Читать интересную книгу Версаль. Мечта короля - Элизабет Мэсси

Члены королевского совета покинули Салон Войны.

Слова королевы больно ударили по самолюбию Филиппа Орлеанского. Это был упрек, хотя и завуалированный, а Филипп терпеть не мог, когда его упрекали. К тому же он жаждал действий и понимал, что действовать ему сейчас не дадут.

Войдя к себе, он застал там Шевалье и дорожный сундук с поднятой крышкой, куда лакей укладывал одежду его друга.

– Не забудь собрать мою обувь, – распоряжался Шевалье. – И уложи все рубашки, что на кровати. Только, ради бога, ничего не порви.

– Чем это ты занят? – спросил Филипп, с шумом захлопывая дверь.

– Дворец полон самых нелепых слухов, – вздохнул Шевалье, почесывая затылок. – У меня от них уже голова идет кругом. Чтобы окончательно не сойти с ума, я решил на несколько дней удалиться в Париж.

Филипп встал между Шевалье и слугой:

– Помнится, ты говорил мне, что из меня получился бы великий король.

– Я и сейчас могу это повторить.

– А я сейчас не просто так болтаю с тобой! Что ты задумал? Ты же дал мне клятву.

– Я ее сдержал, – спокойно ответил Шевалье.

– Тогда я жду от тебя правды.

– Пока это все. Ступай, – приказал Шевалье лакею, и тот с поклоном удалился.

Шевалье прошел к комоду, на котором стояла бутылка с вином, но передумал и поставил бутылку обратно.

– Филипп, ты никак все эти месяцы прожил отшельником в лесу? Мы на пороге перемен. Их хотят люди разных сословий. Речь идет не об упразднении монархического правления, а о том, чтобы снять с плеч короля часть его тяжкой ноши. А ноша эта действительно тяжела. Пример брата у тебя перед глазами. Один человек не в состоянии управлять целой страной. Король захлебывается. Но ты можешь его спасти. У тебя есть все необходимые качества.

– Шевалье, ты вступаешь на опасный путь.

– Опасно, когда твои ноздри разъедает дым, а ты упорно не желаешь видеть полыхающий огонь.

– Ты на стороне знати.

– Я на твоей стороне точно так же, как когда-то солдаты. – Шевалье протянул руку Филиппу. – А ты готов встать на мою сторону?

– Ты сам не понимаешь, о чем просишь!

– Нет, я прекрасно понимаю, о чем прошу.

– На твой вопрос я отвечу не раньше, чем смерть принудит меня к этому.

– Прекрасно, – усмехнулся Шевалье, скрещивая руки на груди. – Но помни: что бы сейчас ни происходило, наше будущее меняется.

Версальский дворец жил слухами, которые разносились быстро и становились все более напряженными. Стоило кому-то увидеть Боссюэ, спешившего в покои короля, как через считаные минуты главный коридор дворца заполонили перешептывающиеся придворные. Молчание хранили лишь портреты и статуи, бесстрастно взиравшие на человеческую суету.

– Уже закрыли двери во внешние покои его величества, – всхлипнула какая-то придворная дама.

Она торопливо перекрестилась и заплакала, уткнувшись в плечо своего спутника.

– Вы слышали? – спросила другая дама, обращаясь к герцогу Кассельскому. – Наш король…

– Увы, слышал, – ответил тот. – Ужасные новости. Это просто… – Он умолк и повернулся в сторону мадам де Монтеспан, стоявшей неподалеку. – Просто чудовищно.

Произнеся эти слова, герцог мрачно улыбнулся коварной Атенаис.

Шевалье, сопровождаемый слугой, проталкивался сквозь толпу придворных сплетников и едва не налетел на Генриетту. Она тоже с кем-то вполголоса разговаривала.

– Прошу прощения, – усмехнулся Шевалье. – Я вас даже не заметил.

Его взгляд упал на выпирающий живот Генриетты.

– Вообще-то, странно, как при таких… пропорциях я мог вас не заметить.

– Сударь, у меня нет желания вступать с вами в разговор, – вздохнула Генриетта. – Сейчас не время для мелочных словесных перепалок.

– Согласен, моя дорогая. В свое время многие искали случая заговорить с вами. Тогда вы пользовались благосклонностью короля. Но те времена прошли. Мне странно, что нынче еще кто-то удостаивает вас разговором.

Не дожидаясь ответа, Шевалье растворился в толпе возбужденных придворных.

Клодина спала на соломенном тюфяке, брошенном в углу королевской опочивальни. Ее разбудили негромкие звуки, казалось, кто-то скребется. Протирая глаза, Клодина увидела короля не в постели, а за письменным столом. Подперев голову ладонью, он что-то писал. Ошеломленная Клодина потрясла за плечо Бонтана, прикорнувшего на диванчике. Бонтан проснулся мгновенно.

