В дрифте от начала до конца, естественно
Вопрос определенно был риторическим. Мы двинулись к машинам. Мне достался заниженный Dodge Daytona 1970 года. Клиренс был уменьшен так радикально, что края передних колес касались арок при попытке выкрутить их на полную. Под капотом стоял двигатель Chevy V8 объемом 5,4 литра, так что мощность не была проблемой. Машина была почти полностью «раздета» с целью снижения веса и внутри была похожа на Франкенштейна.
Сходство между Dodge и машиной Марка заканчивалось количеством цилиндров двигателя. Каждый раз, когда Марк крепче нажимал на газ, Jensen, вместо того чтобы уйти в дрифт, лишь приседал на заднюю ось. Чем старательней Марк пытался пустить его боком, тем крепче задние колеса вгрызались в асфальт. Доставшийся мне Dodge, наоборот, брыкался, как мул, а колеса начинали буксовать, стоило мне только кашлянуть где-нибудь вблизи дроссельной заслонки. Чтобы синхронизировать скорость и угол управляемого заноса этих двух машин, что, собственно, и входит в понятие «тандем» в мире дрифта, придется попотеть.
Когда автомобиль едет боком, его колея, если использовать этот условный термин, то есть место, которое он занимает в полосе, становится шире. При этом, из-за неточности информации, полученной в Google maps, оказалось, что проезжая часть там, где нам предстояло проехать, в два раза ýже. Лондонский городской совет Вестминстера успел устроить на круговом движении выделенную полосу для автобусов, а, чтобы окончательно добить нас, островок безопасности в районе примыкания к площади Шафтсбери-авеню расширили почти на 2,5 метра. Из-за этого ширина проезжей части в этом месте уменьшилась до 6,5 метра, а, чтобы ехать в дрифте на «Птице» (такое имя носил мой Dodge), минимальная допустимая ширина была лишь на 30 см больше.
Перекрытие самого оживленного перекрестка Лондона – явление редкое, поэтому поглазеть на съемку собралась порядочная толпа. По нормам допуска, установленным для съемок на улицах Лондона, мы должны были уложиться в три минуты со съемочным процессом, а затем снять перекрытие до той поры, пока все не будет готово для следующего дубля. Это означало, что наш и без того непростой трюк потребует ювелирного исполнения. Я подъехал к машине Марка и встал слева от нее. Мы постояли на месте и погрели задние шины и трансмиссию перед предстоящей атакой. От рева двух восьмицилиндровых двигателей в унисон утихло бормотание на радиоволне, которой пользовались члены съемочной группы, и стих шум толпы. Прогрев двигатели, колеса и трансмиссию, мы ожидали окончания обратного отчета. Гилл дал команду на старт, и мы вслед за Nissan с камерами выкатились на тридцатиметровую дорожку, отделявшую нас от площади и от события, заставлявшего сердца биться чаще.
В идеальном случае мы могли бы пустить машины в дрифт при помощи сцепления, сначала разомкнув его, а затем резко бросив педаль. Увы, оба автомобиля были американскими, а значит, с автоматическими коробками.
С единственной целью – удержать двух этих жеребцов рядом и не столкнуться
Я первым оказался на круговом движении, повернул налево и надавил на туповатую педаль тормоза Dodge изо всех сил. «Птица» махнула хвостом прямо перед носом Jensen, в котором сидел Марк, который одновременно со мной пустил свой автомобиль боком. Уже не обращая внимания на все эти бесценные памятники вокруг, мы сконцентрировались на нашем заезде, который больше походил на жонглирование горящими булавами, с единственной целью – удержать двух этих жеребцов рядом и не столкнуться.
Когда автомобиль только лишь попадает во власть избыточной поворачиваемости и вы делаете резкое корректирующее движение рулем, заднюю ось бросает в другую сторону. На те несколько секунд, пока колеса проходят нулевое положение, автомобиль возвращается к прямолинейному движению. Усилие на руле в этот краткий миг ослабевает, чтобы вновь вернуться в следующее мгновение. Заднюю ось начинает сносить в другую сторону, угол заноса и скорость увеличиваются, нагрузка на вывернутые передние колеса возрастает, а с ней возвращается и усилие на рулевом колесе. Почувствовав, как заднюю ось «Птицы» понесло вбок, и увидев в лобовом стекле гигантские четырехэтажные экраны с рекламой, я понял, что машина пошла боком, а значит, нужно было слегка уменьшить угол передних колес и осмотреться.
