Дельзаки Ли многие годы пытался узнать, кто же такой этот Флейтист; когда Пал присоединился к нему, он задействовал всю обширную сеть слухов и шпионов Лиги Детского Труда – но никто из тех, кто тайно работал на мистера Ли, не сумел разгадать эту загадку. Даже Мерси, работавшая в офисе Стражей Мира, не могла навести их на разгадку тайны: похоже, и сами Стражи не знали, кто он. Им было известно только то, что он богат, влиятелен и совершенно беспощаден ко всем, кто пытается ему противостоять. Ходили слухи, что он оставлял для себя некоторых детей, купленных диди, и что потом этих детей находили связанными и утопленными в реке. Никто из них уже не мог свидетельствовал против него. Пал представил себе серебристое изящное тело Акорны, связанное и брошенное в грязную воду, и ощутил приступ почти физической тошноты.
С учетом всего, что было сказано, и того, какое впечатление это произвело на Акорну, большим облегчением как для Пала, так и для самой Акорны стал момент, когда Чиура проснулась и снова начала плакать и звать “маму Яну”. Акорна немедленно занялась тем, что попыталась выяснить, кто же мать Чиуры. Пал, больше всего хотевший, чтобы Акорна не думала о судьбе детей, попавших в бордели Кездета, с энтузиазмом занялся расшифровкой тех подсказок, которые можно было извлечь из детских воспоминаний Чиуры. Со слишком большим энтузиазмом, подумал он, когда они уже были близки к успеху.
– Эта Яна не может быть ее настоящей матерью, – после очередной серии вопросов и ответов вперемежку с играми (строительства домиков из видеокубов, катания колесика от какого-то передвижного столика и прочими импровизированными развлечениями), сказал Пал. – Посмотри, что она сделала с видеокубами.
Чиура построила совершенно замкнутое “здание”, потом прошлась по комнате, собирая разные мелкие предметы, и расставила из внутри сооружения, называя каждый по имени.
– Лата. Фаиз. Буддх. Лакшми. Яна. Чиура. Кетала.
– Она пыталась рассказать нам, что все эти люди находились на одном уровне в какой-то ловушке.
Когда Акорна попыталась взять в руки маленькую бронзовую шкатулочку, представлявшую собой Яну, реакция Чиуры оказалась неожиданно эмоциональной:
– Нет, нет, нет! – завизжала девочка. – НЕТ, бежать – нет! Шири Теку бьет!
Потом ее настроение внезапно изменилось: она смахнула видеокубы, развалив “стены” построенного ею “дома”, и расставила по полу все фигурки.
– Она была в каком-то закрытом помещении с группой других детей, возможно – рабов, – “перевел” Пал. – Яна, должно быть, была одной из старших, как и Кетала, которая пыталась заботиться о малышке.
Он попытался выяснить, где держали Чиуру, но она очень слабо представляла себе это место. Там была большая гора без деревьев: только камни. Солнце заходило за горой. Чиуру не посылали на работу с другими детьми, и она не знала, что они делали – только то, что они возвращались усталыми и грязными. А что же делала сама Чиура?
– Глупая Чиура, – сказала девочка, мрачнея. – Лакшми ударила Чиуру.
Вечером Пал полез в подробный атлас Кездета, принадлежавший Дельзаки Ли.
– Я думаю, это место должно находиться относительно недалеко от Келталана, – объяснил он Акорне, – потому что Чиура говорила, что в скиммере они были не очень долго – а полет, длящийся более часа, для такого маленького ребенка показался бы “долгим”.
Он провел линию от изображения Келталана на экране, представляющую собой расстояние, которое способен за час преодолеть скиммер, и запросил детальные карты этого района. Затем сузил поиск, ища безлесные горы, на восточных склонах которых располагались фабрики. Таковая нашлась только одна.
– Это должна быть стекольная фабрика Тондуба, – заключил он. – Если только… нет. Есть только одна гора, соответствующая описанию.
– Значит, мы туда отправимся завтра, – сказала Акорна, – и найдем Яну.
– Я не думаю, что это хорошая мысль, – возразил Пал. – Мистер Ли работает над своими собственными планами по освобождению детей-рабов. Устроив переполох на стекольной фабрике, мы можем невольно помешать им.
Акорна взглянула на него с отвращением:
– Разумеется, мы скажем мистеру Ли. Но он нас не остановит. Этот ребенок уже потерял свой дом, родителей и веру в человечество. А теперь ты хочешь лишить ее единственного человека, который заботился о ней, и этим совершенно уничтожить ее? Я знаю , что значит быть разлученной с теми людьми, которые заботились о тебе, – добавила она, вспомнив, как страшно ей было в голых коридорах, пахнущих какими-то химикатами, на базе “Объединенных Производителей”, и как пугала ее злая женщина, не отпускавшая ее назад к Гиллу, Калуму и Рафику. Но они пришли за ней. А кто придет за Чиурой? Они были просто обязаны найти Яну.
После того, как Шири Теку избил ее за попытку спрятать Чиуру, Яна уже не работала в Пятом забое, таская вагонетки. Ее партнера Кеталы больше не было – да и, в любом случае, тащить вагонетку она бы уже не смогла. Последним пинком Шири Теку сломал ей что-то в правом колене: она больше не могла наступать на эту ногу и, разумеется, не могла проползать по узким коридорам с полной вагонеткой руды. Буддх и Фаиз заняли ее место в Пятом. Словно бы извиняясь за это, Фаиз сделал ей из куска дерева некое подобие костыля, так что она могла хотя бы добраться до места сортировки. Она понимала, что должна быть благодарна ему, но ей было уже все равно. С тех пор, как Шири Теку избил ее, у нее постоянно болело все тело, ушибы и ссадины распухли и были горячими на ощупь. Кроме того, они не заживали. Кети непременно заговорила бы о плохой пище и грязи, заставила бы ее промыть раны и есть тошнотворные травы, росшие на склонах горы Анъяг, в дополнение к неизменным лепешкам и бобовой пасте. Но без Кеталы Яна не могла заставить себя сделать это. Она постоянно чувствовала усталость и боль: к чему мучить себя еще и травами или холодной водой?..
Шири Теку ругался, когда увидел, что она стала калекой, но невольный стон, вырвавшийся у нее, когда он поднял ногу, чтобы пнуть ее в больное колено, явно привел его в хорошее настроение.
– Я знал, что когда-нибудь выбью из нее эту ее задиристость, – не давая себе труда обратиться к девочке напрямую, заявил он. – Она может занять место Чиуры на сортировке, пока не сможет снова ходить.
Лакшми ворчала, что на сортировке от Яны немногим больше проку, чем от “того ребенка” – и была права. Она проводила долгие часы, сидя на куче руды и наблюдая за тем, как плывут по небу облака, за тем, как удлиняются вечерние тени, падавшие от горы шлака, которая заслоняла полнеба, рассеянно вертя в пальцах кусочки камня. Лакшми настояла на том, чтобы они с Яной работали отдельно, так, чтобы Шири Теку не сомневался к концу дня, кто и сколько сделал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});