Читать интересную книгу Внутренний порок - Томас Пинчон

— Вот, прошу вас, мистер Фаццо, мне такая рисковая ставка как бы нравится.

На работе Док давно уже научился встречаться с презрительными взглядами, но тот, который метнул в него Фабиан, едва ль не ощутимо ранил.

— Пойду запишу, это недолго. — Вышел, покачивая головой.

— Должны же соображать, — Юла, вертя пальцами зонтик в стакане.

— Ой, из наивного хипья, Юла, не могу ни к чему цинично, даже к мотивам лос-анджелесского застройщика…

Вскоре Фабиан вернулся — уже в новой позицьи.

— Вы не могли бы подняться ко мне в кабинет на минутку? Деталь-другую утрясти.

Док незаметно поёрзал ногой. Н-да, маленький «смит» по-прежнему в кобуре на лодыжке.

— До встречи, Юла.

— Ходи осторожней, дорогуша.

Кабинет Фабиана Фаццо оказался до того же весёленьким, до чего зловещим Док его себе представлял. На стенах детсадовские рисунки в рамах, деревце авокадо, которое Фабиан вырастил из косточки, посаженной ещё в 1959-м в промышленных размеров банке из-под лимской фасоли, и до сих пор за ним ухаживал, и длинная полоса фотообоев, на которой Фабиана окружала вся Крысиная Стая плюс несколько других физиономий, которые Док почти что припоминал по ночным киносеансам в телевизоре. Фрэнк Синатра игриво пытался затолкать гигантскую кубинскую «корону» в не-то-чтоб-недовольное лицо Фабиана. Сэмми Дэйвис-мл. восхищённо перешучивался с кем-то за кадром. К нижней губе Дина Мартина, также державшего бутыль «Дом Периньона», прилип дымящийся, Док бы мог поклясться, торопливо свёрнутый косяк.

Фабиан выложил стодолларовую фишку Дока на стол.

— Не обижайтесь, но у вас вид частного следака — или, я хотел сказать, сандаляка. Из профессиональной любезности я предлагаю вам шанс пересмотреть своё пари на Мики Волкманна, и я прикинул, что здесь нам немножко меньше помешают, ибо прямо сейчас в здании находится ФБР.

— А мне-то что? Я в городе ради быстрых матримоний, нарушения игровых лицензий меня не интересуют, недолжное управление казино — тоже, никаких, как выразился бы Марти Роббинз, «злых грязных дел».

Фабиан скрупулёзно пожал плечами.

— Надо полагать, федералы в Лас-Вегасе этим и занимаются — своим генеральным планом, как отобрать казино у Мафии. Это у них с тех пор, как Хауард Хьюз купил «Таверну в пустыне». А я тут среднее звено управленцев, мне ни о чём не докладывают.

Док вбросил догадку:

— Мики Волкманн — это ещё один большой транжира с послужным списком тут, верно? Я где-то слышал, он со своей будущей невестой познакомился, когда она выступала хористкой в Вегасе?

— Мики в своё время многих хористок кадрил, любил он этот город — старый вегасский пёс, дом себе у Красной Скалы выстроил. А ещё у него была мечта — выстроить из ничего целый город когда-нибудь, прямо посреди пустыни. — Фабиан снял очки для чтения и глубокомысленно прищурился Доку. — Ничего вам не подсказывает?

— Мики тоже влез в рынок казино?

— Публике в Министерстве юстиции очень бы этого хотелось.

— А «Кисмет» этот ваш — в списке?

— Сами видели, что это. Им отчаянно хочется, чтобы пришёл кто-то не из Мафии и раскошелился на ремонт. Всё время таскают свои синьки с планами, всё у них на уровне — вон те трехбарабанные машины? и думать забудьте, Дядя Сэм хочет видеоэкраны, играешь с ним, а перед тобой мультик — барабаны крутятся, на линии что-то выпадает. Одноруким бандитам старой школы везти, нахрен, совсем перестанет.

— Похоже, вас это несколько огорчает, мистер Фаццо, если я могу так выразиться.

— Не можете, но меня теперь всё злит. Я пытаюсь выяснить, что происходит — все рот на замок. Вы мне скажите. Я знаю только, что всё закончилось к 65-му, и прежним уже не будет никогда. Полудолларовая монетка, да? дрянь эта была на девяносто процентов серебряной, в 65-м сократили до сорока, а вот теперь, с этого года серебра в ней вообще не осталось. Медь, никель, что дальше, алюминиевая фольга, понимаете, о чём я? Похоже на полдоллара, а на самом деле им только притворяется. Как и экраны эти на автоматах. Такое они для всего города запланировали, огромная диснейлендовая имитация себя. Здоровое семейное развлечение, детки в казино, «плыви-рыбка» с лимитом в десять центов, гвоздь программы Пэт Бун, актёров с улицы набрали играть смешных мафиози, они катаются на забавных старомодных машинках, делают вид, что разбираются друг с дружкой, бах, бах, ха, ха, ха. ЛасблядьВегасленд.

