себе пальцы, лишь бы вывернуться из хватки, и тогда…
Диана тоненько вскрикнула и с размаху боднула кусок гранита.
– Ты что творишь?!
– Я! Не! Зверь! – отчеканила младшая и снова ударилась о камень, уже окрасившийся кровью с ее лба.
Ее окуляры, не выдержав такого обращения, раскололись и двумя блестящими половинками упали по обе стороны от ее головы. Илай в ужасе разжал руки. Спина сестры дрожала, кулачки судорожно сжимались, вбирая грязь и мокрый снег. Диана всхлипывала. Илай отшатнулся – он никогда не видел ее плачущей.
– Куда, скуда?! – грозно заорал Лес.
Илай обернулся и увидел, как тот едва ли не за шкирку втаскивает обратно на тропу Иммануила. Все же тот доплясался.
– Диана, живая? – подскочила к ним Норма и присела на корточки. – Иди ко мне, – скомандовала она и уложила сестру головой себе на колени. – О, святые заступники, твой лоб, твои окуляры!
– Пр-рости, – выдавила младшая, содрогаясь всем телом. По ее лицу двумя тонкими струйками, огибая нос и затекая в рот, бежала кровь. – Я думала…
Но договорить она не смогла: их голоса, вой ветра, стоны обиженного аструма и певучие формулы Настасьи – все заглушил чудовищный рокот из бездны ущелья.
Илай вскочил на ноги, хватаясь за мушкет, что висел у него на спине. Норма же, напротив, нагнулась, закрывая собой распластанную на земле Диану. Лес взял в упреждающий захват шею мистерика и попятился с ним назад, а Октав, что до этого прохаживался за спинами аколитов, пытаясь сохранить безучастный вид, застыл, нелепо расставив руки, – обычного оружия у него не было, только трость.
А рокот все нарастал, словно сжимая мозг и грозясь раздавить глазные яблоки. Он шел с самого дна ущелья, что находилось на неизвестной глубине, разверстой серафимским клинком. Под ботфортами Илая заплясала каменная крошка и взвихрился снег. Казалось, в небе задрожали звезды.
«Держитесь! Хватайтесь за скалы!» – скомандовал он своим, принявшись оттаскивать цепь аколитов от самого края.
И вовремя – стоило капурнам немного отступить, как на место, где только что стояли двое юных гробокопов, опустился первый палец.
То, что это именно палец, а не высушенный морской солью ствол дерева, Илай понял не сразу. Для этого ему пришлось увидеть всю монструозную кисть целиком. Она принадлежала скелету, но не человеческому и не животному, а словно бы собранному и сплетенному из множества полуистлевших костей. Нечто карабкалось наверх из ущелья.
– Химера рогатая… – пробормотал Илай вслух, но его, разумеется, никто не услышал.
Наблюдая, как из провала появляется циклопический, размером с деревенскую избу череп, хаотично увенчанный заостренными наростами, он принялся непослушными руками заряжать мушкет, уже зная, что это бесполезно – ни один, ни два выстрела ничего не решат.
Цепь аколитов все же разбилась, когда вторая кисть с грохотом опустилась на тропу, выламывая из ее края целые ломти породы. Настасья оборвала прежнюю песнь и завела новую, готовую поспорить с самим ветром. Ничто в ней не выдавало ужаса, какой сковал Илая и его сестер, будто она и правда уже встречала в своей жизни нечто подобное. И выстояла. Сведя ладони, как и в прошлый раз, когда она гнала призраков от деревни, капурна принялась растить силовой снаряд. Аколиты тем временем схватились за короткие лопаты, что висели у них на поясах, и стали яростно рубить ими костяные пальцы. Палец чудовища едва шевельнулся, отбрасывая одну из наглых букашек на скалы, но седая девчонка тут же встряхнулась и через силу похромала обратно, не желая сдаваться так просто.
Стыд заставил Илая сбросить охватившее его оцепенение. Что же им, просто стоять и ждать, пока эта гигантская тварь поубивает капурнов? Он резко задрал дуло мушкета и, почти не целясь, выстрелил в полыхающую фосфорным огнем глазницу. Раздался едва заметный на фоне пламени взрыв, но монстр и не дрогнул.
Что же делать? Илаю определенно не хватало знаний – в имперском бестиарии о таких тварях не было ни слова. Взглядом он нашел Турмалина – агент Инквизиции стоял, запрокинув лицо, а в его глазнице лиловым переливался артефактный монокль.
«Октав, отзовись! – рявкнул Илай неслышным голосом. – Что это за скудобесина?»
«Хозяин Костей, – отозвался тот, будто во сне. – Владыка Гнева…»
Краем глаза Илай успел заметить, как Лес, рискуя быть раздавленным, выдернул из-под руки скелета одного из аколитов. Аструм в этот момент жался к какому-то выступу. Ловушки по-прежнему оставались разбросанными по тропе.
«И что это значит, что нам делать, Октав?!»
Но тот не ответил.
Настасья, выдав какую-то особенно высокую, запредельную ноту, швырнула в чудовище светом. Костяная башка только слегка покачнулась на уродливой шее, но монстр даже не обратил на нее взгляд своих горящих глазниц. Капурна сжала челюсти и начала формировать новый снаряд, видимо, такой же бесполезный.
Снова заряжая мушкет, уже сам не зная зачем, лишь бы не поддаваться растущей панике, Илай судорожно соображал. Это чудовище вылезло, когда духи оказались заточены в ловушки. Октав назвал его Хозяином и Владыкой, вероятно, призраки служат ему. Но Иммануил способен втягивать хищных духов в себя, и звезды посулили ему невиданную мощь, а это может значить… Может значить…
– Только бы этот сумасшедший не ошибся, – процедил Илай, сплюнув порох, и приложил пальцы к виску – кричать бессмысленно:
«Норма, оставь Диану, мы должны собрать ловушки и отдать их аструму! Лес, все ловушки тащи к Иммануилу». – и, не дожидаясь их ответов, сам бросился наперерез поднимающейся для удара кисти.
Илай скакал, как подстреленный, мышцы гудели, и кислород горел в легких, причиняя боль при каждом вздохе, но он выжимал из своего жестоко тренированного тела все соки. Не оглядываться, не отвлекаться, никого сейчас не спасать – только прыжки, перекаты, увороты. С закладывающим уши гулом пронеслась над головой струя зеленого пламени, разметывая аколитов и геммов в стороны.
– Эта тварь дышит огнем! – крикнул на бегу Лес, прижимая к груди драгоценный хлам с призраком внутри.
– Скуда! – сорвалось с губ Илая, когда он едва удержал от падения в пропасть щербатую оловянную кружку.
Норма тащила к ногам Иммануила какую-то рухлядь неизвестного назначения, а заодно волокла за собой совершенно оцепеневшего Октава. Тот что-то неслышно бормотал, пытаясь сложить руки на груди в защитном жесте. Наконец Илай заметил Диану: та ползла к краю, ловко переставляя локти, совсем как на полосе препятствий, которые любил устраивать им Прохор в учебке. Янтарь бросил кружку в растущую кучу артефактов у лаптей Иммануила и последним рывком поставил Диану на ноги. Лицо у сестры было все в крови, но взгляд прояснился.
– Я хотела попро…
– Потом! – прервал ее Илай.
Он оглянулся и