И вновь создалось ощущение, будто он прошёл через машину времени.
Ощутив движение справа от себя, Ник повернулся и увидел, как Брик опустился на кресло с высокой спинкой, которое стояло во главе полукруга других диванов, уже с тёмно-зелёной, а не пурпурной обивкой. Вся эта обстановка, со старомодными креслами с высокими спинками, антикварными диванами, персидскими коврами, стеклянным комодом с хрустальными графинами, наполненными красным вином, виски, коньяком, разными ликёрами, бурбоном, водкой… толстые белые свечи на каминной полке над огромным широким камином слева от Брика… шкура зебры, брошенная на кушетку в углу… декоративные подушки, гигантское серебристое зеркало над камином.
Всё это было так… в духе Брика.
Ник не мог решить, ободряло его или пугало то, что Брик так мало изменился.
Очевидно, он не отделался от своих пристрастий к театральности.
— Иди сюда, Наоко, — сказал вампир.
Его голос звучал сурово, почти холодно.
Ник почувствовал, как его челюсти вновь сжимаются.
Он узнал этот тон.
— У меня мало времени, — ворчливо начал он. — У меня всего лишь несколько вопросов. Я хотел спросить у тебя…
— Иди сюда, Наоко. Немедленно.
В этот раз Ник помедлил лишь на долю секунды.
По-прежнему стискивая зубы, он подошёл прямо к креслу, на котором расположился Брик, и изо всех сил постарался замаскировать хромоту в раненой ноге. Он остановился в нескольких футах перед старшим вампиром и посмотрел на него.
— Серьёзно? — Брик пристально уставился на него, и теперь в его хрустальных глазах проступила капелька алого. — Серьёзно, Наоко? Вот как ты меня приветствуешь? — когда Ник промолчал, он нахмурился её сильнее. — Что же именно я сделал тебе, чтобы заслужить такой уровень неуважения?
Ник выдохнул, не подумав о том, как по-человечески выглядело такое поведение, и ответил.
— У меня правда нет на это времени, Брик, — сказал он. — Если ты не хочешь со мной говорить…
— О, но я очень даже хочу поговорить с тобой, мой дорогой мальчик, — протянул Брик, легонько покачивая ногой, переброшенной через подлокотник кресла. — После того как ты удостоишь меня бл*дским уважением, которое мне причитается… как твоему прародителю, чёрт возьми.
Открытая угроза в его голосе заставила Ника вздрогнуть.
Ник всмотрелся в его лицо и осознал, что тот не шутит.
Он на полном серьёзе ожидал, что Ник поцелует кольцо.
Более того, он может навредить ему, бл*дь, если Ник этого не сделает.
Почувствовав, как его челюсти сжимаются по-настоящему, Ник плавно опустился на одно колено. Он склонил голову, положив ладони на приподнятое бедро.
— Приношу свои извинения, — угрюмо сказал он. — Я не хотел нанести оскорбление.
Поначалу Брик не ответил.
Ник не поднимал головы, продолжая смотреть в пол.
Может, и прошло немало времени, но протоколы никогда не забываются. Он не ожидал, что придётся возвращаться к азам дисциплины, как это было в первые годы после обращения. Но, наверное, это стоило предвидеть.
Думая об этом сейчас, он понимал, что не должен был ожидать ничего иного, учитывая то, кем был Брик, и каким он был, когда Ник видел его в последний раз.
— Могу я задать свои вопросы? — сказал Ник, по-прежнему глядя в пол. — Я не желаю отнимать твоё ценное время.
Молчание вновь затянулось.
Затем Брик издал низкое рычание.
— Моё ценное время, — протянул он холодным размышляющим тоном. — Интересная попытка показаться вежливым, но она опять намекает на неуважение.
Ник нахмурился, покачал головой.
— Нет.
— Ты теперь полностью человек, дитя моё? Твои повадки определённо указывают на это.
Ник стиснул зубы настолько, что это причиняло боль.
Говоря тихим голосом, он пожал плечами.
— Так проще. Меньше проблем.
— Только для того, кто их боится, — произнёс Брик с презрением в голосе. — Только для того, кто решил пресмыкаться в рамках их правил… умолять их о принятии. Даже о любви.
Ник не ответил.
