образование вкладывались большие деньги в расчете на то, что затем все затраты будут возмещены.
— А если нет? — пискнула Саша.
Ей показалось, что она спросила тихо, но узкий коридор вдруг ответил эхом. «Нет, нет, нет, эт…»
— Тех, кто долго не выходил замуж, принимали в гаремы богатых господ. Наложницами. За них тоже платили выкуп, пусть не как за жен, но все же. Супруг заводили для рождения детей, а остальных — для удовольствия.
— А если наложница беременела?
— Такое случалось редко. Непробужденный мужчина не способен зачать ребенка. А пробужденный, как правило, стремился завести детей от пробудившей его женщины. Считалось, что пробуждение — дар Богов. Оно — единственно верное предназначение и не стоит изменять ему. По крайней мере, в том, что касается потомков. Наложницы принимали специальные отвары, чтобы не забеременеть. А если такое случалось, к ним приглашали лекаря, который устранял проблему.
От того, как спокойно Филис рассказывала о прошлом, стало тошно. На лбу выступила испарина. А по спине пробежали мурашки. Стоило только подумать о судьбе несчастных наложниц, и дурнота подкатывала к горлу. Сколько их было? Сотни? Тысячи? Женщины, лишенные свободы, выбора и возможности завести ребенка, потому что кто-то решил, что это неправильно? Неужели такое могло быть на Киорисе? Который на ее, земной, взгляд казался просто ожившей сказкой?
Несколько минут они в молчании переходили от одной картины к другой, демонстрирующей моменты быта. Женщин за домашними делами и мужчин с оружием. Светлые тона для одних, темные для других.
— Тогда территории Киориса делились между разными городами. И каждый считал себя важнее. Сильнее. Лучше. Часто случались конфликты из-за территорий, пока однажды не появился талантливый полководец, сумевший объединить под своей рукой три самых богатых города, а затем завоевавший территорию всего материка. Он стал первым императором.
Чеканный профиль, отлитый в неизвестном сплаве металлов, выглядел достаточно грозно. В нем угадывались смутно знакомые черты Икара. Прямой нос. Жесткая линия подбородка. Широкая бровь. Давний предок, однако, выглядел куда опаснее. Более хищным. Жестоким. Да и каким может быть полководец? Не добрым и милым уж точно.
— Цезарь?
— Что? — удивилась жрица. — Нет, его звали Птолемей Первый. С тех пор род Птолемеев правит Киорисом.
— Его не свергли?
— Пытались, и не раз… Но Птолемей был хитер. Или мудр. Он отправил исследовательскую экспедицию вдоль змеиного архипелага, и она наткнулась на второй материк, куда Птолемей отправил тех, кому хотелось власти. Он обещал отдать им земли, которые они смогут завоевать и удержать. Все желающие отправились к новым берегам, а император смог спокойно править. И дожил до глубокой старости.
— А жители другого материка? У них все шло также?
— Не совсем…
Они прошли еще несколько метров, все дальше углубляясь в темноту. Тьму и пыль веков. Теперь свет лампы озарил совсем иные краски. Яркий голубой, нежно-зеленый, пудрово-розовый. Цвета так ошеломили, что Саша даже сразу не смогла понять, что видит перед собой. А осознав, восхищенно вздохнула.
Цветок, в сердце которого спала женщина. Точнее ее силуэт лишь угадывался, складываясь из более ярких контуров лепестков. Огромный бутон окружали листья, словно обнимая и защищая, а вокруг раскинулась небесная лазурь. Или водяная гладь?
— Нимфея. Водяная лилия. Некогда герб и название государства, которое пыталось противостоять Птолемею…
Сердце сжалось, а в горле встал комок. Что-то подсказывало, что самая мрачная часть истории еще впереди…
Глава 30
…— Нам мало известно о том, как проходило становление государства в Нимфее. Но, как известно из летописей того времени, достигшие другого материка путешественники были поражены архитектурой, а также искусством и библиотеками того государства. Сохранились воспоминания одного из генералов Птолемея, который описывал вид открывшегося им города. Куда более просторного, чистого и красивого, чем любые города Пафоса — так называлось государство Птолемея.
Новый барельеф оказался исполнен в совершенно иной технике. В нем сохранилось куда больше деталей фона, горы в дали, солнце скрывающееся, или поднимающееся из-за них, и город, раскинувшийся у подножия. Саша потянулась к сохранившемуся осколку древности, но так и не решилась коснуться. Настолько хрупким он казался. Отсветы пламени и игра теней создавали поразительный эффект. Будто изображение оживало.
— Так красиво…
— Столица Нимфеи — Александрия. Все, что от нее осталось — лишь пара барельефов. Нимфеей управлял Сенат, который предложил путешественникам вести торговлю. Хороший металл и оружие, которым славился Пафос в обмен на предметы быта, искусства, краски и драгоценные камни.
— Они отказались, да? — уже понимая, что будет дальше, спросила девушка. — Зачем платить за то, что можно взять даром?
— Именно так. Генералы забрали подарки, оставили немного оружия в залог будущих отношений и вернулись к своему императору. А он велел собрать армию…
Следующие картины и осколки керамики отражали сражения. Черный, белый, красный. Простые краски, известные пафосцам. Нимфейцы, владеющие куда большим количеством оттенков, не изображали войну. И лишь через несколько метров свет лампы выхватил на стене полотно. Воины, склонившие головы, стоящие на коленях пленные или рабы, а возможно и те, и другие. И в центре, возвышающаяся над всеми фигура в темных одеждах и венце. А перед ним молодой мужчина в доспехах и женщина в светлых одеждах. Вот только на лице ее совсем не видно радости.
— Старший сын Птолемея возглавил войска, именно он отдал приказ сжечь Александрию, чтобы устрашить другие города и сломить сопротивление. Однако война длилась долгих пять лет. Победа досталась Пафосу. Но сын Птолемея в одном из городов встретил девушку и пробудился. Она была дочерью одного из сенаторов, которую мудрый отец отправил к дальней родне, чтобы уберечь от ужасов войны.
— Не вышло… —