на столе появился шоколад, сыр и мёд.
— Понять вкус напитка и его послевкусие — это архиважный момент, немыслимый без умело подобранной, а самое главное — правильной закуски, — наставительно произнёс Алябьев, водя носом над бокалом с идеально отмеренной, грамм в тридцать, порцией коньяка, — Ну, с Богом. Вы первый глоток под лимон попробуйте, а я… — генерал пронзительным взглядом окинул стол, словно надеясь получить от закуски подсказку, — С сыром, для начала.
Только в этот момент свирепо молчавший Шабалин отмер, и присоединился к нам, пересев за стол. Надо же, какая у него способность имеется. Вроде бы ни словом, ни жестом, ни выражением лица он своего отношения к разговору не показывал, а сумел одним лишь молчанием заставить иссякнуть фонтан генеральского красноречия, сократив до минимума его критику нашего рейда.
Сделав по микроскопическому глотку, мы поделились впечатлениями и перешли к опробованию следующей пары закусок. В полуфинал вышли сыр и шоколад, но в итоге победил сыр.
— Возвращаясь к нашему разговору. Мне интересно со стороны узнать, что обо мне люди думают, — проследил я за действиями Алябьева, когда мы готовились к принятию следующей порции коньяка, сопровождаемым определившимся фаворитом из закусок.
— Завидуют, как обычно. Счастливчикам и везунчикам всегда завидуют, — ни на секунду не отвлёкся генерал от процедуры разлива драгоценного напитка, — А в остальном вполне доброжелательно.
— Это я-то везунчик?! Любопытно мне узнать, это когда же мне везти-то начало? Наверно, когда я сиротой остался и за мной два Рода охотились. Или, когда я свое родовое умение до кровавых слёз прокачивал. Смею заметить — это не самое безопасное занятие. Помнится, Дед мой к Чашам каждый раз помолившись в чистом выходил. Знал, чем любая ошибка может закончиться. Там, если контроль отпустишь, рванёт не хуже авиабомбы.
— Зато женились неплохо… — блаженно откинулся Алябьев на спинку кресла, наслаждаясь букетом напитка.
— Что есть, то есть, — согласился я, — А то, что за каждую жену мне приходится жизнью рисковать, об этом завистника предпочитают помалкивать. Им, с высоты их дивана всё только в розовых тонах видится. Кстати, мы же к вам прилетели, чтобы насчёт Осаки посоветоваться. Атаковать превосходящие силы противника, да ещё находящиеся в хорошо подготовленных укреплениях — задача из разряда неразрешимых.
— И что вы надумали? — моментально подобрался Алябьев.
Сменив позу, он поставил на стол свой бокал и окинул нас цепким взглядом.
— Массированное применение магии и систем залпового огня, — впервые за весь разговор подал голос ректор, и в комнате наступила тишина.
* * *
Больше двух недель у нас ушло на подготовку.
Сказать, что мы провели это время, спокойно и отдыхая, смог бы лишь оптимист — фанатик.
Лично я погряз в логистике и наращивании инфраструктуры. Пришлось даже организовать досрочный выпуск молодых алькальдов, прибывших на Дальний Восток в полном составе. Мало того, я ещё и одного из своих первых алькальдов привлёк. Иначе, совсем зашиваюсь.
Помог Император. По его распоряжению армия мне выделила в аренду три военных транспортных дирижабля грузоподъёмностью в пятьсот тонн каждый. Правда, принимать такие махины мог только Хабаровск, Владивосток и Южно-Сахалинск, но зато они взяли на себя самые дальние «плечи» маршрутов и ускорили переброску грузов, доставленных железной дорогой в Хабаровск. Дальше мы уже своими силами справлялись.
Без помощи барона, владельца транспортной компании из Владивостока, я бы намного дольше возился. Мало того, что добрая половина его дирижаблей и морских кораблей на меня уже давно работает, так он меня ещё и со складами серьёзно выручил. Грузы там накапливались, сортировались и рассылались оптимальными партиями и маршрутами.
Отличный опыт, между прочим. Теперь я знаю, что хорошо организованный склад — это большое подспорье в деле перевозок.
Из-за всей этой суеты без моего участия прошли вполне серьёзные боевые действия. Сначала войска сёгуната пытались отбить Хиросиму, но индийский корпус, при поддержке корабельной артиллерии, показал себя очень достойно, успешно отразив контрнаступление японцев.
Зато второй удар, со стороны Токио в направлении Тоямы, отбросил наших Клановых союзников километров на двадцать, и обе стороны понесли значительные потери. Там нам ещё повезло. Авиация вовремя вмешалась. Два авианалёта позволили сбить темп наступления, и союзники успели закрепиться на новых позициях, ожидая прибытия подкреплений. Иначе катились бы союзники до самого побережья и, дай Бог, чтобы смогли успеть на линии своих старых укреплений перед Тоямой устоять.
По мере нашего продвижения к Токио сопротивление войск сёгуната ощутимо возрастает. Словно пружина сжимается. Каждая следующая подвижка фронта даётся всё сложнее и требует больших усилий. Напряжение растёт, и чувствуется, что до решающего, переломного момента, остаётся совсем немного времени.
* * *
— Ваше Сиятельство, казацкий десятник Нечипорюк к вамприбыл, — доложил мне поутру слуга, застав меня на выходе из душа.
То ли слуга был тот же самый, то ли запомнили они казака, но в этот раз препятствий десятнику никто чинить не стал. Тут же с докладом прибежали.
— К столу в общий зал его пригласите. Скажете, через пять минут спущусь, — распорядился я, — И чай на всякий случай приготовьте, если он от кофе откажется.
Нечипорюк у меня на особом счету. По сути — это пока единственный из моих доверенных людей, собирающих информацию про Маньчжурию.
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство, — подскочил казак, неловко задев стол, стоило мне зайти в зал.
— Пётр Васильевич, вроде же договаривались мы, что наедине без титулований обойдёмся, — махнул я рукой, усаживая его на место, — Чем порадуете?
— Нашёл я маньчжурскую армию. Есть она у них.
— Прямо таки армия?
— Тысячи полторы — две солдат своими глазами видел, — истово заверил десятник.
— А вот с этого места подробнее. Это где же тебя угораздило их увидеть?
— С рыбаками из Новокачалинска сговорился. Это рыбацкий посёлок на озере, совсем рядом с границей. В нём несколько семей маньчжурских, беглых, постоянно проживает. Я с ними поговорил, а через четыре дня и человечек с той стороны за мной приплыл, на лодке рыбацкой. Сказал, что начальник их меня увидеть желает. Так я и добрался до Мишаня. Не скажу, чтобы это город какой, но и селом его уже не назвать. Широко раскинулся. От озера Ханка до Мишаня добрых километров тридцать выйдет. Вот пока добирались, я и приглядывался. Полагаю, что и за Мишанем военные лагеря имеются, но туда меня не возили. Так что я только про тех солдат говорю, что сам по дороге приметил.
— И что маньчжурский начальник сказал? Кстати, а что он сам к тебе не приехал?
— Ранен он. С китайцем Одарённым сражался и обгорел сильно. Да и к тому же, полагаю, что не доверяют они