Это стремление, эта тоска, этот порыв, говорит он, неизменно присутствуют в душах большей части немцев, и несколько примеров, о которых я рассказал в предыдущих главах, показывают, какие переживания терзают души людей, вступивших на этот путь. Все это – результат надежды, зародившейся в сознании простых, но нормальных людей в восемнадцатом и девятнадцатом столетиях. Они хотели более совершенного общественного устройства, они желали, что бы их обычная, повседневная жизнь как можно больше соответствовала простым человеческим взаимоотношениям.
Тем не менее, говорит он, те, кто стоит у власти, всегда направляли этот мощный общественный порыв в какой-то тупик в тот момент, когда они думали, что он угрожает их личному положению, влиянию или благосостоянию. Оптимальным вариантом для них в такой ситуации была Война. Люди настоятельно требовали чего-то от них; значит, нужно дать им что-то такое, что отвлечет их и уведет куда-то в сторону.
Поскольку именно такой подход составляет основу политической мысли и философии Отто Штрассера, основу всех его построений насчет политического будущего Германии, то его обязательно нужно понять. Сделать это не трудно. Проще говоря, Штрассер говорит о развитии.
В первые десять лет нынешнего столетия это deutsche Sehnsucht, немецкое стремление, впервые открыто проявило себя в быстром росте социалистической партии, явлении, которое смогло заслонить лишь необычайно бурное развитие национал-социалистической партии в 1930 – 1933 годах. «Кайзер, – говорит Отто Штрассер, – был буквально уничтожен, когда услышал, что на выборах 1913 года фактически треть мест в рейхстаге заняли представители социалистов. Именно поэтому и началась война 1914 года. Нужно было, чтобы люди обратили все свои взоры на что-то иное, и единственной вещью, которая могла сработать в этот момент, был уже проверенный способ – империалистическая война.
Вот так первый раз deutsche Sehnsucht и столкнулось с тотальным разочарованием. Социалисты взяли под козырек, проголосовали за военные кредиты и приветствовали все действия кайзера. И вот это Sehnsucht, этот глубоко укоренившийся порыв, остался без направляющей силы, в полной растерянности, словно стадо без пастуха. Желая хоть как-то предотвратить революцию, монархия Гогенцоллернов и развязала войну 1914 – 1918 годов».
Поражение в этой войне вновь пробудило революционное сознание, Sehnsucht. «Вокруг царил хаос, – говорит Штрассер, – и подобные желания также носили абсолютно хаотичный и бурный характер, подобно тому, как юноша или девушка чего-то очень сильно хотят, но сами не знают чего. Вокруг царили отчаяние, неверие и полная безнадежность; восстания и путчи; вера рухнула; привычные людские ценности были сокрушены; молодежь беззастенчиво эксплуатировали; финансовые скандалы не прекращались; повсюду словно грибы после дождя множились гигантские промышленные концерны, тресты и синдикаты; инфляция разрушала средний класс и небольших производителей; в искусстве царила анархия; министров убивали».
Однако на фоне всего это хаоса снова появлялось страстное стремление, Sehnsucht. Человеческие массы по-прежнему еще четко не осознавали той цели, которую они пытались нащупать вслепую, но основная масса людей была настроена революционно. Они хотели избавиться от тлетворной реальности, окружавшей их, и получить взамен что-то новое.
И вот пришел Гитлер, который придал этому революционному желанию-стремлению одно-единственное направление. И сразу же дали о себе знать все застарелые проблемы. Могло ли быть это настойчивое желание, это социальное Sehnsucht удовлетворено на этот раз? Или оно опять даст себя ослепить и благополучно ввергнуть в пучину войны? И все эти сдерживаемые надежды и энергия будут снова развернуты не в нужную сторону, но использованы на благо войны, дабы сохранить все то, что это самое Sehnsucht хотело уничтожить?
Гитлер дал ответ на эти вызовы. Именно здесь, как я уже показал, и крылся вечный и непреодолимый разрыв между ними Отто Штрассером. Гитлер никогда не сознавался в том, что он повторяет поступки кайзера, но, взяв в свои руки власть и пообещав удовлетворить это социальное Sehnsucht, он вложил в руки немцев камень войны.
Те, кто изучал этот вопрос и попытался с пристрастием вглядеться в будущее, должны постоянно помнить, что на первых выборах Гитлера, после поджога рейхстага, ставших одновременно последними выборами, которые могли продемонстрировать уровень политических настроений немецкого населения, то бишь на выборах 5 марта 1933 года, восемьдесят процентов всего электората проголосовало за социалистические партии. Из 647 депутатских мест 502 заняли представители партий, которые пообещали избирателям, преисполненным общественным Sehnsucht, социализм: 288 национал-социалистов, 120 социалистов и 100 коммунистов. Национал-социалисты получили 17 миллионов голосов, социалисты 7 миллионов, коммунисты 5 миллионов голосов. Все остальные партии распределили остаток в размере 8 миллионов голосов.
Эти цифры показывают, что Отто Штрассер был прав – к 1933 году старое социальное Sehnsucht, которое в 1913 году кайзеру удалось канализировать в сторону войны, было еще сильнее и еще более настоятельнее, чем когда-либо. Это очень важный момент, потому что Штрассер полагает, что Германия находится в состоянии революции подобно Англии в шестнадцатом и Франции в восемнадцатом столетиях, которое должно прийти к своему завершению, и что кайзер, Гитлер и эти два отклонения в сторону лишь эпизоды в ходе истории, который, невзирая ни на что, идет своим путем. Современная задача Европы, говорит он, состоит в том, что, если Европа хочет жить, она должна сделать, чтобы:1) Sehnsucht не увели в ненужном направлении третий раз и не ввергли в войну – Геринг, кто-то другой, разницы нет; и 2) отвлечь ее и от впадения в коммунизм – и вот здесь-то как раз он может оказаться полезен.
Гитлер сделал ровно то же, что двадцать лет назад сделал кайзер – он перенаправил поток от социального направления, которое было так нужно, в сторону войны. При нем вся огромная энергия немецкого народа была направлена именно на достижение этой цели, причем сделано было с жесткостью и упорством, во много раз большими, чем у кайзера. Один из его ближайших сотоварищей, генерал Константин Хирль, руководитель Имперской трудовой службы[64], в своей книге «Основания немецкой военной политики» облек все это в соответствующую словесную оболочку, после чего совлек эту оболочку, дабы мы все уяснили, выразившись так:
«Ужасающе тяжелое бремя, лежащее на нашем народе – быть народом без жизненного пространства – будет оказывать постоянно растущее негативное воздействие на самые низшие и экономически слабые слои рабочих и крестьян. Иногда среди этих людей будет вспыхивать и пламя негодования. Если мы не хотим, чтобы революционная воля к освобождению у низших слоев привела к взрыву, мы должны трансформировать ее в движущую силу нашего национального освобождения».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});