Читать интересную книгу Беседы - Александр Агеев

Это очень сложная проблема, которая требует решения. Ей был, кстати, посвящен специальный номер журнала «Отечественные записки». Об интернационализации и глобализации средств массовой информации и власти пишут в шестом номере журнала «МЭиМО».

Теперь по поводу того, кто за этим стоит. Искать злоумышленников, которые регулируют, в общем, заманчиво, но, по-моему, бессмысленно. Я не думаю, что есть какие-то силы, которые всем управляют, хотя власть, конечно же, оказывает влияние на СМИ. В частности, у нас сегодня власти очень жестко регулируют масс-медиа, в том числе телевизионные каналы — как государственные, так и частные, — навязывая свою риторику, во многом связанную с поддержкой Путина. При этом используются лозунги, которые воспроизводят традиционные представления о величии России, ее мощи, роли в истории и мире, борьбе с бедностью и т. д. И делается это достаточно профессионально.

По поводу демократии в нашей стране можно рассуждать бесконечно, но, если говорить серьезно, мы до нее не доросли. У нас практически отсутствуют и гражданское общество, и средний класс как важный фактор стабилизации социума. Есть только какие-то формальные институты типа Общественной палаты, которая вроде работает, что-то контролирует. Но что сделано после очень ярких выступлений Рошаля по здравоохранению? В общем-то, ничего существенного не сделано. Были предложения привлечь к его формированию общественные организации, но, к сожалению, развития они так и не получили.

— Можно ли полагаться на свидетельства других людей?

— Когда-то в юности я прочел такую историю. Идет лекция по праву, читает один из профессоров, вдруг в аудиторию входит какой-то человек с тросточкой и говорит профессору: «Кончай трепаться, уходи с кафедры!» Студенты: хи-хи, интересно. Но профессор продолжает лекцию. Человек подходит к кафедре. Студенты насторожились — что будет? Человек замахнулся на профессора, студенты его схватили, а профессор говорит: «Стойте, я его специально пригласил на эту лекцию, отпустите его. А теперь каждого из Вас я попрошу написать свидетельские показания». На следующей лекции профессор огласил то, что написали студенты, и их свидетельства оказались очень разными. Профессор подвел итог. «Теперь Вы должны понять, — сказал он, — что такое свидетельские показания, насколько они эмоционально окрашены и зависят от субъективных качеств свидетеля происшествия».

У нас проблема доверия средствам массовой информации сопряжена с проблемой доверия власти. Сегодня в России не верят никому, кроме Путина. Доверия нет, и рассчитывать на успех реформ очень трудно. А в сегодняшней предвыборной ситуации отсутствие доверия на руку «четвертой власти». Очень важную роль играет такой элемент развитой демократии, как оппозиция. Она должна иметь доступ к СМИ. Тогда у населения появится возможность проверить какие-то слухи, выработать определенную позицию. Сопоставляя точки зрения, люди начинают размышлять, у них формируется собственное мировоззрение.

Тут есть еще одна очень важная вещь: в том информационном потоке, который сегодня идет, теряется связь времен. В своей статье Даниил Дондурей совершенно справедливо замечает, что сегодня деятельность масс-медиа по воспроизводству духа социализма, его матрицы, стилистики, риторики дала результаты. Молодое поколение воспринимает исторические факты недавнего прошлого примерно так же, как сведения о гладиаторах в Древнем Риме или Куликовской битве. Ощущение реального насилия над близкими — отцом, бабушкой, дедом или прадедом — утрачены, нынешние молодые люди относятся к этому хотя и с сожалением, но абсолютно так же, как к сведениям о покушении на Александра II.

В то же время мы смакуем события, которые через неделю выпадут из общественного сознания. Помните, как из Белого дома вынесли полмиллиона долларов в коробке? Я тогда сказал внучке, что через две недели об этом забудут. Она со мной не согласилась, но я оказался прав.

Средством, которое может как-то ослабить влияние власти масс-медиа, является повышение уровня образования населения и формирование исторической памяти, чтобы люди знали действительно крупные вехи истории, события, понимали их смысл и значение.

— Но ведь кто-то составляет сетку телевизионного вещания. Например, на «Культуре» нет рекламы, и это весьма интеллектуальный канал по сравнению с другими. А на «Первом», «Втором», «Третьем» есть конкретные руководители, креативные директора, которые выбирают, показать ли зрителям высокохудожественный фильм или пустить в эфир сплошной криминал. Это тоже способ воздействия на массы.