Передние колеса Dodge были повернуты в нужном направлении, угол сноса задней оси увеличивался – занос грозил перейти во вращение. Я разжал кулаки, и руль, стремясь к нулевому положению, начал стремительно вращаться. Я должен был лишь вовремя его остановить, но эту науку я хорошо усвоил за предыдущие несколько недель, пока мы тренировались на аэродроме. Я чувствовал машину и понимал, какое положение задней оси оптимально для дрифта.
Выкрутив руль почти до упора вправо и удерживая высокие обороты, чтобы не дать колесам сцепиться с покрытием, я успешно пустил «Птицу» по нужной траектории. Марк тем временем успел подобраться совсем близко и ехал бок обок со мной. Мне хватило времени даже на то, чтобы разглядеть сквозь боковое стекло счастливое выражение на лице Пита Вайта, проезжавшего мимо нас на двухэтажном автобусе. «Любишь ты эти маленькие машинки, Бенни, – заметил он, поднимаясь в автобус по лесенке. – Настоящие мужики предпочитают большие тачки». Я не ответил ему. Он играет в регби на позиции нападающего, а в свободное время лечит зубы лошадям, а значит, имеет доступ к транквилизаторам. Таким ребятам отвечать лучше всего улыбкой.
Поскольку нам с Марком удалось с самого начала пристроиться рядом друг с другом, старт вышел неплохим. Теперь его Jensen набирал скорость с пугающей интенсивностью, а значит, пришло время перекинуть заднюю ось моей старушки в другую сторону и начать готовиться к правому повороту на Ковентри-стрит, а плавная, в ритме танго смена направления в тандеме – самая традиционная причина устроить завал из машин.
К сожалению, я уже хорошо изучил возможности рулевого управленя «Птицы» и понимал, что резко выкручивать колеса на полную, чтобы таким образом сразу изменить направление, нельзя, так как колеса и так уже цепляли арки. Пришлось сбросить газ, чтобы уменьшить пробуксовку, выкрутить руль вправо, насколько возможно, и дать возможность задним колесам подтолкнуть меня в направлении поворота.
Заднюю часть «Птицы» начало постепенно сносить влево. Колеса, замедлив вращение, в знак протеста обдали меня с ног до головы фонтаном резиновой пыли. Марк мгновенно пристроился справа, когда Nissan с камерами на борту замедлился, чтобы операторы могли снять крупный план. Объективы камер оказались в нескольких дюймах от нас и запечатлели, как мы с Марком орудуем рулями, то разжимая, то сжимая пальцы, как будто крутим в руках печеную картошку, извлеченную из костра.
Объективы камер оказались в нескольких дюймах от нас
Не понимаю, как нам это удалось, но мы проехали то самое узкое место на перекрестке со знаменитым пешеходным переходом, ничего не задев. Первый дубль той ночи был снят, а людям, наблюдавшим за нашими маневрами, наверное, казалось, что мы отлично представляем себе, что делаем.
Камеры переставили в другое, более опасное место на мостовой, близко к траектории, по которой ехали мы с Марком, а автобус с Питом за рулем пустили позже, чтобы мы настигли его во время поворота на Ковентри-стрит.
Во время второго дубля мы промчались в лучах неоновых реклам, под рев моторов, в дыму горящей резины, а во время поворота заднюю ось занесло слишком сильно, в сторону толпы наблюдавших за съемками людей. Я крутанул рулем и потерял из виду Марка, когда он оказался позади. Выдохнуть я смог, только когда задние колеса пронеслись в нескольких сантиметрах от ограждения островка безопасности, и переключился на третью передачу перед завершением заезда.
Скорость выросла до 110 км/ч. Подвеска работала на пределе, и машина прыгала по неровной мостовой. Я выкрутил руль слишком сильно, и колеса зацепились за арки. На какое-то мгновение мне показалось, что в стейк-хаусе «Ангус» на углу с Хэймаркет вот-вот появится окно в стене, к которому можно будет подъезжать с улицы, как в Макдональдсе, чтобы заказать стейк. Я изо всей силы крутанул рулем и восстановил управление, но, сворачивая на Хэймаркет, отчетливо услышал голос Грега Пауэлла в наушниках: «Не надо бить суперкар продюсера». Мы кое-как обогнули эту красотку, которая оказалась прямо по курсу. Позже они ее переставили.
К концу ночи сцену погони сняли со всех мыслимых ракурсов, а у нас с Марком все шло как по писаному. Съемочная группа растворилась во мраке так же тихо и незаметно, как появилась, и жизнь в городе вошла в обычную колею, как будто ничего и не было.