Принцесса прогуливалась по дворцовому саду, чинно и неторопливо шествуя по дорожкам, и снисходительно позволяла своим фрейлинам себя развлекать интересными беседами — какие рюшечки снова в моде, какой ширины должны быть поля у шляпки утором, а какой вечером, — и подобными невероятно важными темами. Тигренок держался чуть позади, стараясь не встречаться глазами с девицами, время от времени кидающими на него призывные взгляды и, будто невзначай, пытающимися его коснуться. Он смеялся про себя — и кто тут, спрашивается, канарейка? Одна птичка на десяток кошек, не многовато ли? Девицы томно и обещающе улыбались ему, и чуть не шипели друг на друга, и при этом пытались утаить свои поползновения от принцессы. Цирк, да и только!
Хилл начинал всерьёз жалеть о том, что устроил поутру. Тогда, со злости, ему не пришло в голову, что на неустойчивую девичью психику нельзя так давить. Его эскапада была рассчитана на Её Высочество, она-то могла по достоинству оценить его выступление, (и как оценила, до сих пор на губах её вкус…) но вот как теперь выкручиваться? Ледяная учтивость и неприступность, похоже, только дразнят их аппетит, они просто не могут поверить, что всё это было предназначено совершенно для другой женщины. У Хилла складывалось впечатление, что эти особы могут просто затащить его в кусты, стоит ему нечаянно удалиться из поля зрения принцессы. Помешательство, да и только!
Её Высочество не теряла любовника из виду, с некоторым злорадством отмечая его растерянность. Пусть на своей шкурке испытает последствия — раньше думать надо было. А то он не догадывался, какое впечатление производит на девушек! Шу старательно прикидывалась, будто забыла про него, и в упор не замечает стайку мартовских кошек, вьющихся вокруг склянки с валерьянкой. И краем глаза наблюдала за его маневрами — ускользнуть из цепких лапок не так просто, но Тигренку пока удавалось. Принцесса поражалась наглости и беспардонности благородных девиц — нет, она ни секунды не сомневалась, что такт, скромность и альтруизм присущи им примерно так же, как троллю изысканные манеры, но чтобы до такой степени! Знают прекрасно, что Тигренок на данный момент её любовник, и, ничтоже сумняшеся, строят ему глазки с явным намерением отбить. Интересно даже, а как они себе это представляют? Про ошейник забыли? Или уже считают Её Высочество такой неизлечимой идиоткой, что у себя под носом ничего не замечает? Это, конечно, хорошо — не зря старалась, но, всё же, было немного обидно. Не ценят эти заразы хорошего отношения. Ну, так получат пару сюрпризов, для разнообразия.
Шу надоело обсуждать шляпки и потакать бесстыжим девчонкам, и она подозвала к себе Тигренка. Внешне совершенно невозмутимый, но она почувствовала его облегчение, когда он подошел и учтиво поклонился Её Высочеству. Традиционно капризным тоном Шу потребовала, чтобы её развлекали музыкой, но только веселой, и уселась на качели, позволяя фрейлинам себя раскачивать. Она выбрала те качели, рядом с которыми не было ни одной лавочки, и ехидно ухмыльнулась, (прикрывшись веером), глядя на стоящих поблизости недовольных девиц.
Хилл с удовольствием взялся за Черную Леди, имея, наконец, возможность отвязаться он надоедливых кошек. Памятуя об эффекте, производимом его гитарой, он вложил в свои мелодии только одну мысль — танцевать, танцевать, танцевать! Подействовало почти сразу. Ножки запритопывали, щечки раскраснелись, — и Её Высочество, состроив уморительно скучающую гримаску, распорядилась — развлекайте меня, танцуйте.
Глава 17
— Дорогой мой, и где же ваш обещанный приятный сюрприз?
— Не будьте так нетерпеливы, Ваше Высочество.
— Я очень терпелива, даже более чем терпелива. Но вы обещали покончить с несносной девчонкой уже раз двадцать, и где же результат?
— Результат будет, Ваше Высочество. Возможно, в ближайшее время.
