эту версию Смоляков, – за кого вы меня принимаете?! Самогон из кирзача – было, а до дамских туфелек все же не опускался…
По дороге он остановился у ресторана «Дворянское гнездо» и предложил отобедать.
– Забавно, – сказала Беликова, – я здесь сегодня уже была.
– С мужчиной?! – в притворном негодовании воскликнул Смоляков.
– Увы, с женщиной. С вашей коллегой, Симонюк… Хотя нет. Симонюк – это погибшая проститутка. А встречалась я с Галиной Сидорчук.
– Не поправляйтесь, не надо. По сути они – одно и то же…
– Какой вы все-таки злой, – вздохнула Беликова, – вы, наверное, скрытый женоненавистник?
– Почему же «скрытый»? – обиделся писатель.
Заметив их приближение, швейцар выскочил и услужливо распахнул двери.
– Добрый вечер, – приветствовал он Беликову, – ваш столик как раз свободен.
– Вот, значит, как, – задумался Смоляков, располагаясь за указанным столиком, – оказывается, вы втихаря ведете светский образ жизни. Передо мной швейцары так двери не распахивают. Да и «своих» столиков у меня до сих пор почему-то нет…
– Все куда проще, – таинственным шепотом пояснила ему Екатерина Юрьевна, – швейцар почему-то уверен, что я – скрытая миллионерша…
– Может быть, у него на это есть какие-то основания? Как продвигается ваше следствие по поиску маньяка?
– Медленно, но верно, – заверила его Беликова, – информации мало, но шансы на то, что Бортко удастся избежать обвинения в этих убийствах, все же растут.
– Вы затеяли все это только ради Бортко? Не волнуйтесь: он окажется на свободе быстрее, чем вы думаете.
– Почему вы так в этом уверены?
– Серийные убийцы тем и отличаются, что несколькими жертвами не ограничиваются. Рано или поздно он совершит еще одно преступление, и это будет лучшим алиби для Бортко.
– Так-то оно так, – вздохнула Беликова, – но именно это меня и пугает. Он ведь не остановится до тех пор, пока его не поймают.
– А если все же не сбрасывать со счетов мою версию? Если он выполнит свое предназначение и остановится… Вы и дальше будете его искать?
– Я в это не верю, – призналась Беликова, – вы из него прямо мученика делаете. А он – убийца. И каждый раз он будет задумываться над тем, что его миссия не закончена, что посеянный им страх недостаточен, что… Что еще не все наказаны. Почему-то некоторые люди считают, что высшая справедливость Бога – это торжество дьявола. Кто он такой, чтобы судить, наказывать, пугать?..
– Критик, – улыбнулся Смоляков, – вы же его сами так прозвали.
– Я его так не называла, – запротестовала Беликова, – это журналисты. Для меня он – маньяк. Человек без имени, без лица и… без души.
– Посмотрите, какой поднялся ажиотаж на телевидении и в газетах… Неужели не видели и не читали?
– Нет времени, – призналась Беликова.
– Жаль. Вас бы порадовали некоторые изменения в нравственности наших доморощенных «бестселлеристок». Я даже…
– Подождите, – остановила его встревоженная Беликова, – бармен, будьте добры сделать погромче радио!
– … полчаса назад, – рапортовал возбужденный голос журналиста, – наша группа успела первой прибыть на место происшествия. Двор дома, где произошло убийство, перекрыт милицией. На место происшествия уже прибыло все руководство Василеостровского РУВД, но от каких бы то ни было комментариев они воздерживаются. Однако нам стало известно, что это еще один случай из ряда серийных убийств, совершенных Критиком, как прозвали маньяка средства массовой информации. То же орудие преступления, тот же почерк и, самое главное, – жертва. Как нам удалось выяснить, убита знаменитая писательница, автор нашумевших бестселлеров Галина Михайловна Сидорчук. Убийца напал на нее в тот момент, когда она направлялась в издательство со своим новым романом…
– Вот вам и алиби для вашего Бортко, – с ледяным спокойствием заметил Смоляков, – лучше и не придумаешь.
– Знаете что, Владимир Иванович, – задумчиво сказала Беликова, – а я ведь начинаю вас бояться…
– Помилуйте, почему же?! – искренне удивился писатель. – Только не говорите, что снова начали подозревать меня в этих убийствах. Если я не ослышался, то инцидент произошел полчаса назад, а я в это время сидел прямо напротив вас. А брата-близнеца у меня нет…
– Меня пугает не это, а ваше отношение к убийствам, – сказала Беликова, – и ваша дьявольская интуиция. Буквально несколько минут назад вы сказали, что будут еще жертвы, и вот… напророчили…
– Отношения своего я и не скрывал, – признал писатель, вытирая губы салфеткой и поднимаясь из-за стола, – а что касается интуиции… Не надо быть Спинозой, чтобы понять: раз невиновный сидит за решеткой, значит, преступник еще даст о себе знать. Кстати, к вопросу об интуиции. Она мне подсказывает, что домой вы уже не поедете, и, следовательно, мне предстоит везти вас на Васильевский остров. Я опять пугаю вас? Если нет – тогда я к вашим услугам…
– Привет энтомологам, – хмуро поздоровался с Беликовой опер Васильевского РУВД Алексеев, – видали, что эта мразь на моей земле натворила? Начальство и так по поводу этих убийств рвет и мечет, а теперь так и вовсе озвереет… Поймаю – собственными руками удавлю ублюдка!
– Что известно? – спросила Беликова.
– В издательство она шла, – раздраженно пояснил Алексеев, – свой новый «шедевр» несла. Издательство в этом доме располагается, под аркой. Он, видимо, шел за ней и, как только свернули во двор, нанес удар в висок заточкой. Скорее всего, со спины… И не боялся ведь! Время-то еще не позднее, кругом народ… Правда, толку от этого народа, как от козла – молока, – с досадой добавил он, – только один пенсионер случайно заметил, как из-под арки выбегал высокий мужчина в серой ветровке. Примет не рассмотрел.
– Кажется, его приметы есть у меня, – сказала Беликова, – заедь в наш отдел, там протоколы допроса двух девушек, которые смогли рассмотреть мужчину, увозящего их подруг… Разумеется, проституток. Кстати, тот тоже был в ветровке.
– Что же вы молчали?! – вместо благодарности набросился на нее Алексеев. – Эх, Екатерина Юрьевна, Екатерина Юрьевна!
– Я эту информацию сама несколько часов назад получила, – сказала Беликова, – и сама, между прочим, раскопала. Да-да, инспектор «полиции нравов», старая больная женщина, а не молодые жеребцы из уголовного розыска. Так что свои ахи-охи можешь адресовать по другому адресу.
– Извиняюсь и униженно замолкаю! – склонился в восточном поклоне Алексеев. – Где эти протоколы? Как мне их получить?
– Позвони Григорьеву или Мартынову. А еще лучше возьми у них адреса этих девушек да пообщайся лично. Если произведешь хорошее впечатление, то, может быть, они снизойдут до того, что составят фоторобот Критика.
– Да за такую информацию я на них женюсь! – с энтузиазмом заверил Алексеев.
– На обеих сразу? – с сарказмом уточнила Беликова. – К тому же ты уже женат – не забыл на радостях?
– Разведусь! Разведусь и женюсь на обеих, только бы информацию дали. Я побежал!
– Подожди, – остановила