Читать интересную книгу Внутренний порок - Томас Пинчон

— Чего ради Мики бомбить это место? Это ж его мечта.

— Была. Вы видели, как оно всё там выглядит. Он вывел деньги, остановил всех подрядчиков, ушли все, один я остался.

— Когда это произошло?

— Примерно, когда он исчез. Вдруг нет нашего кислотного филантропа. С ним что-то сделали.

— Кто?

— Кто угодно. А теперь он вернулся к Слоун, да счастливая парочка снова вместе, апартаменты для новобрачных в «Цезаре», огромная водяная кровать сердечком, всё время на людях её за жопу мацает, типа: «Это моё, толпа, и думать не смейте», — а Слоун на всю эту байду продано-куплено ведётся, другим мужикам даже в глаза не глядит, особенно тем, с кем она, как это говорится, виделась?

— Мне казалось, Мики на это смотрит сквозь пальцы, — чуть не сказал Док, но довольно-таки уверился, что всё же не сказал.

— Он уже опять семьянин-перерожденец, что б там ему с мозгами ни сотворили, ему и член перепрограммировали, и она теперь, разумеется, лучшего времени мне уже не выделяет. Я только и сижу тут с ружьём на коленях, как призрак сбрендившего старателя на каком-нибудь старом серебряном руднике, жду, пока праведный супруг мо мент не выберет. Уже мёртвый, только сам этого не понял. Слыхали, он сделку заключил с Министерством юстиции.

— Может, сплетни?

— Слушайте, что он сделал. Это пример для молодёжи или как? Покупает Мики такой крохотный пятачок на Стрипе, на нём даже парковки не устроить, но под боком у большущего казино, и объявляет планы открыть там «мини-казино», ну вроде как дежурные лавки такие при автозаправках? по-быстрому вошёл-вышел, один автомат, одна рулетка, один стол для блэкджека. Итальянские Деловые Люди по соседству думают, сколько всякой шушеры будет ходить перед самым носом их утончённой клиентуры, и натурально сходят с ума, грозят, орут, вызывают мамаш своих первым классом, чтоб стояли и укоризненно смотрели на Мики. Иногда не просто смотрели. Наконец, казино сдаётся, Мики получает свою запрошенную цену, безумнократно больше, чем выложил за участок, и деньги эти пойдут теперь на ремонт и расширение «Казино и Ложи Кисмета», где он стал действительным партнёром.

— Так он теперь ещё один вегасский тяжеловес, Хауард Хьюз, жопу прикрывай и всё такое, ну, спасибо за новости, Рангоут.

Пролетело ещё звено истребителей.

Когда снова стало слышно, Тито впервые открыл рот.

— Вас куда-нибудь подвезти?

— Штука с зуполами в том, — Рангоут с отчаянной ухмылкой, — что они могут служить дверьми в иные измерения. «Ф-105»-е, койоты, скорпионы и змеи, пустынная жара — всё это меня не волнует. Я могу уйти, когда только захочу. — Он повёл головой. — Мне только и надо, что выйти в ту дверь, — и я в безопасности.

— Можно посмотреть? — спросил Док.

— Лучше не надо. Это не для всех, а если не для вас, может быть опасно.

Они оставили его перед портативным чёрнобелым телевизором — он смотрел «Давай заключим сделку», и со всяким пролётом истребителей картинка взбалтывалась острыми осколками, и казалось, никогда уже не соберётся воедино, но в тишинах между облётами осколки слипались вновь, словно бы милостью, присущей одним лишь зуполам.

* * *

Тито с Доком ехали, покуда не увидели мотель с вывеской «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, МАНЬЯЩИКИ! ЛУЧШИЙ КАБЕЛЬ В ГОРОДЕ!» и не решили проверить. Путаница с часовыми поясами, которой ни тому, ни другому было никак не разобрать, способствовала количеству программ, здесь доступных, как сетевых, так и независимых, доходившему до умонепостижимого уровня, и управляющие кабельным телевидением с творческой жилкой не замедлили воспользоваться этой странной икотой пространства-времени… Тут всё что-нибудь смотрели. Поклонники мыла, фанатики старого кино, любители ностальгии ехали сюда сотни, даже тысячи миль, купаться в этих катодных лучах — так знатоки воды на День бабушки некогда навещали определённые курорты. Час за часом они барахтались и пялились, а солнце катило по ленивым небесам, плеск эхом отдавался от плиток крытого бассейна, и тележки горничных скрипели себе туда-сюда.

