книгами, делая записи. Граф привычно направился в кухонный уголок, погремел кастрюлями, с разочарованием не обнаружив ничего съестного.
— С ужина ничего не осталось? — вампирша вздрогнула от испуга, только сейчас заметив Степана.
— Н-нет, господин. Сегодня не готовили, не до этого было. Если желаете, я сейчас же приступлю к готовке. — поспешно ответила Маниэр, но граф лишь махнул рукой, мол, не надо, сиди. — Но господин, вам еще нельзя вставать. — тихо добавила она, исподлобья глядя на Степана.
Маниэр чувствовала изменения — энергия графа больше на давила на нее, неужто дело в том, что она влила в него свою ману? Что ж, такой вариант вполне допустим, вливание маны, предположим, привело к тому, что…
— Я уже чувствую себя гораздо лучше. Итак целый день проспал, куда больше-то? — зевнул Степан. — Надо работать идти. — Маниэр тут же забыла, о чем только что думала. Они с таким трудом спасли господина, а он даже не дает себе восстановиться, сразу за работу. Да разве ж так можно?
— Господин, вы были без сознания больше недели. — едва слышно прошептала Маниэр, пряча глаза. Попаданец так и замер посреди лаборатории от удивления, а после подтащил стул и сел напротив вампирши. Девушка непроизвольно отодвинулась, но никто не обратил на это внимание, тут проблемы посерьезней.
Как это вообще возможно, чтобы он, вампир, сильный и страшный, тот, который может прыгать со второго этажа и сносить двери на ходу, повалялся в кровати столько из-за каких-то пары царапин. Да, он зверски устал после рейда, стер руки в кровь, пока держал меч, но из-за этого не лежит никто без сознания четверть месяца, понимаете?
— С этого места поподробнее. Мои ранения не были настолько тяжелыми, чтобы уж прям неделю. — нахмурился Степан. В боку противно закололо, локоть хрустнул, когда он оперся о стол. Вот она, старость. Сколько там этому телу? Двести шесть? А, нет, кажется двести шестьдесят три.
— Понимаете, господин, вы еще и после ритуала посвящения не до конца оправились, а до этого воздерживались от крови, ваше тело требует отдыха. Во время рейда вы превысили свой лимит маны почти в два раза и повредили свой внутренний источник маны, поэтому не могли регенерировать и восстановиться, для этого же тоже нужна мана. — поспешно начала тараторить вампирша, не зная, куда смотреть. Не на графа же. Слугам нельзя смотреть в лицо своим господам.
— Понятно. И что теперь? Я не могу магичить? — не то чтобы он много умел, но лишаться перспектив в виде алхимии и возможности открывать портал самостоятельно не хочется. На этом почти весь его план бизнеса построен.
— Можете. — успокоила она его. — Ваш внутренний источник… я еще не до конца понимаю, как он теперь работает, но не беспокойтесь, обязательно выясню! Только разрешите мне, пожалуйста, по вашей милости, пользоваться библиотекой. — Маниэр помнила, как дед рассказывал, что еще во времена его отца, перед посвящением нового главы рода, претендент проходил еще один ритуал.
Во время него из вампира насильно выкачивалась манна на протяжении суток, обычно внутренний источник повреждался, вампир терял сознание, а после в него вливали его же манну. Считалось, что это делало будущего главу рода сильнее.
Но разве можно верить байкам деда? Старейшина Доллир любил рассказывать небылицы и страшилки, например, иногда шутил, что Бог обязательно покарает герцога Ибенира и даст дракону в жены переселенку. Но любой дурак знает, что герцог скорее казнит всех переселенок, чем возьмет одну из них жены.
— Да бери, мне не жалко тот хлам. Я еще в первый день тебе разрешил читать книги оттуда. — пожал плечами Степан и тут же болезненно поморщился. Плечо правой руки прострелило острой болью, вампир скрипнул зубами. Кажется, он и правда так переусердствовал во время рейда, что повредил сустав.
Попаданец вздохнул. Пусть драконий герцог тот еще подонок, но в одном он прав — Степан должен стать сильнее. Иначе ему не выжить.
— Ах, господин, дед просил вам отдать ваш посох. — Маниэр извлекла из пространственного хранилища длинный жезл и, встав, передала лично в руки Степану. Попаданец благодарно кивнул и посмотрел на “родное” оружие вампиров.
И что же тут опасного и эффективного? Деревянная палка с него ростом, оба конца сантиметров на пятьдесят покрыты черненым серебром и украшены драгоценными камнями, в центре деревянного черенка — прозрачная застекленная полость. Ну, эффектная игрушка для утренника или карнавала, но никак не смертоносное оружие Вальдернеских.
Это ж какую силу нужно приложить, чтобы убить монстра этой красивой палкой? А как ее мыть потом? Вычищать кровь и ошметки монстров из резьбы и драгоценных камней?
Собственно, а что тут за камушки, интересно? Может ковырнуть парочку, раз уж посох теперь его, и…
— Маниэр, а из чего сделан мой посох? — уточнил он на всякий случай. Вальдернеские же сейчас небогато живут, тут, наверно, цветное стекло для красоты использовали.
— Сандаловое дерево, со вставками Акации и Бакаута, серебро высшей пробы с напылением из черного золота, красный нефрит, сорок алмазов, более ста тридцати мелких красных апатитов, двадцать шесть рубинов, семь камней граната и четыре чёрных бриллианта. — вот и не говорите ему потом, что вампиры бедные и несчастные, кушать им нечего, прикрыть срам и телеса тоже нечем, и вообще, никто их не любит. Раз уж на такое раскошелились, до бедняков им еще очень далеко.
Попаданец прищурился и с сомнением взглянул на свой посох, да у него в руке целая ювелирная лавка блин. Но видно было всего несколько камней — уж никак не сорок или тридцать.
— Эм, а где они? Мои рубины-бриллианты? — Степан даже специально перевернул посох, чтобы проверить, не спрятались ли его камушки внизу. Но нет.
Маниэр слабо улыбнулась, когда граф возмущенно затряс посох, надеясь, что хоть так драгоценные камни появятся.
— Большая часть камней скрыты, господин. — ответила вампирша. — Они внутри посоха, вы не сможете их увидеть.
— И зачем они тогда вообще нужны? — ну он правда не понимает. Драгоценности на оружии могут быть размещены только с одной целью — для красоты. А если их не видно, то какой в этом вообще смысл? Чтоб были?
У него и так уже есть замок, и слуга, но такие, что держать их только “чтоб были”. Ну