молодости, а там видно будет. В случае чего вдовушка с лицом Лады и её деньгами под траурной вуалью точно не засидится…
Если вдуматься, звучало не больно-то утешительно, но Лексий сейчас не хотел и не мог думать вообще ни о чём. Лада, кажется, тоже. Они получили разрешение родителей – и это было единственным во вселенной, что имело значение.
Свадьба была назначена на начало лета. Если бы кто-то спросил самого Лексия, он готов был вести свою любовь под венец хоть завтра, но в Сильване перед любой приличной свадьбой полагалось сделать четыре тысячи разных строго необходимых вещей. Все эти приготовления, в котрые он был не в силах вникнуть, казались Лексию бессмысленными, но для Лады это было важно, и он никого не торопил. Тем более что нужно было ещё подыскать для них дом – свой дом! Подумать только, свой отдельный дом, чтобы Лада шила в нём у окна, или читала в кресле, или какие ещё идиллические картинки должны приходить в голову, когда женишься на героине романа… Иногда Лексий начинал всерьёз сомневаться, взаправду ли всё это. Пару раз даже пробовал, как в детстве, себя ущипнуть. Не проснулся.
Самым сложным теперь было как-то дожить до лета.
Чтобы не сойти с ума от того, как мучительно тянется время, Лексий силой заставил себя вспомнить про учёбу. Жизнь в школе потихоньку входила в колею; никто вслух не вспоминал о строгих и простых похоронах, на которые приезжали люди из Рутьи и откуда-то ещё дальше. Коллеги, ученики… И – Клавдий, один, без свиты, определённо как частное лицо, наравне с остальными пришедший помолчать о том, чего никогда и никакими словами не скажешь вслух. Не было ни музыки, ни речей, ни цветов – были только тишина, бледное летнее солнце, проглядывающее сквозь мелкую морось, и человек, который стал памятью…
Лексий уже не помнил, о чём он думал тогда, стоя в толпе других людей, чьи жизни его учитель изменил, как и его собственную. Помнил только, что кусал губы – и что это не помогало…
Исполняющим обязанности директора школы остался господин Стэйнфор, но он, кажется, и сам понимал, что не имеет среди своих старшеньких никакого авторитета. Последние ученики Брана окончательно отдалились от остальных, но стали ещё ближе друг к другу. Самый старший, Ларс как-то естественно и без усилий взял на себя функции центра их группы – должен же у неё был появиться какой-нибудь новый центр. Они продолжали зубрить заклинания, тренировались слушать, штудировали трактаты по метеорологии и медицине…
Вот только без Брана вся эта успокаивающе привычная рутина вдруг почему-то начала душить. Поэтому Лексий был даже рад, когда под конец осени их неожиданно отправили в командировку.
В одном городе в нескольких днях пути на северо-восток от столицы зафиксировали случай незаконного использования магии. Времени, которое урсульские волшебники в итоге потратили на дорогу, с лихвой хватило бы, чтобы сбежать без особой спешки, и вообще, расследованием всё равно занимались местные власти, в том числе – взрослые и опытные чародеи. Ученикам вменялось в обязанность посмотреть на предполагаемое место преступления, поприсутствовать при беседах со свидетелями и привезти обратно в Урсул официальные записи о том, что случилось, как случилось и что с этим делать. Было совершенно непонятно, почему информацию нельзя отправить с обычным посыльным, но господин Стэйнфор авторитетно объявил: так уж положено. Процедура такая. И к тому же, город этот – он ведь практически на оттийской границе, мало ли, ох мало ли… Войны́ её величество Регина, конечно, ещё не начала, но отношения между державами определённо натянулись ещё сильнее – до такой степени, что Оттия впервые за последние годы отправила к границам свои сторожевые разъезды. Можно подумать, это Сильвана спала и видела, как бы что-нибудь завоевать!..
Ларс, ничуть не удивлённый поручением, беззаботно пожал плечами и поведал, что на его памяти ребят, которым недалеко до присяги, частенько отправляли на разные несложные и не очень важные задания – чтобы они готовились ко взрослой жизни, учились действовать самостоятельно и всё такое прочее. Действительно, ведь Элиасу и Ларсу пора было присягать следующей весной… Лексия, наверное, отправили с ними просто за компанию; Тарни и тот должен был поехать, но в последний момент слёг с местной болезнью, симптомами напоминающей грипп. Она свирепствовала в городах в холодное время года, а в этом году не захотела даже ждать до зимы, оставалось только порадоваться, что здешние медицина и магия позволяют не бояться пандемии какой-нибудь «сильванки»… Танирэ было не привыкать: он ещё в свой первый год в школе тоном констатации факта рассказал, что каждую зиму, сколько себя помнит, болеет какой-нибудь гадостью. В лучшем случае – особо противной простудой, в худшем – воспалением лёгких или ещё чем-нибудь… В тот раз Лексий искренне посочувствовал и пожалел, что никому до сих пор не пришло в голову сочинить заклинание для повышения иммунитета. Некоторым не помешало бы…
В общем, два ки-Рина и один Халогаланд отправились на расследование втроём, и, положа руку на сердце, Лексий мог сказать, что это было самое скучное путешествие в его жизни. С ними не произошло ровно ничего примечательного, ни хорошего, ни плохого. Осень вела упорные бои с зимой, чередуя заморозки с оттепелями – десятки жертв из человеческого гражданского населения страдали от насморка и рисковали переломать ноги по гололёду. Свидетели незаконного колдовства в сонном приграничном городке довольно нескладно рассказывали байку о человеке, который вышел на улицу, улыбнулся и превратил дождь, без остановки ливший уже вторую декаду, в снег, а потом исчез. Или, может, на самом деле всё было не так, но Лексий, если честно, слушал вполуха. Нет, правда, что он мог поделать, если его мысли занимало совсем другое? Кольцо с помолвки – кольцо-обещание – жгло безымянный палец его левой руки, ни на минутку не давая забыть ни о грядущем счастье, ни о том, сколько ещё придётся ждать…
Городские власти понятия не имели, куда делся заклинатель погоды – все его видели, но никто не сумел поймать. Самое смешное, что в момент метеорологического преступления рядом оказался волшебник – он-то и услышал, что его коллега действует без присяги; но вот куда загадочный колдун подевался потом, добропорядочный маг сказать не мог. Это могло значить только одно – это был не простой обыватель, как-то заполучивший текст заклинания. Преступник умел скрываться и не хотел, чтобы его нашли, это не могло не насторожить. Вот только других его следов в городе не обнаружили – он