Во-первых, удачное расположение. Прилепившись так близко к вершине Броккена, Чертов Будуар занял такое удачное расположение, что одним своим боком граничил с университетской стеной — одно только это неизбежно делало его популярным местечком для малолетних сук, желавших в промежутках между лекциями выкурить какой-нибудь дрянной травы, потрепаться, одолжить у подруг пару-другую амулетов, выпить вина и по-быстрому кому-нибудь отстрочить. Или просто прогулять занятия в приятной компании, тем более, что компания здесь в самом деле водилась в любое время суток и чертовски пестрая.
Во-вторых, Чертов Будуар обещал своим посетительницам то, чего не мог пообещать ни один трактир внизу — уединение. Сюда не допускались посторонние, и это обстоятельство превращало херов каменный пустырь посреди города в желанное место для многих. Ни школярок с первого круга, этих сопливых девчонок, еще вчера отлученных от мамкиных юбок, ни магистратских стражников, ни праздного люда, готового глазеть на ведьм, пока не вытекут глаза. Только свои. Чертов Будуар не привечал посторонних, тех, кому не стоит здесь находиться, и делал это чертовски эффективно, несмотря на то, что не имел ни предостерегающих надписей, ни золоченых оград, ни охранных големов, как в восседающем на вершине горы Оберштадте.
Лопнувшие сорок лет назад от адского жара старые крепостные стены образовали вокруг него полосу из руин, и полосу столь грозную, что пробраться через нее можно было лишь системой хитроумно устроенных проходов, соединявших Чертов Будуар с городом. Многие из таких проходов выглядели вполне безопасными, но лишь потому, что невооруженным взглядом невозможно было заметить невидимые силки, сотканные из тончайших чар, подстерегавшие незваных гостей. Силки, способные легко раскроить пополам зазевавшуюся ведьму или мгновенно переломать все кости в ее теле, не оставив на коже и синяка. Один только ледяной ветер, вечный обитатель Броккена, свободен был вторгаться сюда в любое время без приглашения.
В-третьих… Барбаросса усмехнулась, ласково погладив «Скромницу» через ткань бриджей. В-третьих, Чертов Будуар запрещал на своей территории любые свары и стычки. Даже если ты встретила здесь, среди голого камня, заклятую подругу, чей нож помнит твою печень на вкус, даже если сам Ад жжет тебе пятки, заставляя обнажить оружие, ты скрипнешь зубами, улыбнешься и сделаешь вид, будто ее не замечаешь. Одно из старых правил, выработанных здешними посетительницами, правил, которые хоть и раздражали Барбароссу, делали эту блядскую проплешину на вершине горы по-своему уютным местечком.
Чертов Будуар был чем-то вроде закрытого клуба, где собирались ведьмы второго и третьего круга, чтобы предаться увлекательным занятиям. Здесь прогуливали лекции, здесь тайком назначали друг другу свидания, здесь, спрятавшись за острым камнем от пронизывающего ветра, пускали по кругу чашу с пряно пахнущей сомой, здесь сплетничали, обменивались амулетами, возвращали долги, делали ставки, флиртовали, шлепали картами, курили, переписывали друг у друга конспекты…
Неудивительно, что Чертов Будуар всегда пользовался популярностью — как у вольных ведьм из Шабаша, так и у их товарок из младших ковенов. Иногда, заглянув на огонек, здесь можно было обнаружить чертовски пеструю компанию, которая не могла собраться ни в каком другом месте, состоящую из сук, которые, встреться они на улице, с радостью вспороли бы друг дружке животы. Здесь же они могли вместе покидать кости и выкурить трубочку, забыв про кодексы чести, традиции и манеры.
Барбаросса и сама частенько здесь околачивалась, прежде чем вступила в «Сучью Баталию». Для ведьм почтенных старших ковенов Чертов Будуар не был запретной территорией, но визиты сюда обыкновенно не одобрялись старшими сестрами. Но этот камень определенно помнил ее поступь.