Когда молчание затянулось, он начал задаваться вопросом, не было ли это тоже ошибкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Брик явно чего-то хотел от него.
И он не позволит Нику соскочить с крючка, пока не получит искомое.
— Чего ты желаешь от меня, отец? — сказал Ник старательно покорным голосом. — Что я могу сделать для тебя?
— К примеру, ты можешь пососать мой член, — холодно ответил Брик. — Ты можешь позволить мне покормиться от тебя, показать мне, что ты всё ещё верен мне, дитя… что ты здесь не по такой причине, которая навредит мне или моим людям, прямо или косвенно.
Ник постарался скрыть реакцию со своего лица.
После небольшой паузы, во время которой он по-прежнему смотрел в пол, он один раз качнул головой.
— Я не могу это сделать, — сказал он, усилием воли сохраняя сдержанный тон. — Я сожалею, отец, но я не могу. В настоящий момент я в отношениях. Мы храним друг другу верность. Я делю кровь лишь со своим партнёром. Я не нарушу эту клятву. Я знаю, что мой отец не стал бы просить меня о таком.
Молчание сделалось свинцовым.
Ник выжидал, мысленно готовясь.
Честно говоря, он понятия не имел, как Брик может отреагировать на такие новости.
Ему не нравилось даже говорить об этом; ему вообще не нравилось упоминать Уинтер.
В то же время он знал, что Брик никоим образом не пытался шокировать его, прося о минете. Он говорил совершенно серьёзно, и при этом он обязательно кормился бы от Ника, читая его через кровь настолько, насколько Ник это позволит.
Нельзя сказать, что он никогда прежде не требовал этого от Ника.
Так что Ник просто стоял на коленях и ждал.
Он и не осознавал, до какой степени напрягся, пока Брик не изменил позу в кресле перед ним. От внезапного скрипа брюк вампира, отливавших металликом, Ник едва не дёрнулся, едва не вскочил на ноги.
Однако он не сделал этого.
Он даже не поднял взгляд.
Он заставил себя оставаться неподвижным, сохранять пустое выражение лица и не отводить глаз от персидского ковра в изножье кресла Брика. Он старался оставаться в точно такой же позе, продолжая слушать, как вампир шевелится и меняет положение в кресле с высокой спинкой.
Он наполовину ожидал, что Брик его ударит, судя хотя бы по электрическому заряду, который он теперь ощущал в воздухе между ними.
И это тоже было бы не в первый раз.
Однако вампир его не ударил.
Вместо этого он вновь устроился в своём кресле в стиле «Алисы в стране чудес».
— Тогда давай, — сказал Брик, и его тон вновь сделался холодным, с лёгкой ноткой скуки. — Задавай свои вопросы, Наоко.
Ник не отрывал взгляда от пола.
— Есть технология, — осторожно сказал он. — Мне сказали, что она новая. Возможно, в данный момент продаётся на чёрном рынке. У меня есть основания полагать, что она либо изготавливается, либо каким-то образом добывается из вампирского яда. Похоже, её контролируют человек и вампир, хотя это не подтверждено. Возможно, они заплатили за её разработку или украли её, а потом попытались продать третьим лицам. Этот человек теперь мёртв…
— Эйб Сильвертон, — сказал Брик.
Ник вздрогнул.
Он нахмурился, по-прежнему глядя в ковёр.
— Да, — он подумал, не посмотреть ли вверх, затем решил, что не стоит, и лучше придерживаться покорной линии поведения. — Значит, тебе известно об этой технологии, отец? Ты не мог бы рассказать мне?
Последовала пауза.
Затем Брик усмехнулся, вновь изменив положение тела на кресле с бархатной обивкой.
— Значит, как обычно, человеческие власти понятия не имеют, что происходит на самом деле, — протянул Брик. — Почему я не удивлён?
Он умолк, вероятно, наблюдая за реакцией Ника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Затем голос вампира сделался мелодичным, наполнился притворным сожалением.
— Ах, Наоко. Зачем ты тратишь своё время впустую, работая на эти мешки с кровью? Ты мог бы действительно быть частью истории… а не идти следом за событиями, зачищая развалины, оставленные теми, кто лучше тебя… спустя много времени после того, как значительные моменты уже миновали.