не выглядел удивлённым. Скорее – расстроенным и разочарованным.
‒ Значит, слухи правдивы, ‒ проговорил Иль. – Вы ведь ночевали здесь? Да, так и есть. Ваш вид говорит за вас.
Парень вдруг сжал кулаки и посмотрел на меня, будто на настоящего врага:
‒ Как вы могли?! Я же… верил вам.
И больше не стал ничего говорить. Просто отвернулся и уставился на кусты, растущие за окном.
Вот тогда-то я и понял, что Иль явно неправильно понимает ситуацию. Судя по всему, он решил, что я просто развлекаюсь с его матерью и принимаю её как женщину для утех. Я знал, что рано или поздно этот разговор всё равно состоится. Но надеялся, что мы поговорим до того, как сын поймает нас на горячем. Увы, всё сложилось иначе. А значит, придётся прямо сейчас объяснять ему, что для меня значит его мать.
Разговор получился сложным, но в целом я был доволен результатом. А вот последний вопрос Ильера поставил меня в настоящий тупик. И всё же именно после того, как он спросил о моих чувствах к Изабель, я и понял, что эти самые чувства точно есть. Возможно, ещё не любовь, но уже нечто гораздо большее, чем простая симпатия.
После нашей первой совместной ночи Бель будто бы, наконец, ослабила барьеры, сбавила оборону. Теперь она и сама тянулась ко мне. А я всё сильнее чувствовал её душу. Мы с ней словно были двумя частями одного целого. И, предлагая ей стать моей женой, я ни капли не сомневался в правильности этого шага.
Вот странно, раньше сама перспектива женитьбы вызывала во мне лишь глухое раздражение. Но стоило появиться Изабель, и я поймал себя на мысли, что готов к любым ухищрениям, лишь бы она согласилась стать моей супругой. Просто стать моей. Мне отчаянно хотелось её присвоить. Привязать к себе. А от одной мысли, что она пропадёт из моей жизни, душу сковывал леденящий страх.
Оставив Бель с сыном, я поднялся в её спальню. Хотел уже отправиться в ванную, но тут вспомнил о письме. Достал из конверта сложенный вдвое лист белоснежной бумаги и вчитался в текст. Послание оказалось довольно коротким, но крайне содержательным. И, как я уже успел догадаться, касалось оно не только меня.
Быстро приведя себя в порядок, снова спустился на кухню, где уже был готов завтрак для нас троих. Но разговор начал только тогда, когда тарелки Бель и Ильера опустели.
‒ Несколько дней назад я написал своему отцу о том, что у меня есть сын, ‒ проговорил, посмотрев сначала на Бель, потом на Иля. ‒ Рассчитывал, что папа просто пригласит нас в гости. Но он поступил иначе.
Ильер вдруг побледнел и поспешил отвести взгляд. Но я всё равно почувствовал, что сейчас мальчик в смятении.
‒ Вчера они с мамой прибыли в столицу, ‒ продолжил я. ‒ Сегодня вечером мы с вами приглашены на ужин. Отказа они не примут.
‒ Вы с Ильем? – уточнила Изабель.
‒ Нет, ‒ поспешил уточнить. – Мы втроём. Бель, мой папа был твоим преподавателем. Вы с ним знакомы. Странно, что его ты тоже не помнишь.
‒ Очень смутно, только образ, ‒ проговорила она.
‒ Но я не писал ему, что именно ты ‒ мать моего сына. Так что, его ожидает сюрприз. Надеюсь, приятный. И ещё, ‒ сказал, переведя дыхание, – возможно и даже вероятно, папа сможет прояснить вопрос о моих провалах в памяти. Тогда многое в той истории станет понятней.
Ильер выглядел растерянным. А ещё я отчётливо почувствовал его страх.
‒ Иль, они уже заранее от тебя в восторге. Родители почти отчаялись дождаться от меня внуков. А тут вдруг появляешься ты. Поверь, не стоит переживать.
‒ А если я им не понравлюсь? – он поднял на меня испуганный взгляд.
‒ Понравишься, ‒ поспешил заверить его. ‒ Но даже если вдруг случится невероятное, и они не придут от тебя в восторг, мы это переживём. Главное, что мы с тобой друг друга приняли. Ведь так?
‒ Да, ‒ кивнул мой сын.
‒ Городской особняк нашей семьи, где остановились родители, находится неподалёку от дворца. В шесть они пришлют за нами карету. Иль?
‒ Я буду готов к этому времени, ‒ кивнул сын. И повернулся к Бель: ‒ Мам, как мне одеться?
Но вместо неё ответил я:
‒ Как посчитаешь правильным, ‒ сказал ему. – Подумай, каким ты хочешь, чтобы они тебя увидели? Каким хочешь себя им показать? Ответь на эти вопросы и прими решение.
Мальчик кивнул. После чего встал из-за стола, поблагодарил Бель за завтрак и ушёл в общежитие.
‒ Мне тоже пора, ‒ проговорил я, поймав взгляд Изабель. – Хочу освободить себе завтрашний день, потому придётся решить некоторые вопросы сегодня. Могу попросить перенести и твои завтрашние лекции?
‒ Не нужно, ‒ отказалась она.
Встала из-за стола, принялась убирать посуду. И только теперь я заметил, что она тоже нервничает, как и Иль.
‒ Может, мне не стоит ехать на ужин к твоим родителям? – вдруг спросила она. – Они ждут внука и вряд ли хотят знакомиться с его матерью. Скорее всего, они думают, что я просто вертихвостка, которая к тому же специально скрывала Ильера от тебя пятнадцать лет.
‒ Нет, Бель. Наоборот. Я почти уверен, что именно отец закрыл мои воспоминания о тебе, значит, он больше нас всех в курсе той истории. И тебя они обязательно вспомнят. Если уж приняли однажды, как мою невесту, то примут и сейчас. Поверь, ‒ я взял её за руку и привлёк к себе. – Тебе не о чем беспокоиться. Но могу повторить то, что сказал Илю. Главное, что тебя принял я.
Она шагнула ближе и доверчиво прижалась щекой к моей груди. В этот момент, обнимая Бель, чувствуя её доверие, я окончательно принял ту истину, что она – моя женщина. Та, с кем я хочу разделить свою жизнь. Та, кого мечтаю оградить от всех напастей, стать для неё единственным и любимым.
Да, именно любимым. Теперь я понял, что для меня мало просто быть с ней рядом. Мне нужна её любовь. Искренняя и чистая. А я… кажется, вообще никогда не переставал её любить. Даже не помня, хранил в сердце эти чувства. И только теперь начал осознавать, что именно они значат.
Глава 20. Родные люди
Изабель Кайс
Иль заметно переживал. Видя, как он нервно теребит пуговицу на рукаве форменного кителя, я лишь сильнее напрягалась. Нет,