относилась к тому типу женской красоты, который ценил Модильяни), художник сделал с неё примерно 16 рисунков, но уцелел лишь один, и не самый удачный. Ахматова сожалела о том, что Модильяни в пору их знакомства ещё не рисовал обнажённую натуру, – не зря он сказал однажды, что «все хорошо сложенные женщины выглядят неуклюжими в платьях».
Второй важной женщиной в творческой жизни Модильяни тоже была, как ни странно, поэтесса – но теперь уже английская. Беатрис Гастингс (настоящее имя Эмили Элис Хэй) жила в Париже и была пятью годами старше Моди. Познакомились они в июне 1914 года, прожили вместе почти два года, и отношения у них были, мягко выражаясь, бурные. Богема! Иногда, говорят, доходило даже до рукоприкладства. По слухам, как-то раз Амедео вышвырнул Беатрис из окна. «Поле битвы при Гастингс»! Англичанка постоянно позировала Модильяни, и сейчас портреты Беатрис разошлись по музеям и частным коллекциям («Портрет Беатрис Гастингс», 1915, коллекция Риттер, Нью-Йорк; «Женщина с бархатной лентой», 1915, Музей Оранжери, Париж, и пр.). Кроме того, в те годы появились портреты Леона Бакста (1917, Вашингтон), Жана Кокто (1917, частная коллекция), очень необычный портрет художника Диего Риверы (1914, Художественное собрание земли Северный Рейн-Вестфалия, Дюссельдорф). Модильяни начали узнавать как художника именно в «период Беатрис», но в 1916 году её терпение лопнуло и она попросту сбежала от своего возлюбленного. Слишком выматывающим оказался этот богемный роман, к тому же Модильяни стал к тому моменту законченным алкоголиком и наркоманом. Беатрис покончила с собой в 1943 году.
Следующее имя в донжуанском списке Модильяни – Симона Тиру. Скромная рыжеволосая девушка не была ни поэтом, ни знаменитостью. Мечтала стать врачом и приехала в Париж изучать медицину. Амедео она встретила в кафе. Он вначале попытался заплатить за её завтрак своей картиной, а потом предложил Симоне стать его натурщицей. Очарованная девушка влюбилась в Модильяни и какое-то время жила с ним вместе – выхаживала после пьяных загулов и вообще была готова на всё, лишь бы он любил её. Но у Моди не было чувств к Симоне Тиру, он, скорее, терпел её рядом с собой, а когда девушка объявила, что беременна, сказал, что ребёнок не от него. 15 сентября 1917 года родился внебрачный сын Модильяни и Симоны Тиру – Жерар Тиру-Виллет. Бедняжка Симона умерла в 1921 году от туберкулёза, мальчика усыновили приёмные родители. О том, кем был его настоящий отец, Жерар узнал лишь, когда сам стал… святым отцом. Сын Модильяни, священник в маленьком городке на юге Франции, прожил до 87 лет. По словам очевидцев, его внешнее сходство с Модильяни было поразительным.
Время Жанны
«Сегодня, 7 июля 1919 года, я обещаю жениться на мадемуазель Жанне Эбютерн – как только придут документы». Этот пакт о намерениях подписан Модильяни и Жанной, заверен Леопольдом Зборовским и Люнией Чеховской. Польский поэт Зборовский, или просто Збо, был одержим идеей сделать Модильяни успешным художником. Пытался продавать его картины и устраивать выставки. Был чем-то средним между агентом и другом, а ещё – добрым ангелом для Моди и Жанны. Именно он устроил им отдых в Ницце, где были потеряны злополучные документы, без которых оказалось невозможно зарегистрировать брак. Тогда же родилась единственная дочь Моди. Малютку назвали в честь матери, Жанной.
Модильяни и женитьба, Моди – благополучный семьянин, Амедео – верный муж и заботливый отец? Это было что-то новенькое.
Художественные фильмы «Монпарнас, 19» (1958) и «Модильяни» (2004) каждый на свой лад трактуют судьбу Амедео. Сходство не большее, чем у Жерара Филипа и Энди Гарсиа, играющих главные роли. Но кое в чём создатели обоих фильмов оказались единодушны и не стали «домысливать» историю встречи Моди и Жанны. Прежде всего потому, что история эта не нуждалась ни в каких доработках даже на взгляд самого придирчивого сценариста.
Жанна Эбютерн была талантливым начинающим художником, коренной парижанкой и красавицей. Отец и мать – католики строгих правил – конечно, не могли одобрить богемного образа жизни, который неизбежно сопровождал тех, кто «связался с искусством». Зато старший брат Андре поддерживал Жанну в её стремлениях, поскольку тоже мечтал рисовать (и стал впоследствии художником, правда, не особенно удачливым и успешным). Именно Андре познакомил юную Жанну с богемой Монпарнаса; говорят, она была натурщицей Цугухару Фудзиты, прежде чем скульптор Ханна Орлофф представила её Модильяни. Это была распространенная и оправданная практика, когда ученики академии Коларосси, где училась Эбютерн, позировали начинающим или уже известным мастерам.
Жанна была хороша собой, хоть и невысока ростом. Застенчивая, спокойная, нежная… Друзья звали её то «кокосовым орешком» – за бледность, то «красной фасолинкой» – за рыжеватый цвет волос. Собственный стиль художницы был близок идеалам группы «Наби» – она прекрасно чувствовала цвет, тщательно прописывала интерьеры.
Конечно же, у них вспыхнул роман. Родители, разумеется, воспротивились, да и брат на сей раз принял их сторону. Девочке было всего девятнадцать, негодяй на четырнадцать лет старше (жениться на тот момент он ещё и не думал). К тому же еврей. С точки зрения Ахиллеса Эбютерна, это был очень серьёзный недостаток. Моди между тем, знакомясь с новыми людьми, всегда говорил: «Модильяни, еврей». Он не стеснялся своего происхождения, скорее гордился тем, что был в отдалённом родстве с Барухом Спинозой. Спиноза, как и Моди, выходец из сефардов.
Жанна внимательнейшим образом выслушала доводы родителей, после чего переехала к своему возлюбленному. Жил он тогда в комнате, которую выделил ему в своей квартире верный Збо.
С появлением Жанны творчество Моди обрело свою законченность – он стал тем самым Модильяни, работы которого известны на весь мир. Он написал более двадцати портретов мадемуазель Эбютерн, а всего за два года их любви было создано около сотни картин. Появились яркие цвета, которых художник раньше побаивался, и его знаменитые ню.
С появлением Модильяни творчество самой Жанны было отодвинуто в сторону, хотя она продолжала рисовать и даже писала портреты Сутина или Анны Зборовской одновременно с Моди. Но куда чаще ей приходилось позировать. Художница стала натурщицей.
Работа Жанны Эбютерн
В декабре 1917 года преданный Збо организовал ту самую – единственную прижизненную – выставку Модильяни в Париже. Двери распахнула галерея Берты Вайль, но, к сожалению, обывателей шокировали полотна с обнажёнными моделями, и полиция настояла на том, чтобы они были убраны. Ни одной работы продать не удалось, но Жанна была рядом – верный спутник, натурщица, жена… Здоровье Модильяни, и так-то не слишком крепкое, ухудшалось с каждым днём. Образ жизни, наконец, потребовал срочно оплатить счета. Жанна ждала