Пульты ДУ[73] были привинчены к концам кроватей, и сделать полный оборот по всему ассортименту, похоже, занимало больше времени, чем вообще шло то, что хотелось бы посмотреть, однако примерно тогда же, когда мышцы большого пальца у Дока скрутило судорогой, он наткнулся на «Марафон Джона Гарфилда» — шедший, как Док догадался, уже далеко не первую неделю. И сейчас начинался ещё один фильм с Джоном Гарфилдом — тот, где ГО[74] снова был Джеймз Вонг Хау, «Он бежал до конца» (1951), не самый у Дока любимый, по правде говоря, — последняя картина Джона Гарфилда до того, как его наконец уделали противоподрывники, и вся она просто смердела чёрным списком, — Далтон Трамбо написал сценарий, но в титрах значилось другое имя. Джон Гарфилд играл преступника в бегах, в публичном бассейне он снимает Шелли Уинтерз, после чего делает неприятной жизнь для всей её семьи, под дулом пистолета, к примеру, заставляя их есть отвратительную на вид реквизитную индейку («Буйте жрать эту дюшку!»), и свою жалко профуканную жизнь оканчивает, буквально, подыхая в канаве, хотя, разумеется, красиво подсвеченный. Док надеялся где-нибудь посередине отчалить в сон, но и на последней сцене сидел и пялился, и пот застывал в кондиционированном воздухе. Джон Гарфилд будто бы умирал у него на глазах взаправду, а весь респектабельный средний класс стоял вокруг на улице и самодовольно наблюдал.

Тито храпел на второй кровати. Снаружи, вокруг со всех сторон, до крайних пределов занятости номеров в видеовселенной забавлялись Маньящики, тропический остров, салун «Длинная ветка», Звездолёт «Предприятие», гавайские преступные фантазии, в воображаемых гостиных симпотные детки — что б они ни делали, над ними смеётся невидимая публика, — лучшие моменты бейсбола, вьетнамская кинохроника, боевые вертолёты и перестрелки, и шутки в полночь, и говорящие знаменитости, и девочка-рабыня в бутылке, и поросёнок Арнолд, а тут такой Док, по трезвянке, запутался в низкоуровневом обломе, из которого никак не выбраться, касаемо того, как Психоделические Шестидесятые, эта маленькая интермедия света, в конце концов закроет свои скобки, и всё утратится, всё заберёт обратно тьма… как из тьмы вдруг ужасно высунется некая рука и оттырит себе время — так же просто, как отобрать косяк у торчка и загасить его навсегда.

Док уснул только ближе к рассвету, а проснулся по-настоящему, лишь когда они переваливали Кэхоун, и ощущение было такое, что ему только что снилось, как он взбирается на больше-чем-географический хребет, с какой-то истощённой и обглоданной территории, а затем спускается в новую землю по некоему огромному решающему склону, и повернуть и взобраться по нему снова будет хлопотнее, чем он готов.

ПЯТНАДЦАТЬ

Перед самой темнотой Тито высадил Дока на Дюнной — и было это, как высадка на другую планету. Док зашёл в «Канальную» и обнаружил там пару сотен человек — все чужие, но ведут себя, как давние завсегдатаи. Хуже того — никого знакомого вообще. Ни Энсенадского Дылды или Флако-Гада, ни Св. Сбренда или Эдди Снизу. Док заглянул в «Уэволны» и «Эпический обед», в «Вопящий ультрафиолетовый мозг», в «Человека из Лахавчи», где от одного взгляда на менудо из носа текло, — и всякий раз то же самое. Не узнавал никого. Подумал было зайти домой, но его запарило, что и квартиру свою не узнаёт, а то и хуже — не узнает его она, её там не окажется, ключ не подойдёт или как-то. Затем ему пришло в голову, что, может, Тито высадил его в каком-то другом пляжном городке, в Манхэттене, Эрмосе или Редондо, а бары, едальни и тому подобное, куда он заходил, случайно в этом другом городке оказались в тех же местах — с тем же видом на океан или перекрёсток, к примеру, — поэтому он аккуратно стиснул голову обеими руками и, мысленно посоветовав себе сосредоточиться и приглядеться, дождался, когда ему подвернётся следующий неугрожающий прохожий.

— Прошу прощения, сэр, я, похоже, несколько дезориентирован? не могли бы вы мне, пожалуйста, подсказать, не Гордита ли это Бич случайно? — как можно более здраво, насколько хватило сил, а собеседник этот не убежал в панике искать ближайшего служителя законопорядка, а ответил:

— Ух, Док, это ж я, ты нормально? похоже, у тебя башню сносит, — и Док немного погодя врубился, что это Денис — или же тот, кто себя за Дениса выдаёт, чем в данных обстоятельствах Док и удовольствовался.

— А где все, чувак?

— Какие-то каникулы в колледжах или типа того. В городе полно мелких баламутов. Я от телика, считай, не отхожу, пока не сдует.

У Дениса с собой был некий мексиканский продукт, пришпоренный сухим льдом, и они вышли на пляж его покурить. Посмотрели, как мигают габаритные огни на крыльях одномоторного самолёта — на вид хрупкого и уже почему-то потерявшегося, когда взлетал в темнеющее свечение над водой.