Оказавшись внутри, Барбаросса быстро окинула взглядом площадку, ограниченную руинами с одной стороны и парапетом с другой. Чертов Будар не требовал расшаркиваться при появлении, снимать шляпу и приветствовать честную компанию, не было здесь и герольдов в расшитых ливреях, объявляющих имя гостьи. Тут держались свободных порядков — еще одна причина, по которой раньше она частенько здесь появлялась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Народу было немного, не больше двух десятков, и неудивительно. Пик популярности Чертового Будуара приходился на полдень, в послеполуденные часы застать здесь можно было разве только старожилов — да тех сук, которых привели сюда неотложные дела. Барбаросса мысленно кивнула сама себе. Ее дело определенно относилось к категории неотложных.
Человек непосвященный, невесть каким демоном занесенный сюда, едва ли разобрался бы, в какую компанию попал, но Барбароссе хватило одного быстрого, как удар ножом, взгляда, которым она полоснула вокруг себя, чтобы сообразить общую расстановку. Не из праздного любопытства, как минимум — чтобы убедится, что здесь не имеется сук, которые будут рады разорвать сестрице Барби глотку. Известно, драки в Будуаре строго запрещены, здесь можно не опасаться засады, но что есть искусство ведьмы, если не оттачиваемая годами способность тонко обходить запреты?..
Всякий раз, когда Котейшество чересчур расслаблялась, оказываясь на нейтральной территории, Барбаросса напоминала ей историю Сколы и Ликозы. Одну из многих историй Чертового Будуара, которые не относились к числу самых изысканных, но которые определенно стоило держать в памяти — хотя бы для того, чтобы самой не угодить в пизду.
Никто уже не помнил, из-за чего поцапались Скола и Ликоза, даже самые старые обитатели Будуара. Скола была из «Стенающих», Ликоза — из Шабаша, но какое-то время они, говорят, были подругами. Пока не засеклись друг с другом, как пара голодных волчиц. Может, не поделили хер — одна из древних, как сам Ад, причин — может, размолвка вышла из-за денег или порции зелья. Неважно. Две суки всегда найдут повод выпустить друг дружке кишки, так уж устроен славный добрый Брокк.
Скола и Ликоза поцапались на славу, так что сразу схватились за ножи, опустив прелюдии и ласки. Пару раз они чувствительно пощипали друг друга на улицах — Ликоза лишилась одной щеки и уха, Скола заработала набор приличных рубцов на брюхе. Их вражда длилась долго, почти полгода — по меркам Броккенбурга, в котором каждый прожитый год равняется целой эпохе, это охрененно немалый срок. Ничего удивительного, вражда меж ведьмами сродни не пригашенному до конца костру, который может тлеть чертовски долго, но который превращается во всепожирающее пламя, стоит только подуть нужному ветру. Скола и Ликоза истязали друг друга неутомимо и изобретательно, настойчиво пытаясь свести друг друга в могилу.
Забавно, подстраивая встречи с Ликозой, Скола не боялась отправиться с одним ножом в самые глухие и безлюдные переулки Унтерштадта, но опасалась подстраивать их свидания поблизости от рек и ручьев, встречавшихся в низинах, а также на берегу прудов. Не потому, что боялась воды — потому, что боялась рыбы. Когда-то, еще на первом круге, на занятиях по хиромантии она нагадала сама себе, что ее ждет смерть от рыбы и полагала, что ее, смертельно раненную, Ликоза может столкнуть в воду, на поживе тамошним обитателям.
Их вендетта тянулась полгода, тянулась до тех пор, пока одним прекрасным вечером они не столкнулись нос к носу здесь, в Чертовом Будуаре. Они бы с радостью схватились по привычке за ножи, но правила Будуара были строги — обнажившая здесь оружие или вспомнившая про старую обиду, легко могла быть отправлена головой вниз с парапета — такие случаи в его истории не были редкостью. Скрипнув зубами, они поздоровались друг с другом и даже начали беседу, что тоже требовало известной выдержки. Вспоминая старые добрые деньки, подшучивая друг на другом, делясь воспоминаниями, они сами не заметили, как трещина, зияющая между ними, сперва сгладилась, а потом как будто и заросла. Прямо на этом месте, посреди Чертового Будуара, Скола и Ликоза пошли на мировую и простили друг другу все обиды. Прижимистая обычно Ликоза даже угостила Сколу табаком из своей табакерки. Старая вражда была забыта к облегчению всех присутствующих, мир скреплен кровью.