Читать интересную книгу До и после Победы. Книга 2. Становление. - Сергей Суханов

Так что за эти три месяца наши "сталинские" соколы превратились в эдаких воздушных волкодавов.

А противостояли им уже далеко не те асы, что были в начале войны - они уже давно лежали в лучшем случае под крестами. Нынешние фашистские летуны учились быстро и по старинке, отчего в поединке один на один обычно проигрывали восемь боев из десяти.

А у нас помимо НУРСов были еще сюрпризы и заделы. Моторы были форсированы на всех наших самолетах - в том числе и трофейных - напыление тугоплавких и износостойких материалов позволяло повысить температуру сгорания и частоты вращения деталей, которые к тому же тщательно вывешивались техниками при переборках двигателей. Поэтому наши трофейные мессеры даже первых модификаций показывали чудеса - их скорость была выше первоначальной минимум на 50 километров в час. Что уж говорить о более современных самолетах.

Помимо этого, все самолеты мы оснащали пороховыми ускорителями, которые позволяли за три секунды кратковременно увеличить скорость на сто километров - этого было достаточно чтобы оторваться от насевшего на хвост фрица. А тормозные щитки позволяли резко сбросить скорость и быстро развернуться в вираже, а то и просто поменяться местами с преследователем и, пока он соображает куда делся самолет, который вот только что был перед ним, как следует влепить ему в хвост и в гриву. Даже если сбросить фрица с хвоста не удавалось, у летчика был хороший шанс выйти из передряги - дополнительная композитная броня из стальных пластин и стеклопластика надежно защищала основные агрегаты самолета и самого летчика от немецких пуль 13 мм на расстояниях до ста метров, а на пятидесяти можно было обойтись синяками и разбитыми лампочками. Более крупные калибры были не страшны на расстояниях в двести-триста метров - но тут уже все зависело от разлета осколков - могли неудачно перебить какие-нибудь нервюры. Тросы и шланги были защищены от осколков коробами из такой же композитной брони, но прямое попадание могло повредить и их.

Ну, дымовые шашки, которые летчики использовали чтобы скрыться от фрица или показать что подбит - можно упомянуть вскользь - фрицы велись на обман только в самом начале, а потом у них осталась только маскировочная функция.

Помимо улучшений в технике и натаскивания летчиков у нас были и новые тактические приемы. Ну, что мы действовали только большими группами минимум в десять самолетов - это было и раньше. Зенитные засады и глушение тактических переговоров немцев также уже применялись. А теперь все это было сведено в комплексе. Зенитные засады ставились как правило треугольником со сторонами в километр, туда заманивались немцы и начиналась бойня. Зная, где находятся зенитки, наш пилот подтаскивал к ним очередную жертву и та не успевала даже понять что ее сбило, как камнем падала вниз.

Несмотря на все эти ухищрения, мы отдавали по одному самолету за каждые два немецких - все-таки у них и техника была на высоте, почти не уступая нашим новым самолетам, которых пока было не больше сотни, и их было тупо больше. По летчикам соотношение было лучше - если многие наши сбитые летчики приземлялись на нашей территории, то и немцы приземлялись на нашей же территории, но уже с другими последствиями. Так что, потеряв за две недели боев двести семьдесят самолетов, мы сохранили много летчиков - погибло всего тридцать человек, и еще пятьдесят выбыло на разные сроки из-за ранений. А вот немцы лишились почти шестисот самолетов в воздушных боях и еще около ста от зенитного огня над полевыми позициями, причем и летчиков у них стало почти на столько же меньше - в нашем плену было почти двести отлетавшихся фрицев, и их мы будем менять только на наших же летчиков и только один-к-десяти - пусть попробуют набрать. Ну или на особо важных людей.

Тем не менее, к двадцатым числам августа соотношение сил стало катастрофическим - на нашу сотню приходилось еще четыреста немцев, причем они могли легко нарастить свои силы, сняв часть машин с главного фронта. Немного спасала ситуацию "карусель" - у нас на один самолет приходилось по три-четыре летчика, и они постоянно сменяли друг друга, так что в день один самолет делал до десяти вылетов. И тут свое веское слово сказал тот самый главный фронт. Подождав, пока немцы как следует увязнут в боях с нами, подрастратят боеприпасы, топливо и моторесурс, 21го августа войска северного фронта перешли в наступление, уже через два дня освободив Псков.

