На свою репутацию Шу не обращала внимания. Точнее, целенаправленно и последовательно её губила. Как начала с маркиза Дукриста, так и продолжала в том же духе. Кею было иногда до слез обидно за сестру. Он понимал, что особого выбора у неё и не было. Уж лучше превратить испорченную репутацию в оружие, чем пытаться себя оправдать в глазах общества после всех тех слухов, что распустила про неё старшая принцесса. Лучше казаться гротескно аморальной и внушать страх, чем бесплодно доказывать всему свету, что нет девушки приличнее, и выглядеть жалкой. Его Величество был уверен в том, что Шу остается в Валанте только из-за него. Она уже три года, как могла поступить в Магическую Академию, и забыть про всю ту грязь, что регулярно выливает ей на голову Ристана. И в Метрополии наверняка её не пытались бы убить на каждом шагу.
Его Величество не догадывался, что с последним из тех, кто послан убить его любимую сестру, сидит сейчас за одним столом.
Хилл ловил на себе заинтересованные взгляды короля и одного из благородных, сидящего от короля по правую руку, и ненавидящие — всей остальной его свиты. И, разумеется, томные — фрейлин. «Как им не надоело? Вон, сколько дворян вокруг. Сплошь женихи. Так какого демона снова на меня пялиться?» Юноше это порядком надоело. Как надоело слушать разговоры за столом — мода, сплетни, мода и снова сплетни. Как можно полтора часа обсуждать, кто на кого посмотрел, кто на какой прием явился и с кем танцевал, и что по этому поводу говорит тетушка Дорин, и как отреагировала графиня Маззинис, и почему виконт Кройц ни в коем случае не женится на леди Эльстума… Хилл чувствовал себя в этом обществе, как собака на заборе. Противно, неудобно, а слезть не получается. Единственное утешение — наблюдать, как брат с сестрой и тот самый дворянин, что не смотрит не него волком, друг друга подкалывают. Для Шу, похоже, в торжественном обеде было не больше прелести, чем для него. Хилл физически чувствовал, что Её Высочество готова уже растерзать без разбору и своих фрейлин, и придворных хлыщей. По её лицу догадаться о её чувствах было совершенно невозможно. Мила, капризна, и увлеченно беседует с ближайшей девицей о цвете и фасоне ленточек на шляпке. И совершенно не обращает внимания на Тигренка. Будто между ней и ближайшим щеголем — пустое место. Внешне. Что совершенно ей не мешает под столом босой ножкой тереться об его ногу. И так почти весь обед. Приятно, грех жаловаться, но сохранять каменную невозмутимость, когда нестерпимо хочется вытащить её из-за стола и унести в ближайший укромный уголок, не слишком просто.
Фрейлины, наконец, почти перестали обращать внимание на Тигренка, привычно занявшись охмурением ближайших лиц мужского пола и достаточно высокого происхождения. Принцесса подмигнула брату — пора заканчивать тягомотину. Кей просиял и тут же, пока сестричка не передумала, поднялся с места.
— Передайте повару, что мы довольны. Жаркое выше всяких похвал, — Его Величество оглядел вскочивших придворных, и распорядился: — мы желаем выйти на свежий воздух и послушать музыку. Пусть придворные музыканты сыграют для нас в саду.
Фрейлины и придворные довольно разулыбались. Сегодня Его Величество в прекрасном настроении, и, возможно, изволит устроить вечерние танцы. Со дня коронации это всего лишь второй раз, когда Его Величество не глядит безразлично или тоскливо, и позволяет свите веселиться.
Кей подал руку сестре, и вся процессия с радостным гомоном направилась к выходу. Шу, не оборачиваясь, знала, что Тигренок идет за ней. Но что-то показалось ей странным. Будто он смущен и недоволен. Принцесса скосила глаза на повороте и чуть не выпала из образа от злости. У одной из фрейлин, Мии Тейсин, хватило наглости взять Тигренка под ручку и кокетливо к нему прижиматься. И это одна из самых приличных её девиц, к которой Шу даже испытывала некоторую симпатию! Вот уж от кого принцесса не ожидала подобной пакости, так это от Мии.