– Ваше величество! – воскликнул первый камердинер, вскакивая на ноги. – Нет слов, чтобы выразить нашу радость по поводу вашего выздоровления!

Клодина потрогала лоб Людовика:

– Этой ночью был кризис. Лихорадка отступила.

Людовик отложил перо.

– Где ваш отец? – спросил он.

Миниатюрная Клодина вздрогнула, как былинка под напором ветра.

– Ваше величество, Клодина пожертвовала жизнью отца, чтобы спасти вашу жизнь, – сказал Бонтан. – Доктора Массона убил яд, который, как мы думаем, предназначался вам.

Теперь уже вздрогнул сам король.

– Не этим ли ядом вызвана моя лихорадка? – резко спросил он.

– Вряд ли, – заметила Клодина.

– При дворе пока не должны знать, что я поправился.

– Но вашему брату мы в любом случае должны сообщить, – сказал Бонтан.

– Пошлите за Роганом. Я хочу его видеть. И за моими портными. Мне пора обновить одежду.

Людовик дописал несколько слов, сложил лист и подал Бонтану:

– Все остальные должны знать только то, что содержится в моем послании.

Бонтан хорошо умел скрывать не только горе, но и радость. Он послушно созвал в Салон Войны членов королевского совета и министров, чтобы зачитать послание монарха. Среди собравшихся не было лишь Рогана и Фабьена Маршаля.

– С глубокой печалью в сердце сообщаю, что здоровье его величества не улучшилось, – начал Бонтан. – Король передал мне, что течение государственных дел должно совершаться в соответствии с его указаниями.

– Но как его величество может принимать решения, находясь в столь тяжелом состоянии? – спросил Кольбер.

– Король повелел незамедлительно оповестить всю Францию о состоянии его здоровья. Он рассчитывает на молитвы своих благочестивых подданных и верит, что эти молитвы помогут ему справиться с недугом.

Королева и Генриетта тихо плакали. Мужчины кусали губы, сдерживая подступившие слезы.

Вдоволь насладившись этой сценой, Бонтан добавил:

– Его величество выразил также пожелание, чтобы придворные разучили новый танец.

– Танец?! – с недоумением воскликнул Филипп.

– Танец, который король сочинил в редкие минуты покоя. Его величество не сомневается в своем выздоровлении и хочет подбодрить всех нас, чтобы наше ожидание не было тягостным.

Бонтан показал лист с расписанными па танца. Присутствующие окружили его, вчитываясь в королевские строчки.

– Музыку нового танца мы закажем господину Люлли.

Тело отца лежало на том самом столе его кабинета, где он когда-то вскрывал тела других покойников. Клодина плакала, не пытаясь унять слезы. Ей до сих пор не верилось, что подвижный, не любивший сидеть без дела доктор Массон разделил участь многих своих пациентов. От ее отца осталось лишь холодное, начавшее разлагаться тело.

Фабьен со всем терпением, на какое был способен, наблюдал за работой Клодины. Эта совсем молодая женщина умела то, что должны были бы уметь, но зачастую не умели врачи-мужчины. Однако женский плач оказался для Фабьена невыносимой пыткой. Наконец он не выдержал:

– Знаете, Клодина, если бы я собственными глазами не видел вашей работы, я бы счел вас ведьмой.

– И приказали бы меня сжечь, – сказала она, рукавом вытирая глаза.

Фабьен задумался.

– Мне редко попадались живые ведьмы, – признался он.

– Так или иначе, нам всем вынесен приговор. Я должна вскрыть тело собственного отца и найти причину отравления. Отца убил яд, и я уверена, что отрава предназначалась королю. Если мне удастся установить, какая именно, быть может, я сумею подобрать противоядие.

– И определить отравителя, – добавил Фабьен.

Людовик встал под портретом, запечатлевшим их с Филиппом в детстве. Он плотно задернул шторы. В спальне было сумрачно. Вошедший Роган двигался медленно и осторожно. Он во все глаза смотрел на постель, стараясь разглядеть короля.

– Дружище, ты выглядишь как смерть.

Роган стремительно обернулся на голос и увидел улыбающегося короля.

– Слава богу! – воскликнул Роган. – Это граничит с чудом! А может, это и есть чудо!

Людовик крепко пожал ему руку:

– Когда человек болеет, он возвращается в свое прошлое, в прекрасные летние дни юности. Ты всегда был рядом со мною. Мы с тобой дружим с детства, за что я тебе очень благодарен. И в знак благодарности я делаю тебе подарок. Ты видишь меня таким, какой я сейчас. Преодолевшим болезнь, набирающим силы. Но я жду и ответного подарка. Обо всем этом ты должен молчать.