Вечер Талантов, чтобы сохранить равновесие в Бескрайних лесах. Если сегодня победит Добро, то Райен сочтет это доказательством того, что он стоит на правильной стороне – какими бы презренными ни были его действия, как он признался Крюку.
Все эти льстивые, самолюбивые разглагольствования о равновесии. Райену плевать на равновесие! Он сам это признал! Он просто хочет, чтобы Добро и дальше побеждало, даже если для этого придется жульничать. Если он победит сегодня, то ни перед чем не остановится, чтобы сохранить гегемонию Добра. Он ведь уже показал, на что способен! Отомкнул магию раньше срока. Учит своих незаконным заклинаниям. Увел у брата его единственного в жизни друга. Все это – уловки Зла, которыми теперь пользуется Добро.
Но почему Крюк здесь? Вот он, главный вопрос. Мальчишка плохо умеет врать, и все его слова по поводу Вечера Талантов, необходимого, чтобы защитить Добро, – чистейшая ложь. Зачем же он тогда приплыл сюда из Блэкпула, чтобы стать деканом в школе Райена? Чтобы отомстить Рафалу за то, что не поплыл с ним в Нетландию? Нет, конечно. Джеймсу не нужен злой волшебник, чтобы убить Пэна. Ему всего лишь нужна хорошая команда. Зачем он отказался от цели своей жизни и даже принадлежности к пиратам, чтобы стать прислужником Добра? Безусловно, Райен тоже задал ему те же самые вопросы. Но его брат, очевидно, поверил тому, что ответил Крюк… или захотел поверить…
– Фала? – окликнул его кто-то.
Он повернулся к своим ученикам.
– Мы пришли, – сказала одна из девочек.
Над ними блистал замок Добра. Десятки тысяч чайных свечей разных цветов мерцали вдоль лестниц, словно в летнем ночном сне.
Для Вечера Талантов в Школе Добра построили новый театр на месте старого спортивного зала. Проход из серебряного мрамора разделял его на две части: одна для учеников Школы Добра, с розовыми и голубыми скамейками, хрустальными фризами и блестящими букетами стеклянных цветов, другая – для учеников Школы Зла: кривые деревянные лавки, резные изображения пыток и убийств, длинные острые сталактиты, свисающие с потолка. Перед ними располагалась высокая каменная сцена с трещиной посередине, а наверху оркестр сверчков играл драматичный марш.
Всегдашники уже сидели и громко болели за своих, когда пришли никогдашники. Ученики Школы Добра размахивали плакатами («ШКОЛА ЗЛА – НЕУДАЧНИКИ», «НИКОГДАШНИКИ – БЕЗДАРНОСТИ!») и скандировали обидные кричалки. Никогдашники, следуя за Фалой, молча заняли свои места. Все было совсем не так, как на Испытании, когда никогдашники хамили, совершенно уверенные в победе, а всегдашники были молчаливыми и пугливыми. Райен смотрел на никогдашников с балкона, одетый в белую мантию из лебединых перьев. Он заметил странную молчаливость никогдашников и их суровые взгляды, словно они вместе хранили какой-то секрет. По спине Директора школы побежали мурашки. Ему не о чем было беспокоиться. Он хорошо подобрал команду, тщательно ее подготовил. Что бы ни показало Зло, ему не удастся победить.
А потом он увидел, как Фала повернулся и посмотрел прямо на него, словно читая мысли. Мальчик-никогдашник едва заметно улыбнулся ему, потом снова отвернулся.
Райен похолодел.
На сцену вышел декан Джеймс Крюк, одетый в сине-золотой костюм, с которого он оторвал рукава и украсил несколькими золотыми цепями.
Фала заерзал на месте. Он узнал этот костюм – один из костюмов Райена.
Крюк и его брат делятся одеждой.
Кровь Рафала вскипела под кожей Фалы.
Такая мелочь… такая дурацкая мелочь…
Крюк так легко, с такой готовностью променял одного брата на другого.
Райен принял его как родного, едва брат исчез из виду.
Рафал не смог сдержаться. Он представил их обоих мертвыми.
Лежащими лицом вниз, рядом, в лужах крови.
Его сердце заколотилось.
Он еще никогда не желал своему брату смерти.
Эта мысль напугала его.
Словно где-то в глубине души он никогда не верил, что на самом деле злой.
И поверил только сейчас.
– Добро пожаловать на Вечер Талантов! – объявил Крюк, весело приплясывая. – Кто сегодня победит? Какой из сторон будут завидовать все Бескрайние леса? Какая сторона склонит чашу весов на свою сторону?
– Добро! Добро! Добро! – скандировали всегдашники. Ученики Школы Зла сидели молча, словно единственными их конкурентами были они сами.
– Правила просты, – сказал Крюк. – Добро покажет нам свои таланты. Затем свой шанс получит Зло. А затем беспристрастный судья вынесет свой вердикт, и победитель в следующем году проведет Вечер Талантов в своей школе. Поприветствуем этого весьма достойного и совершенно нейтрального судью…
Двери театра распахнулись. На пороге стоял Капитан Пиратов из Блэкпула. Все провожали его взглядами, пока он шел по проходу, одетый в свой знаменитый длинный черный плащ и широкополую шляпу, покачивая пальцами в такт симфонии сверчков.
Глаза Райена вспыхнули. Глаза Фалы – тоже.
– Когда Джеймс написал мне и сообщил, что сбежал, чтобы поступить на работу сюда, я решил, что нужно увидеть все собственными глазами, – протянул Капитан Пиратов. – А раз уж я здесь, он предложил и мне немного потрудиться.
Он нашел место в одном из задних рядов, достал из кармана небольшую фляжку и отпил из нее.
– Что ж, хорошо, декан Крюк. Начнем эту клоунаду.
Фала перевел взгляд с Крюка на Капитана Пиратов и обратно.
Крюк здесь, в школе… а теперь еще и Капитан тоже здесь?
Что-то странное здесь творится… сейчас случится какой-то неожиданный поворот… Вечер Талантов – явно какой-то фарс… но нет, Капитан с вполне искренним интересом посмотрел на сцену, а Крюк зна́ком вызвал всегдашников на выступление.
Если никогдашники и ожидали демонстрации обычных талантов Добра – игры на лютне, арабесок, метания молота, – то их сразу же ждал сюрприз. Первым на сцену вышел Гефест; его палец загорелся красным огнем, и он превратился в живого тигра. Тигр прыгнул на спинку скамейки никогдашников и зарычал им прямо в лицо, перепугав до смерти. Не дав им даже прийти в себя, Руфиус поднял свой светящийся палец и превратил две другие скамейки никогдашников в зажаренный хлеб, который тут же проломился под весом учеников, и те выкатились в проход. Мадиган закончил выступление, превратившись в грозовую тучу и пролив на никогдашников настоящий ливень, от которого они промокли насквозь. Всегдашники завывали от смеха.
– Жулики! Жулики! – протестовали никогдашники. – У них уже светятся пальцы!
Пока всегдашники пытались их перекричать, Кима хмуро посмотрела на сцену.
– Директор школы обещал, что все будет честно, – сказала она и повернулась к Аладдину; тот с удовольствием освистывал соперников. – Мы не должны пользоваться магией, если у них ее нет!
– Ой, да хватит тебе строить из себя добродетель, – отмахнулся Аладдин. Схватив несколько корок хлеба в проходе, он начал кидать их в учеников Школы