— Так, может, вы и способны оценить притягательность рискованной ставки старой школы на Мики.

Фабиан улыбнулся скупо и ненадолго.

— Проторчите тут достаточно — сами флюиды уловите. Послушайте. Что если Мики не настолько пропал, как мы считаем?

— В таком разе я делаю вклад в ваш ремонтный фонд. Можете назвать в мою честь ботинок крупье, табличку маленькую сбоку прикрутить.

Фабиан, похоже, дожидался, чтобы Док ещё что-нибудь сказал, но, в конце концов, воздев руки и пожав плечами, он поднялся и проводил Дока по коридору и за несколько углов.

— Отсюда вы попадёте туда, куда шли. — На краткий толчок мыследеятельности мозга Док припомнил кислотный приход, в который его отправили Вехи и Сортилеж, когда он пытался отыскать путь из лабиринта, который медленно погружался в океан. Здесь же вокруг лишь сухая пустыня и обшарпанные древесно-волокнистые плиты, но Дока не покидало то же ощущение поднимающегося потопа, нужда ни за что не поддаваться панике. Откуда-то спереди он услышал музыку — не гладко аранжированный звук бальнозального оркестра, скорее драный стартстоп музыкантов, которым некуда спешить. Он нашёл помещение, которое некогда было уютным салончиком, от дыма травы и табака не продохнуть. Там, в крохотном янтарном луче прожектора, делившегося парой стибренных ватт с педальной стил-гитарой, а остальной бэнд играл акустику, стояла Юла — держалась она живенько, хотя столько времени на смене провела на ногах, только что сменилась, и пела теперь некий кантри-свинг, гласивший:

Полнолунье в Рыбах —Как опасна тишь,Если сон твой зыбокИли ты не спишь…Шляпу взбить на сгибах,Пива приволочь…Полнолунье — в Рыбах,А в субботу — ночь.Топочет зомби-душка —Непрочен наш союз,А у моей подружки —Волколачий блюз:Когда поёт шалунья,Её не превозмочь,(Ложись!)В Рыбах — полнолуньеИ в субботу — ночь.

Тут вам —Пиры крепки, ихСверкают клыки, ониКрошат мозги на куски — так от —Нюдь не беда,Коль тебе иногдаМетится бели, бердане с руки, —

У местных это глюки,Но долгих кайфов нет:Минуты не упруги —И вот уже рассвет.Забудь шишиг и лгуний —Неон тьму гонит прочь.В Рыбах — полнолунье,Ад —субботняя ночь.

Ей с того места Дока видно не было, но он всё равно помахал, похлопал и посвистел, как все остальные, а затем пошёл дальше по задворкам недоосвещенного казино искать выход. Примерно в тот миг, когда ему пришло в голову, что Фабиан Фаццо наверняка пытался направить его куда-то в другое место, он свернул за угол чуточку слишком быстро и вляпался в большие неприятности в бурых ботинках.

— Ой блядь. — Да, то снова были Особые Агенты Пограньё и Пазник — вместе с целым взводом других пиджаков они конвоировали фигуру, узнанную Доком поздновато: вероятно — потому, что ему не хотелось в это верить. И ещё потому, что этого вообще никто не должен был видеть. Краем глаза Док засёк смазанный очерк Мики в белом костюме, с почти таким же лицом, что и на портрете у него дома среди холмов Л.А.: та же неуклюжая потуга выглядеть провидцем, — он прошёл справа налево, несомый вперёд, с достоинством, утихомиренный, словно его переправляют между мирами или, по крайней мере, нацеливают в пуленепробиваемый автомобиль, в чьих окнах всё равно ничего не разглядишь. Трудно сказать, под арестом он или, как выражаются в торговле недвижимостью, его «выгуливают».

Док отступил в тени — но недостаточно проворно. Агент Пазник заметил его и приостановился.

— У меня тут дельце, вы, ребята, идите, а я ненадолго. — Весь отряд удалился по коридору, а федерал подошёл к Доку.

— Один раз — в мексиканской забегаловке на Западной Бонневилль — могло быть совпадением, — любезно заметил он, делая вид, что считает на пальцах. — В Лас-Вегас разная публика ездит, не так ли. Два — вы заявляетесь именно в это казино, тут уж поневоле задумаешься. Но три — здесь, в той части «Ложи Кисмета», о которой даже местные далеко не все знают, что тут скажешь — тут вы несколько оказываетесь на шкале распределения вероятностей, а к этому уже надо присмотреться поближе.

— Насколько ближе, вы и так у меня под носом.