что пригодится, – на последних словах ее голос дрогнул. Ей было очень больно. – Это я виновата. Не нужно было уезжать. Надо было остаться и помочь ей, – все, волчица сорвалась. Слезы начали катиться по щекам.
– Нет, не виновата, – Антон подошёл к ней, но тут же был отброшен в сторону моим бетой.
Правильно, нечего лапы распускать. Она его, есть кому о ней побеспокоиться.
– Не смей меня трогать. Я ненавижу тебя, – она пыталась вырваться из его хватки, но все было бесполезно: он крепко прижимал ее к себе.
– Нет, пока не успокоишься. И потом – лишь на время.
Она продолжала ругаться на него, но мне было это неинтересно. Я сел на корточки перед детьми. Такие смешные и очень красивые. Я нерешительно погладил их по головкам, сжал ладошки в своих руках, получая огромное удовольствие. Мальчики были непохожи друг на друга. Здорово, никто не будет их путать. Как же вас зовут, красавцы? А малышка – она была копией своей мамы.
– Егор, их надо кормить, – мне на плечо легла рука Марии.
– Можно мне? – я кивнул на бутылочки в ее руках.
– Конечно, давай только помогу.
Она достала первого мальчика и начала передавать в руки. Вот тут мне стало по-настоящему страшно. А вдруг я их уроню? Нет, я не готов пока так рисковать.
– Нет, лучше вы. Я боюсь уронить, – вот вам и вожак.
Волчица понимающе улыбнулась и кивнула. Она удобно устроилась на диванчике и приступила к кормлению. Малыш сначала сопротивлялся бутылочке. Полина объяснила это тем, что они ни разу не пользовались пустышками какими-то и Аня кормила их сама. Но через пару минут голод, похоже, взял верх и малыш начал жадно пить молоко. С другими детьми были проделаны те же манипуляции.
– Сашка вообще три месяца боялся даже дышать на Максима. Все казалось ему, что раздавит в своих лапах, – посмеиваясь, начала рассказывать женщина, явно стараясь разрядить обстановку.
Я все же подержал каждого из них на руках. Но просто прижимая к груди, не укладывая на руку. Это было очень приятно – чувствовать их тепло. Родные, мои… Когда хотел положить малышку обратно к братьям, она потянула свои ручки в сторону Максима. Я только сейчас заметил, как он жадно наблюдал за нами. Он словно из последних сил сдерживал себя, чтобы не отобрать ее у меня. Заметив этот жест, он взял ее из моих рук и ловко уложил на своей руке. Вот кто не боялся держать на руках ребенка, помимо дам. Она смеялась на своем языке, хватала его за пальцы и в итоге уснула. После этого он положил ее обратно, но взгляд так и остался прикован к красавице.
– Как их зовут? – обратился к Полине.
– Это Богдан, но мы называем его Даном, – малыш довольно заворочался во сне. – Это Бронислав. Я зову либо Славой, либо Бронюшкой. А это Аленка, Алечка, – она посмотрела на Макса.
– Теперь понятно, кто выиграл в споре имен, – оживился Олег. – Поздравляю, Макс. Вот вы все же похожи, иначе не назвала бы она ее, как ты хотел.
– Нет, – вмешалась Полина, – она хотела ее Милославой сначала назвать, но потом, когда взяла ее в руки, сказала, что она похожа на шоколадку, и назвала Алькой.
– Почему у них нет запаха? – забеспокоился тот, кого только что поздравляли.
– Прошу минутку внимания, – в разговор встрял Мартин. – Давайте сразу определимся. Перед нами самка, альфа. Все сейчас понимают, что девочка – лакомый кусочек, – синхронный рык от меня и семьи Ани вырвался в тот же миг. – И не рычите. Предлагаю поступить так же, как и с Лизой. Все согласны?
Со всех сторон послышалось короткое «да». В нынешней ситуации это был не самый значимый вопрос. Да и вариант развития событий был вполне приемлемым. Хотя только сейчас понял, что двадцать лет – это и вправду мало. Мне будет мало. Я ведь не успею увидеть, как эти глазки-бусинки вырастут, как будет меняться ее волчица…
– Ребят, уже можно. Тут все свои, – ласково сказала волчица и все пространство наполнили чудесные запахи. Кофе с молоком у Богдана, горький шоколад с вишней у Бронислава и самый чарующий – цветущий миндаль – у Али.
Я не мог надышаться, стараясь запомнить их. Аля оказалась такой же необычной, как и мама. Маленькая принцесса. Боковым зрением заметил, что Макс впал в оцепенение. Они с малышкой смотрели друг другу в глаза. Только она мило хлопала своими ресничками, явно кокетничая, а он не моргал. Для него весь мир словно застыл. Ой, не нравится мне это. Совсем не нравится.
– Макс, – первым отмер Олег, но не увидел реакции и начал трясти за рукав, – я оказался прав, да? – на что оборотень смог лишь кивнуть.
– В чем прав? – я перешел на грозный рык и загородил собой дочь.
– Лучше отойди, – рычание стало мне ответом. – Она моя пара, – глядя в глаза, сказал волк.
Но я стоял на месте. Никто не решался вмешиваться в конфликт. Я рад за него. В таком возрасте нашел свою пару – счастливчик. Но я боюсь за нее. Она младенец, а он… Как бы хорошо он не держался сейчас, где гарантия, что все будет нормально? Нет, он не навредит, но она пока не готова к той метке, которую волк непроизвольно может поставить, а мы не успеем ничего сделать. Малышка недовольно закряхтела, и я отступил. Раз она тоже этого хочет.
Он присел на корточки перед ней с улыбкой на лице. Она протянула к нему ручки, трогала за лицо и по-своему смеялась. Ей нравилось ее занятие. А дальше произошло то, чего никто из нас не ожидал. В люльке оказалась красивая бело-золотая волчица, и золото преобладало в пушистой шубке.
– Нет, нет, малышка, – Макс взял волчицу на руки и сам начал скулить.
– Тише, успокойся. Это нормально, – рыжая волчица старалась успокоить его, но ему было все равно.
Я могу его понять. Я не успел обрести дочь и потерял ее. А она его пара. Боюсь представить, какого ему сейчас. Мальчики начали недовольно кричать и плакать на своих местах. Они так сильно ворочались, что стало понятно: они хотят, чтобы их распутали из этих тряпок.
– Нет, не нормально. Она навсегда останется такой, – он кричал, как только мог. Голос был пропитан болью и отчаяньем.
– Прекрати на меня кричать. Я это уже не один день наблюдаю, – рыкнула на него, даже ни на грамм не испугалась, что вызвало в душе уважение, но ненадолго. Принцесса моя. Как же так. Даже понять никто не