Нельзя сказать, чтобы государю никто не открывал глаза на положение и не говорил правды: начиная с лиц свиты, как например, князя Орлова и Дрентельна и кончая его советниками Кауфманом-Туркестанским, генералом Алексеевым, Родзянко и даже великими князьями, многие лица требовали свалить Распутина[232] и устранить его пагубное влияние, но ничто не помогало. Все попытки кончались опалами, так как [неразборчиво] императрицы была слишком силен. Был один момент, когда нам казалось, что дело может еще наладиться. Это было в последние дни министерства Штюрмера.[233]
Один раз вечером к нам пришел веселый и радостный флигель-адъютант Саблин и сообщил, что государь вызвал Григоровича в Ставку и предложил ему стать председателем Совета министров. Государь им это уже сказал, и телеграммы посланы. Мы все возликовали, так как считали, что Григорович – единственный человек, который в настоящем положении может еще спасти положение. Мы базировались на следующих основаниях: адмирал Григорович был безусловно талантливый администратор, опытный политик и ловкий человек. Он обладал особым умением привлекать к себе людей. Его авторитет в государственных учреждениях был неоспоримый. Он нравился даже императрице. Лучшего человека выбрать было нельзя. Сумел ли бы он справиться с Распутиным – это, конечно, вопрос, но другого, более походящего, человека не было. Я сейчас же снарядил капитана 1-го ранга Альтфатера навстречу Григоровичу в город Оршу, чтобы предупредить его и рассказать ему положение. Когда Григорович приехал, то государь сказал ему несколько незначительных слов и задал несколько пустых вопросов по морскому ведомству. Григорович и мы все остались в полном недоумении и разочаровании. Потом Саблин говорил, что государь разговаривал по прямому проводу с императрицей, и все переменилось.
Все пошло по-старому, и разговоры шли все громче и громче. Великий князь Дмитрий Павлович[234] часто заходил к нам и говорил совершенно откровенно о полной безнадежности положения. Он все приписывал Распутину и, как известно, сделался душой заговора против него.
Много говорили и говорят повсюду о причинах русской революции: большинство считает главными виновниками евреев и масонов, но есть и более наивные люди, которые винят отдельных лиц, как, например, государя, государыню, Гучкова, Милюкова и Родзянко, английского посла Бьюкенена, Распутина и прочих лиц; другие винят кадетскую партию, всю русскую интеллигенцию и, наконец, весь народ; есть и такие, которые говорят, что всему причина война. Мне лично кажется, что все эти мнения ищут на поверхности и не хотят посмотреть в глубину вещей, т. е. на корень всех причин. Я лично думаю, что революция есть болезнь, которая поражает только нездоровые и ослабленные организмы и не может привиться к здоровым и сильным.
Была ли Россия здоровым организмом? Да, была двести лет тому назад. Рассмотрим только главные части ее организма того времени.
Во главе был самодержавный царь и сильное правительство, им назначенное. Правящим сословием, которое поставляло всю высшую и среднюю администрацию, всю военную иерархию и питало все культурные элементы страны, было поместное дворянство – сословие, крепко связанное с землей, благодаря владению крепостными крестьянами и сильное своими традициями и общими интересами. Третьего кита, на котором покоилось государство, составляли крестьяне, в то время бесправные рабы, которые беспрекословно выполняли все, что им приказывали, и работали не только за страх, но и за совесть, так как они были привязаны к своим помещикам.
Эти три элемента, т. е. царь с правительством, дворянство и крестьянство, были связаны в одно целое крепким цементом: в то время крепкой и непоколебимой православной верой.
Доказательством здоровья русского государственного организма служит весь восемнадцатый век. Несмотря на фаворитизм двора, взяточничество приказных, произвол администрации, неправедный суд, темноту народных масс, как бы наперекор всему этому, государство росло, процветало и ширилось в своих границах.
Первый удар здоровому организму был нанесен еще Петром Великим. Он уничтожил патриаршество и подчинил церковь государству. Екатерина II конфисковала церковные имущества и положила тем начало постепенному обращению пастырей церкви в чиновников духовного ведомства. Таким образом, цемент сословной спайки был нарушен, что и принесло свои плоды много лет спустя. Эта же монархиня положила начало разложению дворянства, подарив ему грамоту о вольности дворянской. Получилось сословие без обязанностей, с одним правами, а крестьянство осталось по-прежнему в бесправном положении, с одними обязанностями. От безделья дворянство начало разлагаться и постепенно выродилось сначала в чацких, онегиных, печориных, маниловых и ноздревых, а потом в обломовых, рудиных, верховенских и, наконец, в типов Чехова и Арцыбашева, которые существовали у нас на глазах.
Указ 19 февраля освободил крестьян, но не создал из них граждан, так как не сделал из них собственников, а вместо помещика прикрепил их к общине.
Малоземельное дворянство после освобождения крестьян захирело экономически и выделило из себя интеллигентский пролетариат, а крестьяне, под влиянием новых условий промышленной жизни, выделили рабочий пролетариат, которые и образовали вредные элементы в государственном организме и нарушили прежнюю гармонию.
Наконец, царь и правительство с течением времени обособились от народа. Прежде дворянство, тесно связанное с крестьянами, служило посредником между правительством и народом, теперь же централизованная бюрократия отделила верхи от низов непроходимой стеной. Еще царь Николай I с грустью констатировал, что Россией правят столоначальники.
Таким образом, мы видим, что все три кита, державшие Россию, и связующий их цемент подверглись разрушению, а новых форм вместо одряхлевших создано не было. Жизнь идет вперед, и отжившие формы должны безболезненно переходить в новые согласно требованиям времени.
Из крепостных рабов должны были выкристаллизоваться консервативные земельные собственники-хлеборобы. Из поместных дворян в соединении с купечеством должна была организоваться крепкая национальная и патриотическая буржуазия, которая должна была стать культурным элементом в стране.
Дворянство, как сословное органическое целое, после освобождения крестьян потеряло смысл своего государственного существования, но землевладельцы как крупные, так и средние, независимо от сословия, вполне его сохраняли, подобно владельцам фабрик и заводов. Большое имение при интенсивном хозяйствовании весьма сходно с фабрикой и управляется на тех же принципах экономики.