— Ты мочь?
— Что? — подалась вперед кроха.
— Сломать дверь.
— Глиф! Ура! — ответила девочка и разулыбалась. — Ждать. Граф при-шесть, говорить, объ-яснять. Молчать. Учить. Понимать. Делать.
— Значит… — начала было Ада, но, перехватив взгляд ребенка, остановилась. — Ждать?
— Так.
— Граф?
— Он при-шесть.
— Ждем, — согласилась Ада.
Вообще-то все это выглядело слишком дико, чтобы быть правдой, но с другой стороны, что есть жизнь, как не игра вероятностей? Так отчего бы и не случиться еще одному чуду? Или двум?
«Или трем? Или сразу многим чудесам?» Ада как раз вернулась на свой топчан и потому, вероятно, сразу же увидела клубящийся сгусток мрака, просачивающийся в узилище прямо сквозь толстые доски двери.
— Прошу прощения, сударыня, что без стука, но…
— Ремт? — нахмурилась Ада, рассматривая нечто, соткавшееся из лохмотьев тьмы. — Это ведь вы?
— Я, — ответило нечто. — Это… Ну, определенно, это то, что я есть на самом деле.
— Вы меня… удивили.
— Хорошо хоть не напугал, у некоторых, знаете ли, родимец случается, а оно мне надо?
— А оно вам не надо?
— Ах, это? Нет! Я не по этой части! — Ремт болтал как ни в чем не бывало, одна проблема — его не было. — А мэтр Керст тоже в замке или как?
— В замке, — коротко ответила Ада, размышлявшая над превратностями бытия.
— Ага, значит, еще и его найти требуется… Ну, вы тогда обождите немного, леди Ада, а я скоренько сбегаю — предупрежу нашего крючкотвора, стало быть, и сразу обратно…
— Постойте, Ремт! — Было странно общаться с этим нечто, называя его притом по имени, но как-то же общаться надо! — Боюсь, Сандер вам не помощник. Во всяком случае, еще пару часов назад он был без сознания.
— А что приключилось-то? — совершенно искренне удивился невидимый Ремт.
— Да, странная история… — Честно говоря, у нее имелись некоторые предположения на этот счет, но озвучивать их при посторонних, — тем более при таких посторонних, — не хотелось. У него вчера поединок с двумя обормотами состоялся…
— Надеюсь, он не ранен?! — встревожился Ремт.
— Да нет вроде, — пожала плечами Ада.
— А обормоты?
— Убиты.
— Так в чем же дело?
— Поединок закончился, и мэтр Керст упал в обморок.
— Что, так сразу и в обморок?
— Нет, не сразу, — припомнила Ада. — Он еще поговорил чуток, а потом — хлоп, и все. Спит, не спит, но в себя не приходит.
— Летаргия?
— Я не доктор.
— Ладно, может, барышня его чём-нибудь на ноги поставит.
— Чем же она его поставит? — покачала головой Ада, начинавшая находить разговор забавным.
— Не знаю, — задумчиво протянул мэтр Сюртук. — Есть много способов. Может, она его поцелует…
— Ремт, вы романтик!
— Ну, есть немного. Совсем чуть-чуть.
— Я плакать! — напомнила вдруг о себе пигалица в красном платье. — Не по-нясть! Ничего! Совсем! Никак! Плакать выть го-ло-сить!
— Эта! — сразу же переключился Ремт. — Аноа эта, та статта э моарэ.
— Се со! — просиял ребенок.
— Ремт! — удивилась Ада. — Я не сплю? Вы знаете старую речь?!
— А вы нет?
— Откуда бы?
— Тогда продолжайте мучиться… Я скоро вернусь, посмотрю, что там и как с мэтром Керстом, тогда и решим, что будем делать дальше. Договорились?
— А у меня есть выбор? — вздохнула Ада.
— Выбор есть всегда, — бросил Ремт, просачиваясь сквозь дверь, — просто мы не всегда знаем, каков он из себя…
5 Двенадцатый день полузимника 1647 года
«„Ночь тиха, природа внемлет богу“…[9] Что за хрень?» Стихи всплыли в памяти сами собой, но Тина никак не могла вспомнить, где и когда их слышала. Только почему-то почудилось вдруг, что кто-то тронул ее сердце птичьим перышком. Почти невесомо, но ощущение сладкого томления ни с чем не спутаешь.
Ночь тиха… Ночь и в самом деле удивительно тиха. Тина слышала далекое тявканье лисы, и бег барсука, и взмах крыла сонного перепела…
«Ночь тиха… Санаэ ке ко э вьера… Природа… Чmo?! — слова возникали из небытия, простые и ясные в своей невероятной красоте… — То э нетте э котто то нэ… Природа внемлет богу…»
Тихий голос, мягкий, добрый… Тепло очага… запах ароматических свечей…
Тоэна вийера… Спи, расцветающая…
— Тина!
Она вздрогнула, очнувшись от грез.
— Извините, Виктор! Я, кажется, задремала.
— Вот и мне показалось, — улыбнулся ди Крей. — Но придется потерпеть, дело еще не сделано, не так ли?
— Виктор, а что означает «вийера»?
— «Вийера»? — переспросил ди Крей. — Странное слово… — нахмурился он. — Вроде бы знакомое, но, как бы это сказать, непривычное. Это непременно «старая речь», но я не помню такой формы. По смыслу что-то, связанное с плодоношением, расцветом, цветами, в общем, ботаника какая-то… А почему ты спрашиваешь? Откуда оно вообще взялось?
— Не знаю, — Тина не хотела говорить правду, но ничего не сказать означало возбудить излишнее любопытство ди Крея, а его любопытство…
— Не помню, — сказала она. — Всплывают в памяти какие-то клочочки, что-то из прошлого, но я была, по-видимому, слишком мала. Я так думаю.
— Значит, не помнишь. — Ди Крей откинулся назад, привалившись спиной к стволу дерева. — Странная у нас компания, миледи, очень и очень странная: кого ни возьми, у любого проблемы с прошлым.
— Чему же удивляться? — пожала плечами Тина. — Прошлое суть настоящее, вывернутое наизнанку.
— Что ты сказала? — насторожился ди Крей. — Откуда ты знаешь эти слова? Ты читала Книгу Заката?
— Что? — привычно «удивилась» Тина, одновременно ощущая, как в сердце входит стужа. — Какую книгу?
О нет, все так и обстояло, поскольку она никогда даже не слышала о книге с таким странным названием. И в то же время все было не так, поскольку едва только Тина услышала вопрос ди Крея, как тут же вспомнила, что есть слова, которые нельзя произносить вслух. Нигде, никогда, ни при ком. Но именно это она сейчас и сделала. И не важно, что она ни разу не помнит, что это за слова и откуда они взялись в ее бедной голове. Это все к делу не относится, а вот запрет…
«Стоп! — спохватилась она. — Но запрета-то и нет!»
Опаска осталась. Сохранилось неведомо кем вложенное в Тину понимание, что иные слова опаснее стали и огня. А вот запрет исчез. Его не стало, и оттого, вероятно, слова и сорвались с языка.
— Какую книгу?
— То, что ты только что сказала, — объяснил ди Крей, уже полностью вернувший себе самообладание. — Это цитата из Книги Заката — абсолютно запрещенной не только к чтению, но даже и к простому упоминанию!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});