— «Культура» — действительно очень содержательный канал, и его можно смотреть, хотя у меня на это не хватает времени. А все остальные каналы, включая НТВ, контролируются. Я поздно вечером смотрю новостные программы по всем каналам. Везде одно и то же. Видимо, в какой-то степени это связано с позицией власти, которая регулирует поток информации.

— Не только на советские, но и на западные СМИ при всей свободе слова всегда влияла политика, что выражалось, в частности, в присутствии неких ярко выраженных приоритетов. Возьмите конфликт в Югославии: масс-медиа демонизировали сербов, ловко слепив образ врага. Что должно доминировать в потоке информации? Условно говоря, вечные ценности — добро, свет, истина, свобода, справедливость, братство, равенство. А что мы видим на самом деле? Триллеры, убийства, каннибализм и всякие мерзости. Зачем это делается? В результате в обществе растет количество людей с негативной мотивацией. В то же время в СССР ни о катастрофах, ни об авариях, ни о людских потерях вообще не сообщали. И это тоже была сознательная политика. Возникает вопрос: какая тенденция сейчас побеждает, светлая или темная?

— За последние 15–17 лет заметно снизился уровень общественной морали, утрачены устойчивые стереотипы массового сознания, нравственные критерии оценки. Это отражается и на освещении тех или иных событий и проблем в средствах массовой информации. В российских масс-медиа слишком много негатива, в том числе по отношению к собственной стране. Такого нет нигде в мире.

Как-то раз на встрече с журналистами я спросил, почему наши СМИ не интересуются ничем, кроме криминала. Ведь есть же у нас, например, семейные детские дома, где приемные родители добиваются великолепных результатов в воспитании. Мне ответили: если этот детский дом сгорит или его ограбят, то он попадет в новости, а пока все это хорошо, что писать о хорошем? Утрата нравственных ориентиров — это страшная вещь.

В последние годы стало заметно, как российские СМИ формируют образ врага. Сначала это была Польша, потом Грузия, а в последнее время — США. Возможно, это делается для того, чтобы поднять национальный дух, угодить соотечественникам, показать сильную власть, и одновременно затушевать наши собственные проблемы. Это очень опасный путь, который связан с более широкой проблемой. Сейчас много говорят о нарастающем конфликте между христианским и исламским миром, о возможном столкновении цивилизаций. Противостояние христианского мира миру ислама очень опасно для человечества, поэтому нужно налаживать диалог культур. Хотя на эту тему неоднократно проводились конференции, встречи, круглые столы — все это разговоры в узком кругу интеллектуалов. Можно сколько угодно заниматься интеллектуальными играми, но при помощи игр эту проблему не решить. А вот СМИ могли бы внести позитивный вклад в дело разрушения негативных стереотипов.

— Как Вы думаете, возродится ли русская экономическая мысль — или она закончилась на Богданове и Кондратьеве и в области теории нам никогда уже не догнать Запад?

— Я упоминал, что читаю лекции по истории русской экономической мысли в Плехановской академии. Цикл, рассчитанный на два года, завершится лекцией о Богданове. А потом на основе лекционного материала я, может быть, издам книжку. Среди русских экономистов были уникальные люди.

— Кто Вами особенно любим?

— Возьмите Туган-Барановского. Интереснейшая фигура. Его труды переводили во Франции, в Англии, Германии, Италии, Соединенных Штатах, Японии, Израиле и других странах. Наш Институт экономики и Вольное экономическое общество в 1970 г. провели конференцию, посвященную истории российской экономической мысли, на которой констатировали формирование в России школы экономической мысли. Эта школа существовала с последней четверти XIX в. до 1929 г., когда она была уничтожена. Уже тогда в своем докладе я поставил вопрос: возможно ли возрождение российской школы экономической мысли? Вопрос, на который тогда не было ответа, потому что мы переживали период застоя, догматизма, серости в науке. Были какие-то проблески. Но когда Варга написал книжку, то ему устроили разгром в Институте экономики за антимарксистские взгляды. Институт мировой экономики был закрыт и влился в наш институт. У отдельных советских ученых были интересные идеи, но в целом уровень экономической теории резко упал.