Немцы резко отхлынули от нас и мы получили долгожданную передышку, хотя бомбардировки и разведовательные полеты мы не прекратили, нанося точечные удары по мостам и аэродромам и сообщая информацию о перемещениях фашистких войск.

Форсирования Немана немцы так и не предприняли - они до него просто не добрались, увязнув в нашей мобильной обороне, а тут им пришлось разворачиваться обратно - наступление наших войск с севера было гораздо опаснее - те могли скинуть всю группировку в море, тогда как мы могли только обороняться.

Мы стали перебрасывать часть подразделений на юго-запад, где обстановка была опаснее. Из Германии подходили свежие части, снятые с западного фронта, и мы сдали уже три оборонительных рубежа, откатившись на тот, что начали строить самым первым, перед самым Кенигсбергом. Не помогало ничего - ни болотистая местность побережья, ни массированное радиоглушение, ни расстрел немецких танков с расстояний больше километра - немцы перли как заведенные. Эти сорок километров они буквально продавили сталью и проплавили кровью. Наши потери были велики, но их - просто ужасны. На один наш подбитый танк приходилось почти двдцать немецких - дальнобойные орудия наших машин и сильная оптика позволяли расстреливать немцев на дальних подходах, и им приходилось выискивать проходы по рощам и лесам, чтобы сделать хоть один выстрел. Но таких мест здесь было немного - все-таки страна была объектом хозяйственного воздействия плотного населения многие века - и мы следили за ними с особой тщательностью, засыпая снарядами и бомбами малейшие движения. Но это же отсутствие лесов не позволяло и нам применить нашу любимую тактику - приходилось грудью стоять на позициях под градом бомб и снарядов. Правда, град был как правило интенсивный, но недолгий - наша ПВО и контрбатарейная борьба позволяла успешно давить ударные силы немцев, но все-равно нам доставалось немало - порой казалось, что немцы стянули к нашим позициям чуть ли не всю свою артиллерию.

С наземными войсками бороться было проще - не обстрелянные на восточном фронте, они были не то чтобы как дети, но все-таки не те зубры, которые противостояли нам уже более года. Поэтому поначалу удачные фланговые контратаки позволяли стопорить их продвижение на разных участках и давали нам трофеи и пленных. Но все-равно учились они быстро, к тому же консультантами к ним направили большое количество бойцов с нашего фронта. Поэтому уже на пятый день боев мы отказались от контратак и стали применять только обстрелы издалека - выехав за свои позиции, мы по распадкам пробирались к позициям немцев, которые не успевали окопаться, проламывали их оборону и быстренько, пока они не подтянули резервы, сворачивали их оборонительный рубеж в кровавый рулончик, потом кратким но интенсивным огнем встречали части вторых эшелонов, спешивших на помощь своим уже погибшим товарищам по оружию, и в скором темпе сматывались за свои оборонительные позиции. Поэтому вскоре немцы начали наступать с большими осторожностями, страхуясь в каждой ложбинке усиленными отсечными позициями и держа мобильне группы наготове не далее полукилометра от передовых частей. Но такое построение тоже оказалось нам на руку - летуны сообщали нам координаты скопления людей и техники и мы устраивли по ним огневые налеты - быстро и больно. А когда нас отдавили к позициям недалеко от Кенигсберга, по немцам стала работать и захваченная нами береговая артиллерия. Еще в начале наступления она успешно подавила второй береговой десант немцев, который они хотели совершить под покровом темноты, но были замечены сторожевиками, которые навели на их лохани артиллерию и бомбардировщики. Вышло еще хуже, чем в первом десанте, который был замечен еще в море и частично был потоплен, но частично смог отойти обратно. Второй был уничтожен или взят в плен полностью - порядка двух тысяч. Так что на западном участке фронта немцы выдохлись к 25му августа и начали окапываться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});