— Кто-то говорил про вчера!
— Не всё так просто, Ваше Высочество.
— Если бы было просто, я бы к вам не обращалась!
— Так не обращайтесь! Если вас не устраивают мои действия, обратитесь к кому-нибудь ещё! Вон, у вас целая свора прихлебателей — пусть они займутся. А у меня и других дел полно.
— Ну, дорогой мой, не надо принимать так близко к сердцу. Вы же знаете, что, кроме вас, мне не на кого положиться…
— Да неужели, Ваше Высочество? Мне казалось, что положиться вам очень даже есть на кого.
— Не надо пошлостей, прошу вас.
— Это не пошлости, Ваше Высочество, а суровая действительность.
— Не увиливайте, дорогой мой. Я понимаю, что ваш очередной план… э… претерпел некоторые изменения… но…
— У Вашего Высочества ко мне какие-то претензии?
— Ну что вы! Нет, конечно!
— Тогда что вы от меня сейчас хотите?
— Сделайте, наконец, что-нибудь! Посмотрите, этот мальчишка воображает себя королем! Вы же говорили, что Мескит надежен, как никто — и где теперь этот Мескит? Вы обещали мне, что Кей не сможет противиться — и посмотрите на него! Самоуверен, нагл, и смеет ухмыляться мне в лицо!
— Успокойтесь, Ваше Высочество. От ухмылки вам ни жарко, ни холодно. И ближайшие два года он только и может, что ухмыляться.
— Да, и вербовать себе сторонников!
— Вы же прекрасно понимаете, что эти сторонники ничего не решают.
— А вы знаете, что заявил вчера Королевский Совет? Что никаких предпосылок для продления регентства не существует!
— Не волнуйтесь, Ваше Высочество, они передумают ещё десять раз.
— Не волнуйтесь? А вы знаете, дорогой мой, что, стоит Кею стать полноправным монархом, и вы вылетите отсюда? И никакие связи вам не помогут? Вы, Рональд, заинтересованы не меньше меня!
— Конечно-конечно, Ваше Высочество.
— Так что же вы сидите, сложа руки?
— Видите ли, Ваше Высочество, мне предложили место преподавателя в Академии… я давненько не был в Метрополии. Да и платят заместителю ректора получше…
— Рональд, перестаньте. Ни за что не поверю, что вы отступите. Какой заместитель ректора, или вы уже забыли, что я вам обещала?
— Это вы забылись, Ваше Высочество, — Рональд отвернулся от Регентши и отошел к окну.
Придворному Магу очень хотелось медленно и мучительно прикончить Её Высочество Регентшу. У него и так настроение — поганей некуда, а тут ещё она с дурацкими претензиями! Да, что-то пошло не так, как он рассчитывал, но это ещё не повод тыкать его носом, словно какого-то слугу! Плевать он хотел на её королевское происхождение вместе с её регентской властью! Не будь эта много о себе воображающая курица его единственным ключиком к власти, с каким наслаждением он бы с ней поразвлекся! Глупая женщина, ей кажется, что она ему нравится. Ну-ну. Пусть льстит себе мыслью о том, что Придворный Маг в неё влюблен, но слишком почтителен, чтобы уложить её в постель, или ещё какой идиотской сказочкой. Женщины… тьфу! Уверены, что свет клином на них сошелся. Что у нормального мужчины никаких других желаний, кроме как затащить красотку в кусты, и быть не может. И в пустой голове не зародилось простой мысли — если бы маг хотел заполучить её себе в любовницы, Её Высочество на карачках приползла бы, и умоляла бы её взять. Тоже, ценность! Через портовую девку меньше мужиков прошло, чем через Ослепительную и Великолепную Ристану. Придворный Маг брезгливо поморщился. Вот её сестра… пожалуй, Шу сумела бы доставить ему удовольствие, и не только воплями боли. Демоны, как он мог проморгать её, пока она была маленькой? Её собственный отец предлагал взять её в ученицы, а он отказался. Возиться с шестилетней обезьянкой не захотел. Кто же мог тогда подумать, что из неё такое вырастет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});