «Взрыв произведен».
Состоялся взрыв, и через несколько секунд на обоих приемниках сигнал погас. У нас было пять постов. На всех добавили усиление приемников. Оказалось, сигнал едва дышит, пеленговать его нельзя. В общем, умер сигнал. Но потом он постепенно появился и все восстановилось».
Эксперимент дал свои результаты: в ходе «операции К» было доказано, что высотные ядерные взрывы сильно влияют на распространение коротких радиоволн.
Значительно возрастает их поглощение в ионосфере, которое может длиться от нескольких часов до суток. Эти выводы дали возможность изготовить аппаратуру, расширяющую диапазон КВ передатчиков.
Радиоразведчики также расширили диапазон своих радиопеленгаторов.
Так, в данной операции сработала система «Круг», становлением которой и занимался Петр Костин. Когда же был создан Центр космической разведки, генерала Костина назначили руководителем этого важнейшего подразделения в системе ГРУ.
Сочетая в себе способности прекрасного организатора, высококвалифицированного инженера и опытного разведчика, Петр Костин, будучи обязательным и трудолюбивым человеком, с головой окунулся в новое дело.
А дело было неимоверно сложным. Следовало научить космические аппараты работать на оборону. Практически все из того, что делал генерал Костин на посту руководителя космической разведки, засекречено до сих пор. Однако многое рассказали в печати, в своих книгах, воспоминаниях люди гражданские – конструкторы, ученые, инженеры, космонавты. Они не были в подчинении у Костина, не служили непосредственно в его Центре, но тесно работали, общались, контактировали с ним в ходе создания уникальной аппаратуры для космической разведки. Эти специалисты видели Петра Трофимовича с другой стороны, у них свой взгляд. И этим он ценен.
Вот академик Борис Черток в книге «Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны» подробно рассказывает, с каким трудом и напряжением создавался спутник для разведки.
Он вспоминает, что в 1959 году запуск ракеты «с человеком на борту» еще не был первоочередным, а вот создание спутника для фото- и радиоразведки считалось неотложной оборонной задачей.
В этом деле американцы ушли вперед, создали спутники «Мидас» для фоторазведки и «Самос» – для радиоразведки. И пусть они были недовольны первыми результатами испытаний, но продолжали упорно работать.
Работали и наши конструкторы.
«Управлять космическим разведчиком, который назвали «Зенит-2», – пишет Б. Черток, – было куда сложнее, чем «Востоками». Для гарантии попадания в поле зрения фотоаппарата нужных объектов предусматривалась довольно сложная программа управления с Земли по специальной командной радиолинии. По сравнению с «Востоками», «Лунами», «Венерами» и «Марсами», для которых управление осуществлялось с помощью разовых команд и установок (заданное числовое значение для ограниченного числа параметров), объем информации, которую надо было передавать на борт «Зенита», возрос в десять раз. Каждый сеанс фотографирования требовал своей индивидуальной программы».
Далее Борис Евсеевич отмечает, что в сравнении с «Востоками» требования к точности ориентации оказались очень высокими. Задел, имевшийся по «Востокам», здесь не помогал.
Полная автоматизация всех процессов на борту при постоянном контроле с Земли и вмешательстве с помощью программно-командной радиолинии требовала разработки системы управления бортовым комплексом на новых принципах.
Оказалось, что и возвращение «Зенита» на Землю также отличалось от возвращения «Востоков». Проблем, что называется, хоть отбавляй, но их предстояло решить, во что бы то ни стало. Все предельно ясно: советский спутник-разведчик должен заработать на орбите.
«Первый «Зенит-2» погиб, так и не выйдя на орбиту, – скажет с сожалением Черток. И тут же вспомнит Костина: – Мы благодарны Петру Трофимовичу (я имел в виду генерала Костина) за постоянную поддержку, но понимаем, что не все генералы в Минобороны такие энтузиасты, как он».
Второй запуск «Зенита-2» состоялся 26 апреля 1962 года. Спутник летал три дня и три ночи и, можно сказать, открыл эру важнейшей космической деятельности – стратегической разведки.
После проявления первых снимков генерал Костин пригласил в лабораторию ГРУ, где шла обработка и дешифровка снимков Сергея Павловича Королева. Потом «пейзажами Америки» полюбовались Черток, Цыбин, Осташев – конструкторы, которые вложили много сил в создание разведывательного корабля.
Министр обороны Родион Малиновский ознакомил со снимками Никиту Хрущева.
«На них, – самокритично писал Черток, – еще трудно было отличить грузовой автомобиль от железнодорожного вагона, но лиха беда – начало».
Следующий «Зенит-2», а для открытой печати «Космос-7» вышел на орбиту 28 июля 1962 года. Он отлетал четверо суток. Здесь уже были опробованы различные режимы фотосъемки – малыми сериями и протяженными трассами, при разной освещенности и положении Солнца.
Этот полет дал фотографии районов общей площадью 10 миллионов квадратных километров, учитывая, что вся площадь США 9,36 миллиона километров.