— Господи Иисусе, — стону я. — Двигай своими гребаными ногами, ты, чертов слабак, или утонешь!
Понятно, что он в шоке, но у меня нет времени на его бредни. Это вопрос жизни и смерти, и я не уверен, что на этот раз мы выберемся живыми. Страх коренится во мне, волны несут нас по морю, раскачивая из стороны в сторону.
Нивио держит сигнальный пистолет (при. пер.: пистолет для стрельбы сигнальными, осветительными и осветительно-сигнальными патронами), стена воды направляется в нашу сторону. Его грудь вздымается, когда он поднимает пистолет высоко.
— У нас есть только один выстрел.
Находясь на плоту, когда волны достигают сорока, а то и пятидесяти футов, у нас есть один шанс, чтобы сообщить о своем местоположении.
ГЛАВА 34
Экстрактор — рыболовная принадлежность, используемая для быстрого и легкого извлечения крючка из пасти рыбы.
В доме Флетчера, на кухне, я смотрю в окно на океан. На горизонте забрезжил голубой рассвет, ветер все еще дует. Самое худшее впереди. Прямо сейчас это всего лишь заигрывание перед катастрофой, — природа показывает нам, что собой представляет, будто спрашивая, достаточно ли мы выносливы, чтобы выжить?
Рядом со мной мерцает свеча, и я наблюдаю за тем, как появляются искры при каждом ударе ветра в одностворчатое окно. Предвкушение неизвестности держит меня в напряжении.
Прошло шесть часов с тех пор, как поступил сигнал бедствия. Шесть часов я сижу с Флетчером, пока он пытается связаться с береговой охраной, чтобы получить хоть какой-то ответ.
Шесть часов я обнимаю Атласа, пока он спит, положив голову мне на колени.
Шесть часов я размышляю. К сожалению, моя боль наталкивает на мысли.
Ненавижу, когда мои мысли блуждают, и я зацикливаюсь на том, почему Линкольн искал меня. Почему он мне ничего не сказал?
И теперь, возможно, я никогда не получу ответа.
С другой стороны, моя боль ничего не значит по сравнению с тем, что происходит вокруг. В море застряли четыре жизни, которые могут быть потеряны навсегда.
Когда встает солнце, меня будит Атлас. Мы не хотели рассказывать ему об его отце и дяде, но он слышит сообщение по радио о том, что ищут судно.
Мальчик сидит возле меня, положив подбородок на стол, в носках, которые не подходят друг к другу, и с обеспокоенным взглядом ищет кого-нибудь, кто мог бы успокоить его мысли. Я не могу. Я не смогу сказать ему то, что могло бы хоть немного улучшить ситуацию. Я знаю, как все будет происходить. Береговая охрана будет искать их и, в конце концов, перестанет. Страх, связь, которую я имею с этим ребенком, делают это еще более реальным. Я была на его месте, хотя и в старшем возрасте, но мне знакомы его страхи. Эти шрамы выжжены во мне, в свое время они заставили меня предстать перед лицом жизни без родителей. Я не могу ничего обещать Атласу.
Я думаю о Линкольне, и грусть щиплет мои глаза. Вспоминаю о его прикосновениях, тепле, о том, что, чтобы он ни говорил или делал, как бы он ни лгал, что-то в том, как он смотрел на меня, как обнимал, было не только из-за нее, верно? В какой-то момент я говорю себе, даю единственное возможное обещание, что выслушаю его версию, почему он предпочел не рассказывать мне.
Вскоре после того, как я помогаю Атласу приготовить вафли, раздается звонок домашнего телефона, и я переключаю внимание на Флетчера. Шагая по гостиной, он быстро тянется к телефону. Отвечает после первого звонка, его грубый быстрый ответ царапает мою кожу.
Мы с Атласом поворачиваемся к нему, даже Кохо вскакивает на лапы в ожидании. Он что-то говорит, а потом вешает трубку. Глубоко, медленно дыша, сглатывает и кивает. Я не понимаю, что это значит, но, к счастью, вскоре он произносит:
— Их подобрали в сорока милях от Датч-Харбора.
