Но в то же время женским чутьём, интуитивно она знала, что много значила для самого принца. И это знание наполняло Роуз не триумфом, а жалостью к принцу и страхом перед возможными последствиями. Она боялась чувств Лейнора к себе, они тяготили её, словно оковы.
Чужой, чуждый, навязавший ей чувства и ощущения, которых она не хотела… попавшийся в ловушку там, где намеревался поймать.
Любила ли она принца Лейнора?..Прекрасного и горького, как лунный свет? Как отравленные сны в сладком саду опиума? Разрушительный и обречённый, обрекающий и разрушающий…
– Я пришла к тебе, как только смогла.
– Ты уходишь от ответа?
Вот теперь Вольф отшатнулся, пытаясь отнять руки, но Роуз сама удержала его, обнимая за плечи, которые только что от себя отталкивала.
Что ей сказать? Придётся лгать, хоть и сказанное ей будет ложью лишь наполовину.
– Я полюбила тебя, как только увидела, Вольф Бэйр. Не твоя и не моя вина, что ты не стал в моей жизни первым мужчиной…
Его тёмное лицо словно охватила тень, подвижная, опасная и злая. Каждая черта этого лица дышала ненавистью. Не к ней. Слава богу, не к ней. Но эта ненависть опасна. Она может погубить их всех.
– Что ж? Я предвидел это. Принц Лейнор не из тех, кто умеет с достоинством принимать отказ.
Он отпустил её и Роуз сразу ощутила холод.
Поправляя разметавшиеся волосы, Вольф вернулся к кубкам на подносе и несколько секунд Роуз вновь видела только его неестественно прямую спину.
«Он не простит меня и не примет», – с горечью подумала она.
– Ты вернёшься со мной в Инглен-Мен? Или предпочтёшь остаться в Кассии? – голос его звучал отрывисто и сухо, будто слова обдирали горло.
– Я хотела бы вернуться с тобой и стать твоей женой. Если ты всё ещё согласен взять меня себе в жёны, Вольф Бэйр. Но большинство мужчин предпочтёт…
– Откуда тебе знать, что предпочтёт большинство мужчин? – насмешливо прорычал он. – Ведь ты не мужчина? Он осквернил твоё тело, очернил твою душу, но ты… это всё ещё ты. И я по-прежнему хочу тебя. Всю. Твоё сладкое тело, твоё сердце, твой разум – всю тебя.
– Как ты жаден.
– Да, я таков! – он протянул ей один из кубков, наполненных до краёв алым. – Вывьем за нас, моя прекрасная Роза. За тебя и меня.
Роуз приняла кубок из его горячих пальцев, не сводя с Вольфа вопросительного взгляда.
– Чего мне ждать, милорд?
– Чего тебе ждать? – прищурил чёрный глаза Бэйр. – Часть мужчин, когда подбирают объедки за принцами ожидают за это щедрой оплаты.
Роуз дёрнулась при слове «объедки».
– Другая часть выполнила бы свою честь договора, отыгравшись за свои обиды на жене после свадьбы.
– А что планируете сделать вы, милорд?
Он снова приблизился, дыша яростью и страстью:
– Я потребую поединка.
– У принца? – изумлённо ахнула Роуз.
– Он должен ответить за то, что сделал с тобой. Со мной. С нами обоими.
– Милорд, ваши слова заставляют меня сомневаться в вашем разуме. У принцев не требует сатисфакции.
– Если только он не трус, он примет мой вызов!
– Принц Айдаган, может быть, и примет. Но если вы проиграете, вы будете мертвы, а если выиграете – вы тоже будете мертвы. Но ещё до того, как дело дойдёт до поединка, люди короля бросят вас в застенок. Это совершенно безумная идея. Из всех безумных, что мне пришлось слышать в последнее время.
– Так что вы предлагаете?
– Как только вернётся отец, немедленно покинуть Кассию, пока принц не нашёл способа этому помешать. А уже дома вы решите, желаете ли вы оставить меня вашей леди или отправить в Храм искупать мой грех.
– Твой грех?..
– Разве в грехах мужчины не женщина всегда виновата? – с ядовитой горечью проговорила Роуз. – Как бы там ни было, но чем быстрее мы уедем отсюда, тем лучше.
Перехватив её ладонь, Вольф подтянул Роуз к себе:
– Моя прекрасная Роза ещё и умница, – усмехнулся он. – Я буду безумцем, если отпущу от себя такую девушку…выпьем за нас?
