Новшество это нас ужасно пугает. Мы все еще работаем над системой лимитированного морального бремени. Наши «свободные» британские граждане совершенно точно знают что им можно, а что нельзя, делать, чтобы не попасть в руки полиции. Наши бизнесмены знают, что нельзя подделывать акции или увеличивать сумму прибылей, когда посылаешь отчеты акционерам. Но, если они следуют нескольким условиям этого толка, им никто не запретит заниматься вполне легитимными, но не менее преступными, операциями. Например, придерживать пшеницу или медь или любой другой продукт, чтобы взвинтить цены для получения огромной прибыли для себя, или заниматься науськиванием стран друг на друга в прессе, чтобы стимулировать частную торговлю оружием. Такое лимитированное моральное бремя не существует более в России, и вряд ли в будущем будет существовать в любой высокоцивилизованной стране…. Придерживателя продуктов невозможно обвинить ни в чем, руководствуясь уголовным кодексом, но легко убедить скольких угодно разумных людей, что он «не прав». В России результатом такого убеждения разумных явилось бы исчезновение этого человека и получение его семьей письма, в котором бы говорилось, чтоб они его не ждали, домой он больше не возвратится. У нас у него и слава и персональная безопасность, и он благодарит свою звезду, что живет в «свободной стране», а не в Коммунистической России. Заметим, однако, что обвиняемый не должен быть настолько убежден, что получит приговор к уничтожению, чтобы пытаться избежать ареста, убив своих преследователей. Но поскольку новый трибунал был навязан России обстоятельствами, а не спланирован неспешно в свободное время, два института, ГПУ и обычная полиция, руководствующаяся уголовным кодексом, работают плечо к плечу, и в результате получается, что лучший способ убежать от ГПУ – совершить обычное преступление и найти убежище в руках полиции и магистрата, которые не могут тебя уничтожить, поскольку смертная казнь в России отменена (ликвидация от рук ГПУ – не наказание, но «очистка сада от сорняков»). И тюремное заключение будет не очень долгим и вскоре, если преступник ведет себя хорошо, будет ему амнистия. Поскольку несколько лет заключения считаются достаточным наказанием за обычное убийство, придерживатель продуктов, найдя, что его скоро вычислит и ликвидирует ГПУ, скорее выйдет из себя и убьет свою тещу, заработав себе по крайней мере несколько спокойных лет жизни, в тюрьме. Рано или поздно это положение дел будет изучено и продумано до логического заключения во всех цивилизованных странах.
Когда Шарлемань основал Священную Римскую Империю (во всяком случае, он ее основал больше, чем кто-либо), он настаивал, чтобы все подданные Империи были католики, и предпринял дилетантскую попытку утвердить социальную стабильность, убив всех, кто был в его власти но не желал креститься. Но далеко он пойти в этом направлении не мог, поскольку есть птица, которую нельзя убивать ни под каким предлогом, а именно – гусыня, несущая золотые яйца. В России Советское Правительство начало с шарлеманьской попытки уничтожения всей буржуазии, классифицируя ее как интеллигенцию, лимитируя ей рацион, и ставя ее детей в самый низ переполненного списка стремящихся получить образование. Так же прописали кулака (способного, упрямого фермера с крепкими кулаками, который был богаче своих соседей и хотел, чтобы они, соседи, продолжали быть беднее его). Его власть грубо взяла за плечи и выкинула нищим в переулок. Причины для такого отбора были достаточно веские, поскольку моральный кругозор буржуазии и кулаков был опасно антиобщественным. Но результаты оказались катастрофическими. Буржуазия содержала в себе класс профессионалов и класс производственных организаторов. Без профессионалов и организаторов промышленность перестала работать. А надежда, что отборные члены пролетарского класса могли бы выполнять эти обязанности, движимые лишь врожденными способностями, чудовищно не оправдалась. Когда кулака выкинули с фермы, и его фермерские способности были парализованы, начались перебои с едой. Очень скоро кулака закинули обратно на его ферму и велели продолжать работать, пока не пробил его час. И была создана приятная условность, согласно которой все образованные люди, желающие убедить власти в том, что их отцы «своими руками возделывали землю», какими бы очевидно ледями и джентльменами не были, были приняты в общество как настоящие пролетарии и переведены из позорной категории интеллигенции в почетный «интеллектуальный пролетариат». Даже Ленин и его коллеги, все как один ультра-буржуа (иначе они не переоценили бы так абсурдно интеллектуальный потенциал пролетариата, и не презирали бы так отчаянно веру собственного класса в его, класса, незаменимость) позволили, чтобы об их собственных родителях отзывались как о возделывателях почвы с мозолистыми руками. Сегодня эта шарада звучит, как забавный анекдот, но вы тем не менее услышите ее всякий раз, если обвините русского или русскую в том, что он джентльмен или леди.
Тем не менее, все это – переходный период. Русский пролетариат сегодня растит свой собственный профессиональный и организаторский класс. Экс-буржуа вымирают, видя, как дети их получают коммунистическое образование и читают им, их родителям, лекции об их старомодных предрассудках. А у планирующих Советское Государство нет времени, чтобы заниматься дурными вопросами. Они стоят перед лицом новой и огромной необходимости истребления крестьян, которые до сих пор существуют в больших количествах. Мнение, что цивилизованное государство может быть создано из любого материала есть просто старое заблуждение радикалов. Построить Коммунизм из того мусора, что производит капиталистическсая система – невозможно. Для Коммунистической Утопии нам нужно население, состоящее из Утопистов. Утописты не растут на кустах и их не подберешь в трущобах. Их следует культивировать осторожно и дорого. Крестьяне не подходят – а ведь без крестьян коммунисты никогда не завладели бы Русской Революцией. Номинально, именно Советы крестьян и солдат поддержали Ленина и спасли Коммунизм, когда вся Западная Европа накинулась на него, как свора гончих на лису. Но все солдаты были те же крестьяне, а все крестьяне хотят собственности, и военный элемент лишь прибавил к крестьянскому кличу «Дай нам землю!» клич «Дай нам мир!» Ленин, в общем, сказал, «Возьмите землю, а если кто-то с феодальным складом ума вам мешает, уничтожьте их, но не жгите их дома, поскольку они вам понадобятся для жилья». И в результате получившиеся легионы малых землевладельцев сделали позицию Ленина неприступной и дали Троцкому и Сталину красных солдат, которые победили контрреволюционеров в 1918-м году. Ибо контрреволюция, в которой мы, к нашему несмываемому стыду, приняли участие (Англия подает пример революции и потом нападает на все страны, которые имеют наглость этому примеру следовать) имела в виду привести обратно предыдущих землевладельцев, и крестьяне сражались против этого так яростно, как наемники и призывники капиталистических армий не могли и не хотели сражаться за.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});