Я жду, что отец Линкольна продолжит, но он молчит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В каком они состоянии? — спрашиваю я.
— Неизвестно. С тех пор не было никаких новостей. — Флетчер качает головой, проводя рукой по своей густой седеющей бороде. — Полагаю, что в данный момент у них куча работы.
Снова поднимается ветер, звук похож на приближающийся товарный поезд. Ранний утренний свет проникает в окна, когда Флетчер достает свою куртку.
— Я собираюсь спуститься в доки и проверить свою лодку.
Представляю, как ему тяжело просто сидеть в этом доме и ждать. Атлас вскакивает со своего места за столом.
— Я иду с тобой!
И бежит по коридору в свою комнату, Кохо следует за ним.
Пол скрипит, когда я направляюсь к двери.
— Я должна вернуться и проверить, как обстоят дела в баре.
Смотрю на свой телефон, который вытащила из кармана. В какой-то момент он разрядился, а зарядного устройства у меня нет.
Флетчер кивает и достает ключи.
— Я дам тебе знать, если что-нибудь узнаю.
Киваю в ответ и записываю свой номер в блокнот, не зная, что сказать дальше, чтобы успокоить его, но он сам тянется ко мне и притягивает к своей груди. Эмоции сдавливают мое горло, потому что я не могу вспомнить, когда в последний раз меня обнимал отец. Слезы текут прежде, чем я успеваю их остановить, они катятся по щекам и подбородку.
— Прости меня за все, — шепчет Флетчер, прежде чем отстраниться.
— Я знаю, что ты не хотел причинять мне боль, и я ценю то, что ты сделал для нас с Эйвом. Ты не должен чувствовать себя виноватым за то, что случилось с моими мамой и папой. — Я с трудом произношу эти слова, мое дыхание становится быстрым и учащенным.
Не могу больше оставаться в этом доме, вспоминая все, что я, возможно, не успела сказать Линкольну.
Атлас хватает меня за руку в тот момент, когда я собираюсь уходить, его лицо озадачено.
— Ты покидаешь меня?
Мой желудок сжимается.
— Нет-нет, не покидаю. Мне просто нужно проверить бар. Но я вернусь вечером, хорошо?
Он поднимает голову, положив руку на Кохо, который стоит рядом с ним.
— Хорошо.
Не хочу оставлять Атласа. Я не лгала, когда говорила, что встретила этого мальчика не просто так, и думаю, что должна остаться в его жизни независимо от обстоятельств.
Трудно решить, куда пойти в первую очередь. В бар? Домой? Я даже не знаю, куда направляюсь, но начинаю идти, позволяя своим ногам решать. В итоге, оказываюсь в баре. Ветер утих — затишье перед следующим порывом, который должен произойти около полудня. Хлещет дождь, что даже трудно что-либо разглядеть.
По всем новостям передают, что пропало судно для ловли тунца из Илвако, и, похоже, они не получили ту информацию, которую узнал Флетчер. Меня беспокоит, что я не знаю, жив Линкольн или мертв, но испытываю некоторое облегчение, узнав, что береговая охрана нашла их.
У меня не было возможности закрыть такой же гештальт с родителями, как и у Флетчера. Теперь мы оба оказались в одинаковой ситуации.
Машина Мэл припаркована за баром, рядом с автомобилями Эйва и Эверетта. На мгновение я замираю у двери, не зная, стоит ли заходить внутрь. Они спросят о Линкольне, и как я должна отвечать?
В тот самый момент, когда переступаю порог черного входа, меня встречает Мэл, а затем прижимает к своей груди. Я разражаюсь слезами. Буквально начинаю рыдать до такой степени, что не могу дышать. На меня накатывает приступ паники.
Она обнимает меня. И все. Так же, как и в течение последних десяти лет, она держит меня до тех пор, пока я не наберусь сил, чтобы рассказать ей о том, что происходит. Все, начиная с сердца и заканчивая деньгами, каждую чудовищную деталь, которая, каким-то образом, стала моей жизнью за считанные часы.
— Они нашли его лодку? — спрашивает Мэл, садясь рядом со мной в кладовке.
Я опускаюсь на колени и обхватываю себя руками.