Хилл не знал, куда ему деваться. Эта наглая девица ухватила его, несмотря на ледяной взгляд, которым он её одарил, стоило ей приблизиться. Он даже отвернулся совершенно невежливо, но не тут то было. Что она себе возомнила? Какого демона она позорится, на виду светской публики флиртуя с невольником? Она что, с ума сошла? Хилл страшно жалел, что не может сказать ей какую-нибудь гадость, чтобы отогнать от себя. Приходилось снова делать непроницаемое лицо и не обращать внимания на глупости, которые она несет. Ну, с чего она взяла, что понимает его? Что знает, о чем он думает? Да если бы она догадывалась, о чем он думает сейчас, бегом бы от него бежала! Навязалась на его голову. И стряхнуть её с себя нельзя — такого оскорбления светское общество точно не вынесет. Растерзают на месте. Ну как же! Он должен быть счастлив и прыгать до небес от оказанной ему чести! К нему снизошла благородная леди! Всю дорогу мечтал. Об леди. Уф, наконец-то Шу зовет!
— Тигренок! — Его Величество приостановился на парадной лестнице, и Шу воспользовалась моментом. — Поиграй для нас. Что-нибудь веселое.
Хилл взялся за гитару, предусмотрительно не отходя от Её Высочества дальше, чем на два шага. Разочарованная фрейлина покрутилась немного рядом, но была подхвачена лордом Дуклийоном и уведена в сторонку.
Мия давно уже ему нравилась, несколько раз они танцевали на приемах, мило беседовали, и Зак начинал надеяться, что его интерес взаимен. Но сегодня с ней творилось нечто странное. Леди Тейсин была сама на себя не похожа, неотрывно смотрела на любовника Шу с каким-то болезненным томлением, словно зачарованная. Всегда веселая и приветливая, даже не кивнула Заку, будто не узнала. И сейчас смотрит на него, как на докучливого незнакомца. Лейтенант Дуклийон готов был прозакладывать собственную офицерскую шпагу, что без магических штучек принцессы тут не обошлось. Но зачем? Шу явно сердилась, и Тигренок не выглядел счастливым, когда Мия висла на нем. Зак поморщился. Увидев лепечущую какие-то глупости леди, вцепившуюся в красавчика с непроницаемыми глазами мурены и влюблено заглядывающую ему в лицо, он еле удержался от того, чтобы разбить в кровь замороженную физиономию. Как Её Высочество развлекается, Зака не волновало. Хоть весь Риль Суардис пусть на уши ставит, но причем тут Мия? Каким боком она могла Шу не угодить?
Зак не догадывался, что к странному состоянию души леди Тейсин приложила лапу вовсе не принцесса. Эрке не удосужился вчера довести до сведения друзей, что Тигренок, кроме того, что музыкант, ещё и маг, справедливо опасаясь, что Его Величество тут же отправится к сестре скандалить.
Поскандалить Кею хотелось, и довольно сильно. Капитан Ахшеддин упомянул, что игрушка Шу — менестрель, но не сказал, что гениальный менестрель. Его Величество обожал музыку, хоть сам и не умел играть ни на чем, кроме нервов. Во дворце нередко устраивались концерты, король Мардук, как и его предки, покровительствовал искусствам, и в Суард приезжали лучшие музыканты Империи. Кей неплохо разбирался в этом вопросе, благо слухом боги его не обидели, и мог с уверенностью сказать, что настолько талантливой игры на гитаре ему ни разу не доводилось слышать. Под пальцами Тигренка простые и знакомые с детства танцевальные мелодии казались незнакомыми и чудесными, играли неожиданными красками и проникали в самое сердце. И эта негодница имеет наглость держать такого музыканта в ошейнике и называть котом? И кто она после этого? Кей, конечно, догадывался, что она ответит на сакраментальный вопрос. Круглая сирота, что же ещё. И слезками крокодильими покапает, для убедительности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});