— Все, что вы этим сказали, не раскрывает существа дела. Но если вы желаете знать, то могу вас информировать, — сказал он и, не ожидая ответа, продолжал — Седьмого мая сего года между так называемой ЭР-СЭ-ФЭ-СЭ-ЭР и Грузией заключен мирный договор. Ной Жордания взял на свое правительство обязанность разоружать и интернировать в концентрационные лагеря наши войска, находящиеся в Грузии, а также обязался удалить из страны английские войска.
Трахомов ошеломленно молчал.
— Но вы, господа полковники, не должны отчаиваться, — продолжал Мышлаевский. — Я верю не в Жордания, подписавшего договор, а в Ноя Жордания, сказавшего на Учредительном собрании Грузии: «Запад или Восток — вот вопрос, который поставлен перед нами, и здесь колебания невозможны… Поэтому я здесь должен решительно заявить: предпочту империалистов Запада фанатикам Востока». То есть большевикам, — уточнил Мышлаевский.
— Раз виляет хвостом — продаст, — заключил Трахомов.
— Зачем? Проход отряда с оружием и боеприпасами через перевал согласован с правительством Ноя Жордания. Так что смело вперед…
Подполковник Дзюба с беспокойством слушал высокого чиновника из Крыма.
— Я это подтверждаю, господа, — воскликнул он, едва Мышлаевский закончил. — Мной получены все необходимые санкции.
— Ну, и слава богу, — успокоился Трахомов. — Что вы еще нам расскажете?
Подполковник посмотрел на Мышлаевского. Наумов воспринял его взгляд как стремление узнать, не слишком ли высокие сферы он подверг критике, свалив их к тому же в одну кучу. Не уловив одобрения, Дзюба опустился пониже:
— А послушайте, о чем ведут разговоры в салонах грузинских князей. О судьбах родины? Нет! О последнем представлении кинематографа, о популярности и ангажементах киноактера Макса Линдера. В России господствует пролетариат, а здесь — грузинская богема.
Зиновий Акимович недовольно поморщился и поднял перед собой удивительно длинный и тонкий палец. Будто дирижер, который, услышав фальшь, останавливает игру оркестра.
— Богема — не пролетариат. Мне, господа, хотелось…
Трахомов беззастенчиво перебил его:
— Меня, подполковник, интересуют не салоны князей, а военно-политическая обстановка в Грузии.
Подполковник, почувствовав в голосе старшего по званию твердость, подтянулся и стал докладывать по-военному, коротко и четко:
— Коммунисты, господин полковник, начали действовать нагло, в открытую. В ряде районов они подняли восстание, в Южной Осетии объявили Советскую власть. В Батуме большевики взорвали английский пароход «Свет», который готовился отойти в Крым с грузом бензина и нефти.
— «Свет» — английский пароход? — удивился Наумов. С каких это пор?
— Англичане купили его у генерала Томилина.
— Разве у него был собственный пароход?
— Конечно, нет. Генерал Томилин, скажу я вам, господа, умнейшая голова.
— Пройдоха, каких свет не видывал! — умозаключил Трахомов. — Верно я говорю, нет?
Подполковник не счел нужным продолжать этот разговор. Он доложил, что конный состав с вьюками сейчас будет подан к пристани, и попросил как можно скорее закончить разгрузочные работы.
— Честь имею, господа. — Комендант четко повернулся и легко сбежал по забортному трапу.
Такая поспешность обеспокоила Наумова. «Надо, что бы грузинские товарищи немедленно взяли под наблюдение движение колонны и действовали, исходя из конкретной обстановки», — решил он.
К Трахомову подошел старший помощник капитана и, небрежно вскинув два пальца к козырьку фуражки, сообщил:
— Выгрузка разрешена, сэр. Я распорядился работать двумя «стрелами». Как только концы грузовых шкентелей соединят, можно приступать.
Павел Алексеевич перевел слова старпома и спросил, чем вызвана эта спешка.
— На пароходе обнаружены большевистские листовки. Капитан решил как можно быстрее завершить все работы и покинуть берега Грузии.
— I am ghocked! [26] — сокрушенно воскликнул полковник Наумов.
— I hope, you will get on all right.[27] — Старпом отдал честь и удалился.
Наумов рассказал о случившемся.
Мышлаевский недовольно поморщился.
— В сложившейся острой военно-политической обстановке нельзя допустить, чтобы оружие и боеприпасы попали в руки грузинских большевиков. В этом нам могут помочь господин Тимошенко и генерал Султан Шахим-Гирей.
— Вот как? — зло произнес Трахомов. — Мы, как последние идиоты, в глубокой тайне разрабатывали план операции, чтобы, не дай бог, не узнали об этом «тифлисские сидельцы», и вот извольте: милости просим, будьте гостем.
— Вы меня не поняли, полковник. Если большевики действительно имеют успех в Грузии, то не исключен и прорыв их войск из России. В этих условиях «тифлисские сидельцы» будут вынуждены искать иного убежища. Где?.. — Мышлаевский сделал паузу. — Конечно же, в Крыму. Но ведь для этого им надо хоть чем-то реабилитировать себя. Вы поняли мою мысль?
— Слушайте, господин советник. У меня есть конкретная задача. Я не имею полномочий вести переговоры с кем бы то ни было.
Советник медленно перевел взгляд с гор на Трахомова и твердо сказал:
— А я имею такие полномочия, полковник. Моя миссия в Грузии в том и заключается, чтобы склонить господина Тимошенко к объединению усилий в борьбе за поруганную мать-родину.
«Откуда у него эти полномочия? — удивился Наумов. — Неужели приказы главнокомандующего генерала Врангеля корректируются председателем правительства господином Кривошеиным?.. Надо во что бы то ни стало устранить этого советника, а то он может спутать нам все карты».
— В случае благополучного исхода переговоров, — продолжал Мышлаевский, — генерал Султан Шахим-Гирей приведет в «Армию возрождения России» свое пятитысячное войско. И уж случись беда — поможет вам.
— За помощь благодарствую, но не нуждаюсь, — уже на ходу буркнул Трахомов. — А переговоры свои ведите. Но если эти господа узнают о нашем отряде, то я буду докладывать главнокомандующему о разглашении вами военной тайны.
Наумов пошел вслед за Трахомовым.
— Матвей Владимирович, разрешите доложить.
— Докладывай, но если вздумаешь подпевать этому набалдашнику — взнуздаю так, что кровью захлебнешься.
— Напротив!.. — доверительно начал Наумов. — Я считаю, что его действия могут помешать нам выполнить приказ главкома…
— Э-э, — перебил его Трахомов, — беда в том, что я этого сукина сына знаю и он действительно выполняет задание правительства. А не то я бы ему давно гранату в зад — и взорвал.
— И еще одно, Матвей Владимирович. Разрешите нам с Татьяной Константиновной уже сейчас сходить по делам в порт — оформление пропусков, документации на груз, бескарантинный проход через город и прочее.