Он залпом опорожнил свой кубок, Роуз же только пригубила. Она не любила вино, хотя это и показалось ей на вкус приятным.
Его горячие руки обняли её за талию и притянули к себе. Его дыхание ещё отдавалось сладостью последних капель вина, губы были горячими и требовательными. Волосы пахли сухой полынной горечью. Страсть его была словно воронка водоворота, что закручивалась всё быстрее и быстрее, грозясь увлечь за собой туда, куда Роуз пока была шагнуть не готова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хотя на какой-то момент заколебалась. Позволив этим рукам более смелые ласки, вобрав его плоть в себя, отдавшись ему прямо здесь, не очистится ли она от всего того, что связывало её с Лейнором?
Она любила его. И хотела, но…
– Не сейчас, любовь моя, – тяжело дыша, отстранилась она, хоть и страшилась вызвать неудовольствие и ревность, но всё же… не отдаваться же ему на этой постели, разобранной для шашней со служанкой? О, нет. До такого она не дошла.
И довольно в её жизни одного мужчины во грехе. Если Вольф не намерен отказываться от неё, пусть на этот раз всё будет по-честному, как полагается.
К величайшему облегчению Роуз, хоть и со вздохом разочарования, хоть и явно нехотя, но Вольф выпустил её из жарких и жадных рук.
– Ты права. Не будем торопиться. Я хочу, чтобы ты знала, что я уважаю твой выбор, ценю твои желания. Ты будешь моей после свадьбы, как и полагается честной женщине. Я ждал тебя достаточно долго. Подожду ещё.
Словно бы гора свалилась с плеч Роуз.
Одна из гор. Потому что, боги свидетели, их оставалось ещё достаточно.
Глава 22. Свадьба
Страх не оставлял её ни на минуту. Иногда Роуз казалось, что даже собственная тень внушает ей подозрения и опасения.
– Вам нечего бояться, госпожа моя, – пытался успокоить её капитан отцовской стражи. – Теперь всё дурное позади, ведь вы находитесь под опекой вашего отца и жениха. Что дурного может с вами случиться?
Она принуждённо улыбалась в ответ. Что ещё оставалось?..
В прошлый раз отец и Вольф тоже были рядом, а с ними были их люди – кого это спасло? К тому же страх Роуз испытывала не за себя, а за близких людей. Ей не терпелось покинуть Кассию. И с каждым разом тени казались всё более и более угрожающими.
Всё-таки, пугала Роуз не собственная тень. Её страшила тень Лейнора.
– Полагаю, даже такой безнравственный и жестокий человек, как принц Айдаган, не посмеет пойти наперекор воле своего царственного брата, – рассуждал вслух сэр Вильям в разговоре с дочерью. – Нрав у короля Иномара слишком крут. Эта неприятная, порочащая всех нас история разрешилась наилучшим образом. Мы согласились с изложенной принцем версией…
– Это была не версия принца, батюшка. Эту версию предложила я, – вздохнула Роуз.
– Главное, что здешнему царьку она пришлась по вкусу, – отмахнулся Вильям. – Его высочество Иномар изволили с ней согласиться. А твой будущий муженёк согласился закрыть глаза на порченный товар и скандал перестанем разгораться. Всем повезло. Не безумец же этот проклятый принц, чтобы вновь раздувать пожар?
Безумцем Лейнор Айдаган не был. Если не считать безумием его убеждённость в том, что принцам можно всё, особенно то, что кажется желанным, пусть даже лишь сиюминутно.
Роуз хотелось верить в то, что принц посчитается с голосом разума. Что просто отпустит её, занявшись своими делами, которые, наверняка были, и которых, ещё более наверняка, было множество. Возможно, кто-то из его многочисленных любовниц, пусть та же Салека, рада будет его утешить. Они больше не на Проклятом Острове. Здесь множество женщин, а принц, судя по всему, натура увлекающаяся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Роуз не хотелось думать о том, почему ей неприятно думать об этом. Почти так же, как об устрашающих тенях и угрозах. Ведь, казалось бы, всё так просто – она любит, всей душой и всем сердцем, Вольфа Бэйра. Всё её мысли, душевные порывы и чувства должны быть поглощены им. Так и есть. Так и есть, вот только…
Роуз строптиво встряхивала головой, чтобы выбросить из неё ненужные образы и мысли. Вытряхнуть воспоминания. Но почему женское сердце так сложно устроено? Там, на острове, она всё время думала о Вольфе, а теперь, когда он рядом…