Людям не становится так плохо, и они так быстро не оправляются от этого, но ее мама говорила, что Линберны — не люди.
Джаред посмотрел на отца Кэми, потом обратно на саму Кэми и сказал:
— Я позвоню тебе позже.
«Ты мне за всю жизнь ни разу не звонил, — сказала Кэми. — Я поговорю с тобой через пару минут».
Джаред кивнул ее отцу, который смотрел на него, прищурив глаза, когда тот проходил мимо. Кэми услышала шаги Джареда, который направлялся вниз по лестнице, пока ее отец не закрыл дверь и не отсек звук.
— Что ж, я знаю, что такое девушки, — сказал отец. — Я сам когда-то был плохим парнем.
Кэми подняла брови.
— О, даже так?
— Не буду в это углубляться, потому что знаю, что ты чтишь и уважаешь меня, как своего родителя, и я не хочу потворствовать твоим иллюзиям, — сказал папа. — А еще я не хочу давать тебе никаких идей. Скажем только, что были и пожары.
— Папа! Ты устраивал пожары?
— Пожары случались, — ответил отец. — А еще там была твоя мама. У нее ни на что такое не было времени. Она не старалась меня переделать. Не поддавалась моим уловкам.
— У тебя и уловки были? — осведомилась Кэми с большим недоверием, чем то, которое она выказала касательно пожаров.
— Чертовски хорошие уловки, — сказал папа. — А еще я был более льстивым, чем этот угрюмый блондинчик. Намного более льстивым. — Его глаза сверкали.
— Ты о маме говоришь? — необдуманно спросила Кэми.
— Когда нам было по пятнадцать, Клэр работала в ресторане и посещала занятия по бизнес-менеджменту, — сказал отец. — Она знала, чего хотела. У нее не было причин беспокоиться обо мне. По крайней мере, пока я не превратился бы в меньшее беспокойство. Что я пытаюсь сказать — ты не можешь изменить парня. Сконцентрируйся на своей собственной жизни. Те, чьим хобби являются попытки свернуть себе шею на мотоцикле и залезание в девчачью спальню первым делом с утра, не достойны беспокойства.
— Вообще-то он тут находился с прошлого вечера.
Пальцы отца сжались вокруг дверной ручки, хотя тон так и остался легким.
— Мне и правда надо прикупить тот дробовик.
— Ему было плохо и необходимо было прилечь, — сказала Кэми.
— Угу, — сказал папа.
— Он в буквальном смысле был без сознания, и нам с мамой пришлось заносить его наверх.
— Самая старая уловка в списке, — проворчал папа, но перестал хмуриться. — Клэр об этом ничего не упомянула.
— Может потому, что подумала, что ты пойдешь и купишь дробовик?
— Может, — уступил отец. Он вышел из дверного проема и подошел к Кэми, сев рядом и обнял ее одной рукой за плечи.
— Это не то, чем кажется, — сказала Кэми. — Между нами ничего нет. Он — мой друг, вот и все.
За исключением того, что это не все. Он был частью ее мыслей, а теперь, когда он стал настоящим, он стал неизбежной частью ее жизни, но это было так, как она сказала своей матери: слова, что он — часть ее или, что они — больше, чем друзья, звучали, как любовь, но заодно казались и потерей. Все те слова, которыми они могла описать то, чем он для нее являлся, были из любовных историй или песен про любовь, но не были теми словами, которые кто-либо на самом деле подразумевал.
В каком-то смысле они напоминали Джареда. Если бы они были настоящими, они были бы пугающими.
Кэми не знала, чего хочет Джаред. Она и сама-то не знала, чего хочет, за исключением того, что боялась, что все пределы, которые она установила, будут уничтожены, весь контроль потерян, как и она сама. И она боялась чего-либо хотеть. Создавалось такое ощущение, что их родители отняли столько у своих детей и, в частности, касаемо их выбора той давней ночью.
— Я хочу, чтобы ты находилась в безопасности, вот и все, — сказал отец, нарушая тишину ее мыслей, и тень в его голосе дала Кэми знать, что он думает о Николе. — Я хочу, чтобы ты находилась в безопасности во всех смыслах.
Ее мама хотела, чтобы все они были в безопасности. Но отец ничего этого не знал. Кэми прислонила голову к его плечу и закрыла глаза.
— Я знаю.
И в этот момент она поняла, что поток мыслей Джареда охладел. Он был один в лесу, когда последовал за ее воспоминаниями о том, что прошлым вечером сказала ей мама.
Джаред, спотыкаясь, шел через подлесок, ветки цеплялись за его одежду. Он вышел к Лужам Слез. Каждую ночь ему снились эти озера, словно два широко открытых глаза, отражающих небо и скрывающих секреты. Он не знал, почему хотел находиться рядом с ними, но находился. Когда он добрался до воды, то упал на мшистый берег рядом с прудом, находившимся слева, и склонил голову над своими сжатыми руками.
Кэми была права, а он ошибался. Их связь не была каким-то незаслуженным, но прекрасным даром, ниспосланным, чтобы спасти его оставшуюся жизнь. Их с Кэми связь была уродливым побочным эффектом от того, что его мать угрожала и запугивала ее маму. Тень, упавшая на его сжатые руки, и то, что озеро потемнело, заставило его поднять глаза к небу. Его заволокло облаками, которых не было, когда солнечный свет стремился сквозь окно Кэми. Черные лоскутки прятали солнце, словно обрывки траурной одежды.
По задней стороне шеи Джареда побежали мурашки. Он обернулся. Воздух стал холоднее, словно он находился под водой. Там был кто-то, наклонившийся в его сторону, — девушка, полупрозрачное, зеленое тело которой, склонялось из самого сердца дерева. Джаред замер, чувствуя себя, как напуганное животное, и уставился на ее лицо.
Ее глаза были запавшими и зелеными, как лес. Ее волосы колыхались, двигаясь, словно ветви ивы на ветру. Она наклонилась ближе и поцеловала его в щеку, так легко, словно его щеки коснулся дождь.
Джаред вздрогнул, а затем в нем взорвалась паника. Он хотел вернуться к Кэми. Но вместо этого он вывернулся и вскочил с берега, направившись через лес вверх, к поместью. Двойные двери, над которыми сияли слова «ЗДЕСЬ ОПАСНО», с силой распахнулись. Джаред к ним даже не притронулся. Он прошагал в темный холл, где все звуки раздавались эхом, и у основания лестницы столкнулся лицом к лицу с Эшем.
— Меня только что в лесу поцеловала зеленая девушка, — заявил он яростно. — Что не так с этим миром?
Эш уставился на него и, к удивлению Джареда, его глаза засияли от ошеломления и радости.
— Ты пробудил леса?
— Черт вас побери, — сказал Джаред и врезал Эшу по лицу.
Эш отлетел назад, схватившись за перила, чтобы удержаться. Джаред отвернулся, и двери библиотеки врезались в стены, распахнувшись. Внутри у неразожженного камина сидела его мать, она и тетя Лиллиана находились по обе стороны каминной решетки и выглядели, как сочетающиеся статуи. Прямо между ними стоял дядя Роб, облокотившийся на каминную полку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});