— Я не хочу возвращаться назад! — запротестовала Джонет. — Не хочу выходить замуж за Томаса! Но если я откажусь, они будут мучить Роберта, а я… — Она запнулась, слезы отчаяния и страха подступили к глазам. — Господи… о Господи! Что же мне теперь делать?
Александр какое-то время молчал. В неверном свете уличных факелов его лицо смягчилось.
— Тебе придется довериться мне, Джонет, я тебе помогу. Ради всего святого, позволь мне помочь тебе!
— Довериться тебе? — Она попыталась засмеяться, но смех перешел в сдавленное рыдание. — После всего того, что ты сделал? Господи, ты даже не пытался все отрицать!
— Нет, не пытался. Разве это не наводит тебя на размышления?
Он притянул ее к себе, и она вся напряглась, одновременно вопреки собственной воле признавая, как чудесно ощутить его тепло так близко, хоть на минуту позабыть окружающую неразбериху и страх.
— Я скажу, что следует сделать, Джонет. Ты вернешься со мной к дому Ангуса. Поглядим, что от него осталось. И тебе придется на меня положиться, хотя здравый смысл подсказывает, что это глупо. Но со временем, милая, ты поймешь, — Александр приподнял ее лицо и склонился к ней ближе, — что иногда высшая мудрость заключается именно в том, чтобы не бояться выглядеть глупой.
Он ее не поцеловал, и Джонет, сама себе не веря, вдруг почувствовала, что ждет, нет, просто жаждет этого поцелуя. Его объятия казались все тем же надежным приютом, каким запомнились ей. Тепло его тела по-прежнему притягивало ее, как магнит. Какой же надо быть никчемной дурочкой, чтобы так быстро забыть все, что он сделал?
— Ты не выйдешь за Томаса Дугласа, — твердо повторил Александр, и смутная улыбка вдруг промелькнула у него на губах. — Не надо было поджигать этот чертов дом и убегать в город, где тебя поджидают опасности. Прошу тебя, милая, умоляю, давай не будем друг друга мучить. У нас и без того полно забот, зачем же создавать лишние?
Его глаза жадно вглядывались в ее лицо, улыбка постепенно сползала с его губ по мере того, как взгляд опускался к ее рту. Этот взгляд жег Джонет, казался чем-то материальным. Она ощутила в нем желание и сама вспыхнула ответным трепетом. Легчайшая дрожь пробежала по длинным гибким пальцам, обхватившим ее лицо.
— Если бы ты знала, Джонет, как сильно… — Александр сделал глубокий вздох. — Как безумно я хочу тебя поцеловать!
Ее сердце часто забилось.
— Нет! Не делай этого! Я… Я не могу, — закричала она. — Неужели ты не понимаешь, Алекс? Я не могу!
И все же она была не в силах отвести взгляд от его губ, от его прекрасных, притягивающих к себе губ.
Минута превратилась в вечность. Потом Александр наклонил голову, их губы соприкоснулись, но Джонет отвернулась.
— Не надо, Джонет. Не отталкивай меня.
Его глаза встретились с ее глазами, какая-то неведомая сила, для которой у Джонет не было даже названия, не давала ей отвести взгляд. На мгновение у нее промелькнула суеверная мысль: уж не занимается ли Александр черной магией?
А потом все мысли вообще исчезли. Их губы встретились, расстались, вновь соединились, и Джонет целиком отдалась его объятиям и его поцелуям. Она закрыла глаза, отказываясь думать о чем бы то ни было, кроме острого и головокружительно-волнующего наслаждения от слияния их тел, от ощущения его губ у себя на губах.
Его рука скользнула вдоль ее спины. Он привлек ее еще теснее, и она прильнула к нему, ее руки обвились вокруг его шеи, пальцы погрузились в плотный, прохладный шелк его волос. На мгновение все исчезло: опасность, страх, Дугласы и даже Роберт Максвелл. Осталось лишь биение двух сердец, захватившее обоих неожиданное пробуждение когда-то возникшего между ними и, казалось бы, навек утраченного волшебства.
— Пардон, месье 'Эпберн, мне очень жаль вас прерывать, но ваше присутствие срочно требуется в другом месте.
Слова едва дошли до ее сознания. Но вдруг Александр стремительно, как волчок, повернул ее вокруг собственной оси и толкнул вбок, одновременно правой рукой хватаясь за рукоять меча.
— Не советую, месье.
Меч так и не был вынут из ножен. Пятеро мужчин выступили из тумана, и одним из них оказался Грант. Он передвигался мелкими шажками. К его горлу было приставлено острие кинжала.
Говоривший сделал быстрое выразительное движение клинком, и Грант поморщился. Глаза Джонет расширились от ужаса: что-то темное показалось у него под челюстью и потекло по шее.
— Его судьба в ваших руках, — говоривший бросил многозначительный взгляд на Джонет. — Равно как и ее судьба, n'est-ce pas? [Не правда ли? (фр.).]
— Извини, Алекс, — прохрипел Грант. — Они так быстро налетели на меня в этом проклятом тумане, я и глазом моргнуть не успел.
Александр крепче сжал рукой плечи Джонет.
— Ну что ж, вы меня убедили. Если вы отпустите девушку… и его.
— Ну разумеется. Нас не интересуют ваши женщины. Этот парень — тоже, если только он не сделает глупость и не попытается за нами последовать. А теперь бросьте меч. И кинжал тоже, s'il vous plat [Будьте добры (фр.).].
Угрюмо кивнув, Александр принялся отстегивать перевязь с мечом. Ни малейшей возможности вступить в бой: в присутствии Джонет это было бы просто самоубийством. Как глупо дать себя застигнуть врасплох! Он же знал, что французы здесь! Можно было предвидеть, что его станут искать. Но он не думал об этом. Он думал только о Джонет.
Теперь она смотрела на него широко раскрытыми испуганными глазами. Он заставил себя улыбнуться.
— Все в порядке, детка. Грант благополучно доставит тебя в замок. Скажи Мэрдоку, что вы пришли известить его о пожаре. Убеди его, что пожар возник случайно.
Она кивнула.
Сняв с пояса кинжал, Александр бросил его на землю рядом с мечом. Один из французов подошел, чтобы забрать оружие.
— И никуда больше не убегай, — как ни в чем не бывало продолжал Александр. — Сиди тихо, если только Грант не скажет тебе, куда идти и что делать.
Джонет опять кивнула.
— Алекс, а ты… — она оглянулась на французов. — С тобой все будет в порядке?
Он протянул руку и взял ее за подбородок.
— Да, милая.
Он смотрел на нее, слегка прищурившись и ощущая внутри странную, болезненную пустоту. Боже, что ждет Джонет, если с ним что-нибудь случится?
— Пора, месье. Можете попрощаться с дамой, но нельзя ли побыстрее?
Александр тяжело вздохнул. Боже правый, никогда прежде он не испытывал столь страстного желания поцеловать женщину! И не видел женщины, которая так страстно жаждала поцелуя!
Он опустил руку, бросил последний взгляд на Джонет и двинулся навстречу французам, по дороге многозначительно взглянув на Гранта.