наверное. Да. Так будет точнее. Матерый волчище. Вот.
— Как Акелла из «Маугли»?
— Да. Только я убегать не стану и ты, значит, не промахнешься, — она тыльной стороной ладони вытерла глаза, а он сделал вид, что не заметил ее невольных слез.
Затем, словно очнувшись и вспомнив о чем-то важном, полезла в навесной шкафчик достала оттуда два небольших фужера. Молча выставила их на стол, предварительно обтерев полотенцем, свисающим с плеча. Афанасьев без лишних слов наполнил фужеры до краев.
— Садись, выпьем, — просто предложил он ей.
— Спасибо. Ты не думай, я не злоупотребляю этим. Сейчас вот только что купила. Извини. Я ведь в отличие от тебя справок не наводила, а потому и вкусов твоих не знаю.
— Мы люди не привередливые. Пьем все, что горит, — успокоил он ее.
— За что будем пить? — поинтересовалась она.
— Ты — хозяйка, тебе и слово говорить.
— Давай тогда за то, что ты все-таки пришел, — произнесла она тихо и опустила глаза.
— А можно немного подправить?
Она кивнула, не поднимая глаз.
— Давай выпьем за тех, кто приходит к нам, чтобы остаться в сердце навсегда, — тоже почти что одними губами прошептал он, но в отличие от хозяйки, глаз опускать не стал.
Чокнулись, едва коснувшись фужерами. Мелодичный перезвон бисером рассыпался по небольшой кухне. Выпили.
— Хорошие слова, — сказала она, выпивая вино до последней капли и тут же добавила. — А ты Василич, оказывается не только умный, но еще и мудрый.
— Есть такое! — не без гордости подбоченился Афанасьев, пододвигая к себе тарелку.
От этой его наигранной мальчишеской напыщенности, так не вяжущейся с имиджем «отца Нации», ее разобрал смех, и она прыснула, прикрывая рот ладошкой. Но быстро оправилась, чтобы излишне не напрягать гостя. Он же, ничуть не смущаясь, по крайней мере, с виду, решительно взялся за нож и вилку. Откровенно переживая за небогатый ассортимент закусок, Вероника забормотала оправдывающимся голосом:
— Прости, что потчую тебя без изысков. Если бы я заранее знала, что ты придешь, то конечно бы расстаралась. Для себя-то я почти ничего не готовлю.
— Как это не ждала?! — широко и весело улыбнулся он, чтобы скрасить неловкий момент. — Сама же давеча удивлялась, что я такой де терпеливый, раз целых два месяца не появлялся!
— Нет, ну я, конечно же, ждала, просто все равно это как-то спонтанно получилось, — залепетала она невнятно, густо покраснев при этом, причем впервые за все время.
— Кстати, насчет твоего дара Кассандры… Откуда ты могла знать, что я приеду к тебе? — поинтересовался он, заправляя белоснежную и накрахмаленную до хруста салфетку за воротник.
— Нет уж, спасибо, но от трагических лавров Кассандры, напророчившей гибель Трои, я, пожалуй, откажусь, — улыбнулась она.
О-о-о!? — не стал скрывать своего удивления Афанасьев. — Не знал, что в кулинарном техникуме преподают еще и мифологию Древней Греции. Весьма похвально.
— В техникуме не преподают, — опять, но уже слегка зарозовела она от комплимента. — Просто я с детства очень любила читать всякие сказки, былины и мифы. В нашей поселковой библиотеке я прочитала все книжки по этой тематике. А книжка Николая Куна «Легенды и мифы Древней Греции» была моей самой любимой.
— Ясно. Но все-таки ты не ответила на вопрос, — хитренько улыбнулся он, глядя на ее смущение.
— На вот, кушай. Если хочешь, то я маслица подолью. Оливковое подойдет? — поставила она перед ним тарелочку, в которую переложила салат.
— Да не суетись ты так, Вероника! Что ты все меня обихаживаешь?! Ты и себе накладывай.
— Щас и себе наложу. Не волнуйся, — как бы не заметила она его настойчивую просьбу.
Однако Афанасьев и не собирался отступать:
— Вероника, ты ведь уже, наверное, догадываешься, что я как клещ, если вцеплюсь, то точно не отстану…
— Ой, да ладно тебе! — шутливо замахнулась она на него полотенцем, что держала в руках. — В этом-то уж точно моей заслуги нет. Ты сам дал мне это понять.
— Как это, сам?! — не понял Валерий Васильевич, беря на вооружение вилку и нож.
— Вернее не ты сам, а люди из нашего ведомства, что устроили слежку за мной, видимо по твоей просьбе, — пояснила она.
— Так ты их заметила?! — уже вконец развеселился он. — А Игорь Олегович уверял меня, что его ребята — классные специалисты!
— Ну, ты даешь! — картинно всплеснула она руками и, не скрывая своего, вдруг появившегося игривого настроения. — Кто же такие деликатные вещи доверяет военной разведке?! Такое дело надо было поручать Николаю Палычу, с его «топтунами», а не военным диверсантам. Наши ребята из «наружки» хороши, когда надо заложить взрывчатку под кресло какого-нибудь высокопоставленного натовского чиновника, во всем же остальном они — наивные парни.
— Вот как?! — не удержался от восклицания генерал.
— Конечно, — продолжила она, разминая картошку в своей тарелке. — Кто же их надоумил вести расспросы о моем житье-бытье Таисию Михайловну?! И при этом оставаться в полной уверенности, что я об этом не узнаю в тот же вечер!
— Да, уж! — не сдержался от смеха Афанасьев. — Моя вина. Ошибся я чуток со своими порученцами.
— Тут я и поняла, что наша встреча обязательно когда-нибудь состоится. А после того, как они и вовсе завалились ко мне с обыском, я уже ни секунды не сомневалась, что окончательно попала в поле твоего зрения, — продолжила она, святясь от непонятного веселья.
— Как ты догадалась?! — встрепенулся он сразу, отложив вилку в сторону и озабоченно поглядев на Веронику. — Что-то не так?! Или пропало что из квартиры?!
— Да не волнуйся ты так! Все нормально и все на своих местах. С этой стороны к ним никаких претензий. Неприятно, конечно, немного, что посторонние копошатся в твоем шкафу с нижним бельем, но я все понимаю.
— Но…
— Но ты передай при случае нашему адмиралу, чтобы он, инструктируя своих подчиненных для акций подобного рода, строго настрого запретил им неумеренное использование одеколона «Антарктида» и употребление чеснока в диком количестве. Я, как зашла в квартиру, так у меня аж в глазах защипало.
На этот раз они оба дружно и громко рассмеялись. И Афанасьеву, как-то сразу стало легко и приятно на душе. Прежняя скованность улетучилась не оставив следа, а на смену ей пришел покой и внутреннее умиротворение. Обстановка, окружавшая его стала казаться знакомой и от того привычной. И женщина, сидящая напротив него, с улыбкой и восхитительным ямочками на щеках была теперь не просто желанной в долгих бессонных ночах, а близкой и родной, несмотря на то, что знаком с ней менее двух часов.
Вечернее застолье, с перерывами, длилось до позднего вечера. Они выпили все вино, съели курицу с картошкой, весь салат