Вычитка: AnaRhiYA
«Я могу быть частью их мира».
Одним из Ллореанцев – этот термин Деклан всегда высмеивал.
Он шел к камере Реджин – с собой у него не было ничего, кроме пары наручников и горячих намерений – паранойя овладела им полностью.
Он чувствовал на себе взгляды всех заключенных, мимо которых проходил. Вероятно, они чувствовали его растерянность. Так же, как ее почувствовал Лотэр.
«Время посмотреть в лицо фактам, Декко. Реджин могла говорить правду».
Лотэр подтвердил, что перевоплощения существуют. Черт, да Лотэр прямо сказал, что Деклан был берсеркером Эйданом!
Если Деклан мог признать, что он является перевоплощением, то, что мешало ему принять то, что он берсеркер? И наоборот?
Это значило бы, что какой-то, давно мертвый военачальник пытается завладеть его и так уже полуразрушенным разумом.
«И я уступаю ему эту территорию».
Это был первый раз, когда Деклан чувствовал такую потерю власти над собой – и беспомощную потерю воли – с той ночи, когда те сволочи связали его и кормились его плотью…
«Правда ли, что я принадлежу их миру больше, чем мог представить?»
Он сузил глаза, осматривая заключенных.
«Они все кровожадно смотрят на меня?
Схожу с ума. Уже довольно долгое время».
Резко обернувшись, чтобы смутить одного из заключенных, он увидел отражение своих глаз в стекле.
«О, Боже, они пылают?!»
Он знал, что выглядит глупо, но как можно замаскировать такую физическую реакцию?
А лгать Уэббу будет гораздо труднее. Деклан почти увидел маску разочарования и отвращения, что появится на стареющем лице мужчины.
Нет, Деклан не мог принять этого, не мог просто уступить свое тело. Он будет бороться с этим!
Для того он и шел к Реджин, она была ключом. Она же сказала, что он все вспомнит, когда впервые поцелует ее?
Он был готов проверить это. Черт его возьми. Пора понять, кто из них двоих врет.
Чейз стоял рядом с камерой Реджин, сверкая глазами, и выглядел ошарашенным.
По каким-то причинам его маска мертвого холода, казалось, раскалывалась прямо на ее глазах.
Он открыл камеру без соблюдения обычных протоколов безопасности и ворвался внутрь. Деклан схватил её за руку, рывком заставляя подняться на ноги.
Хотя Реджин и не сопротивлялась, пока он сдергивал ее с койки, Наталья заметила:
— Какого черта ты делаешь, Магистр?
Реджин ответила ей на древнем языке:
— Возможно это мой последний шанс. Так не мешай.
Фея отошла в сторону и ответила на том же языке:
— Удачи, Валькирия!
Дверь камеры закрылась за ними. Чейз тащил Реджин вниз по коридору, сжав ее руку словно клещами.
— Чейз, отпусти!
— Молчать!
Следующим рывком он протолкнул ее мимо охраны в направлении своих апартаментов.
Они прошли мимо камеры Кэрроу. Ведьма действительно отсутствовала, но там появилось еще три новых обитателя: еще две чародейки – Порция, Королева Камня, и Эмберин, Королева Огня. Обе из лиги плохих ребят.
А еще здесь была Руби, лишенная матери, маленькая ведьма, узница этого дома ужасов.
Чейз ее сам пленил?
Девочка посмотрела на Реджин. Ее зеленые глазки были опухшими от слез, но она вскинула свой острый подбородок и вызывающе вытерла нос рукавом.
Ребенок точь-в-точь, как Кэрроу.
И если Чейз продолжит свое дело, то маленькая Руби никогда не покинет этого места.
Мысль об этом укрепила Реджин в ее намерениях.
Когда они поравнялись с камерой Брандра, тот начал стучать в стекло.
— Что ты собрался делать с ней, Эйдан? Контролируй себя!
Чейз не ответил, только сильнее сжал ее руку и ускорил шаг.
Рев Брандра разнесся по коридору.
Оказавшись в офисе, Чейз обхватил Реджин за талию и повалил ее спиной на кушетку. Стоя перед ней, он пристально глядел сверху вниз на ее лицо.
— Ты хотела, чтоб мы поцеловались, Валькирия?
«Сейчас?»
Он был не единственным здесь, кто чувствовал гнев.
Потребовались все ее силы, чтобы не отвернуться, продемонстрировав ему свое отвращение. Сможет ли она контролировать свой нрав в этот раз?
— Ответь мне.
«Не горячись, Реджи! Улыбнись и будь кокетливой. Не ляпни ничего оскорбительного».
Но она не могла придумать ничего другого!
— Твои молнии сверкают как безумные, — его брови сошлись, — и твои глаза… абсолютное серебро. Почему ты возбуждена?
— Ожидаю. Твоего. Поцелуя, – сказала она.
Он выдохнул с раздражением, опуская руку.
— Ты не собираешься этого делать?
— Как только буду уверен, что ты не станешь кусаться, женщина.
Валькирия закусила губу, словно стараясь сдержать рвущиеся наружу слова.
Деклан никогда не видел ее такой разъяренной и кроткой. Он нашел, что такой тихой она ему не нравится; что ему больше по душе, когда она говорит то, что думает.
Мысль о том, что она не откликнется на его внимание, никогда не приходила ему в голову. И он не был полностью уверен в том, что знает, что теперь с этим делать. Они даже не принадлежали к одному виду... Господи меня спаси ... и он никого не целовал уже двадцать лет.
— Что с тобою не так, черт возьми?
Наконец она заговорила, выплевывая слова.
— Что со мной, Чейз? Ах, действительно! Что могло со мной случиться? У нас был уговор! Пока я делилась с тобой информацией, мои друзья не должны были страдать! Друзья вроде Кэрроу!
«Так вот из-за чего все это?»
— Ты знал, что мне станет известно об этом. Ты подслушиваешь болтовню узников!
Он не стал отрицать этого.
— У меня ежедневно появляются расшифровки стенограмм всего сказанного в стенах Убежища.
— Значит, ты знал, но тебя это не волновало! С чего бы тебе держать слово, данное такой, как я?!
— Ее не пытали, Валькирия. Я этого не делал.
— Ты вынудил ее спуститься в ад – это ли не пытка?!
— Не в прямом смысле слова.
— Ты убил мать маленькой ведьмы?
Он нахмурился.
— Другой добрался до этого задания раньше. Я был на базе, когда это произошло.
— О боги, ты выглядишь разочарованным!