— Чего и следовало ожидать, — заключил свой рассказ Ремт.
— А давайте перехватим их в дороге! — предложила Тина.
— Не успеем, — с сожалением покачал головой ди Крей. — Пока Ремт сюда добрался, пока мы теперь спустимся с горы да догоним их на тракте, дама Адель будет уже в замке, а замок — это замок, особенно когда ты снаружи, а она внутри.
— Ну, — голос Ремта звучал неуверенно, но скорее из-за того, что ему не нравилось то, что он же сам и намеревался предложить, чем из-за чего-нибудь другого. — Поскольку мое инкогнито, считай, что раскрыто… Сударыня, — вежливый поклон в сторону Тины. — Наверное, я мог бы проникнуть в замок незамеченным…
— Недурно, — кивнул ди Крей. — А что с нашей феей?
— Фея тут ни при чем! — сразу же отреагировала Тина.
— А я… Я, разумеется, приношу свои глубочайшие извинения и прочее, и прочее, — без тени усмешки ответил на это проводник. — Но я не к вам обращаюсь, миледи, а к вашей гостье. Acme. Куита котта! Реам. Че э куита. На тока э реин куа.
— Тийра! — пискнула из-за пазухи Глиф. — Глиаф котта э тагерра. Ше Раф да э то!
— Это вы по-каковски? — растерялась Тина.
— А у тебя, мой друг, недурственное произношение, — ухмыльнулся Ремт ди Крею и тут же склонился в поклоне.
— Глиф биера, кеа ра э шео! — сказал он, обращаясь к вылезшей на свет Глиф.
— Ао, — пискнула «Дюймовочка». — До?
— Это «цветная речь», — ответил на вопрос Тины ди Крей. — Самое древнее наречие на континенте, на нем в той или иной степени говорят все старые семьи.
«Старые семьи? — удивилась Тина. — Звучит совсем как Старые графства и означает, поди, то же самое!»
— Так о чем вы там говорили? — поинтересовалась она вслух.
— О разном, — рассеянно ответил Сюртук. — Отта! — снова поклонился он крошке Глиф. — Тви, Ремт Сюртук. Она не фея, — добавил мастер Сюртук, поворачиваясь к ди Крею.
— Фея? — удивилась Глиф. — Я нет. Дщ… Рафа сем я бытсть!
— Я есьм дщерь Рафа, — привычно перевела Тина.
— Вы уверены, сударыня? — поднял брови ди Крей.
«Ну, началось!»
— Много слов. Смысл есть — нет. Не по…ни… мать, плакать бысть!
— Не надо плакать! — сразу же вмешалась Тина. — И хватит болтать! — А это уже было обращено к ди Крею. — Во-первых, бесполезно! Она уверена, что происходит из клана Рафаим, и точка! А во-вторых, говорите короче и проще или переходите на этот ваш цветочный язык, но тогда не пойму уже я.
— Ничего, — вздохнула кроха, устроившаяся на плече Тины. — Никак. Нигде. Без все. Без ум. Без мысь. Без я.
— Ше а рафаим, ане а, — пожав плечами, сказал ди Крей. «Цветочная речь» звучала в его устах легко и непринужденно, но это было все, что могла сказать об этом Тина. Она не была уверена даже в том, что правильно различает отдельные звуки.
— Он сказал, что плохо знаком с кланом Рафа, — вежливо перевел Тине Ремт.
— Ао! Эе? Керт э ста…
— Ту е э.
— Не фа…
Судя по всему, ди Крей был сама вежливость и общался с ребенком исключительно высоким слогом. Ну, или «цветная речь» не оставляла ему иного выбора. Могло случиться и так. Хотя, возможно, все дело было в переводах мастера Сюртука. Однако, если отбросить красивости, содержательно, так сказать, разговор проводника и «Дюймовочки» и впрямь представлял немалый интерес.
— Насколько плохо вы знакомы с вопросом, сударь? Не знакомы? Или просто никогда не встречались?
— К моему огорчению, не встречался, но кое-что слышал.
— Ну что ж, вот мы и встретились, что теперь?
— Я счастлив и горд. Могу я задать вам вопрос, сударыня?
— Спрашивайте, сударь!
— Прошу прощения, но ваши размеры! Следует ли предположить, что рафаим не великаны, как мне приходилось слышать, а напротив, э…
— Не смущайтесь, сударь! Вы хотели сказать, существа маленького роста, как я?
— Да, вероятно, именно это я и хотел сказать.
— Что ж, ответ на ваш вопрос зависит от многих обстоятельств, но прежде всего от того, могу ли я вам доверять?
«Ну и дела!» Если верить Ремту, крошка Глиф объяснялась как взрослая, умная и воспитанная девушка, но ни в коем случае не как ребенок. Оставалось гадать: это она что, придуривалась прежде, или все дело в незнании языка?
— Ваши условия, сударыня? — Ди Крей был сама вежливость.
— Все, что вы узнаете о рафаим, останется строго между нами, — ответила девочка. — Вы будете знать, но не будете рассказывать другим.
— Условие принимается, — поклонился ди Крей. — Достаточно ли вам будет моего слова, барышня Глиф?
— Вполне.
— Клянусь, что все, рассказанное вами о клане Рафаим, останется тайной. Клянусь в этом моей бессмертной душой, кровью, честью и словом.
— Принято, — серьезно кивнула кроха. — Теперь вы, — повернулась она к Ремту Сюртуку.
— Вы поверите слову такого, как я? — удивился Ремт.
— Он потрясен, — прокомментировал речь мастера Сюртука ди Крей, взявшийся переводить Тине вместо занятого принесением клятвы Сюртука.
— Я поверю вам, а не такому, как вы. — Ответ звучал замысловато, но что-то в нем было, и это что-то заставило ди Крея нахмуриться. — Я вас вспомнила, сударь, и знаю цену вашему слову.
— Клянусь, — сказал Сюртук, «отпуская» заемную плоть. — Что-то еще?
— Нет, спасибо.
— Мне тоже следует принести клятву? — спросила тогда Тина.
— Не надо, — улыбнулся странный ребенок. — Ты уже доказала свою порядочность. Я просто еще раз попрошу тебя: никому, пожалуйста, обо мне не рассказывай. И о рафаим тоже. Пожалуйста.
— Я никому и ничего не расскажу.
— Тогда смотрите…
Воздух дрогнул, и перед Тиной возникла огромная женщина. Вернее, это была все та же Глиф, с ее миленькими голубыми глазками и золотистыми волосами. И одета девочка была в то же самое красное платье, что и обычно, в те же шапочку, башмачки и гольфики, вот только теперь в ней было метра четыре роста, и красота ее не столько восхищала, сколько ужасала. Это был род жестокой, дикой красоты, способной ошеломить, разорвать сердце, испугать до смерти.
— Это мой истинный облик, — сказала она громоподобным голосом, хотя и чувствовалось, что Глиф старается смирить бьющую через край мощь своей речи. — Когда я вырасту, стану вдвое больше. А пока я все еще ребенок. Мне всего девяносто два года, — и с этими словами Глиф застенчиво улыбнулась, но как ни странно, у Тины от этой улыбки мороз по коже пробежал. И еще она вдруг осознала, что сейчас Глиф говорит на общем языке, но говорит совсем не так, как прежде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});