Читать интересную книгу "Век Наполеона. История европейской цивилизации от 1789 г. до 1815 г. - Уильям Джеймс Дюрант"

поместьях. При Директории эти ограничения были ослаблены, многие эмигранты вернулись, некоторые вернули часть своего имущества, и к 1797 году многие голоса шептали, что только монархия, поддерживаемая и контролируемая функционирующей аристократией, может восстановить порядок и безопасность во французской жизни. Наполеон согласился с ними, но по-своему и в свое время.

5. Религия во Франции, когда Революция близилась к завершению, училась обходиться без помощи государства. Протестанты, составлявшие в то время пять процентов населения, были освобождены от всех гражданских ограничений; ограниченная свобода вероисповедания, предоставленная им Людовиком XVI в 1787 году, была дополнена Конституцией 1791 года. Декрет от 28 сентября 1791 года распространил все гражданские права на евреев Франции и поставил их на юридическое равенство со всеми остальными гражданами.

Католическое духовенство, ранее бывшее первым сословием, теперь страдало от враждебности вольтеровского антиклерикального правительства. Высшие классы утратили веру в доктрины Церкви; средние классы приобрели большую часть ее земельных богатств; к 1793 году собственность Церкви, когда-то оценивавшаяся в два с половиной миллиарда ливров,5 было продано ее врагам. В Италии папство лишилось своих государств и их доходов, а Пий VI стал пленником. Тысячи французских священников бежали в другие страны, и многие из них жили на протестантскую милостыню.6 Сотни церквей были закрыты, а их сокровища конфискованы. Церковные колокола замолчали или были переплавлены. Вольтер и Дидро, Гельвеций и д'Ольбах, по-видимому, выиграли свою войну против церкви.

Победа не была однозначной. Церковь потеряла свое богатство и политическую власть, но ее жизненно важные корни остались в преданности духовенства, нуждах и надеждах народа. Многие мужчины в больших городах отступили от веры, но почти все стали прихожанами на Рождество и Пасху, а в разгар революции (май 1793 года), когда священник нес освященную Святыню по парижской улице, все зрители (по словам очевидца) - "мужчины, женщины и дети - упали на колени в знак обожания".7 Даже скептики, должно быть, ощущали завораживающий эффект церемонии, неувядающую красоту сказки; и, возможно, они размышляли над "пари" Паскаля - что верить разумно, поскольку в конце концов верующий ничего не потеряет, а неверующий - все, если окажется неправ.

При Директории французская нация была разделена между народом, медленно возвращающимся к своей традиционной вере, и правительством, решившим установить с помощью закона и образования чисто светскую цивилизацию. 8 октября 1798 года очищенная и вновь радикальная Директория разослала всем учителям департаментских школ следующие инструкции:

Вы должны исключить из своего преподавания все, что относится к догмам или обрядам какой-либо религии или секты. Конституция, конечно, терпима к ним, но преподавание их не является частью общественного образования и никогда не сможет им стать. Конституция основана на общечеловеческой морали; и именно эта мораль всех времен, всех мест, всех религий - этот закон, выгравированный на скрижалях человеческой семьи, - именно он должен быть душой вашего преподавания, предметом ваших наставлений и связующим звеном ваших занятий, как он является связующим узлом общества.8

Здесь, как ясно сказано, стояла одна из самых трудных задач Революции, как и одна из трудных задач нашего времени: построить общественный порядок на основе системы морали, не зависящей от религиозных убеждений. Наполеон признал это предложение неосуществимым, Америка осталась верна ему до наших дней.

6. Образование. Таким образом, государство забрало у церкви контроль над школами и стремилось сделать их питомником интеллекта, морали и патриотизма. 21 апреля 1792 года Кондорсе, будучи председателем департамента народного просвещения, представил Законодательному собранию исторический доклад с призывом реорганизовать систему образования, чтобы "постоянно растущий прогресс просвещения мог открыть неисчерпаемый источник помощи нашим нуждам, средств для лечения наших недугов, средств для индивидуального счастья и общего процветания".9 Война отсрочила осуществление этого идеала, но 4 мая 1793 года Кондорсе вновь обратился к нему, хотя и на более узкой основе. "Страна, - говорил он , - имеет право воспитывать своих собственных детей; она не может доверить это доверие ни семейной гордости, ни предрассудкам отдельных людей..... Образование [должно быть] общим и равным для всех французов.... Мы накладываем на него печать великого характера, аналогичного природе нашего правительства и возвышенным доктринам нашей республики".10 Эта формулировка, казалось, заменяла одну форму индоктринации другой - националистической вместо католической; национализм должен был стать официальной религией. 28 октября 1793 года Конвенция постановила, что ни один церковный деятель не может быть назначен учителем в государственных школах. 19 декабря он провозгласил, что все начальные школы должны быть бесплатными, а их посещение стало обязательным для всех мальчиков. Девочки должны были получать образование от своих матерей, в монастырях или у воспитателей.

Реорганизация средних школ должна была дождаться мира, но уже 25 февраля 1794 года Конвенция приступила к созданию "Центральных школ", которые должны были стать департаментскими лицеями, или гимназиями, будущего. Были открыты специальные школы для шахт, общественных работ, астрономии, музыки, искусств и ремесел, а 28 сентября 1794 года начала свою престижную карьеру Политехническая школа. Французская академия была подавлена 8 августа 1793 года как прибежище старых реакционеров, но 25 октября 1795 года Конвент открыл Национальный институт Франции, в который должны были войти различные академии для поощрения и регулирования всех наук и искусств. Здесь собрались ученые и исследователи, которые продолжили интеллектуальные традиции Просвещения и придали долгосрочное значение походу Наполеона в Египет.

7. Четвертая власть" - журналисты и пресса - возможно, даже больше, чем школа, повлияла на формирование сознания и настроения Франции в эти яркие годы. Жители Парижа и, в меньшей степени, Франции каждый день с жадностью поглощали газетную бумагу. Сатирические издания процветали, понося политиков и прохвостов на радость обывателям. Революция в Декларации прав человека обязалась поддерживать свободу прессы; она делала это на протяжении всего периода правления Национального и Учредительного собраний (1789-91); но по мере того как накалялась партийная борьба, каждая сторона сигнализировала о своих победах, ограничивая публикации своих врагов; в итоге свобода прессы умерла вместе с казнью короля (21 января 1793 года). 18 марта Конвент принял решение о смертной казни для "любого, кто предложит аграрный закон или любой закон, подрывающий территориальную, торговую или промышленную собственность"; а 29 марта торжествующие царедворцы убедили Конвент принять решение о смертной казни для "любого, кто будет осужден за сочинение или печатание произведений или сочинений, которые могут спровоцировать... восстановление королевской власти или любой другой власти, вредящей суверенитету народа".11 Робеспьер долгое время защищал свободу прессы, но, отправив на гильотину Эбера, Дантона и Десмулена, он покончил с журналами, которые их поддерживали. Во время террора исчезла всякая свобода слова, даже в Конвенте. В 1796 году Директория восстановила свободу печати,