Но я уже не тот, с кем можно вот так…
Видео с ее матерью я так и не нашел. Хотя искал и через нейросети, и всякими другими прогами. Впрочем, можно и без видео обойтись. Сама новость – уже бомба. Это если вдруг Даша не сольет Исаева. Но она сольет, потому что своя рубашка ближе к телу.
* * *
Утром я с нетерпением ждал, когда Даша придет в школу. Вглядывался в лица одноклассников, прислушивался, но, судя по всему, она решила потянуть время.
На первый урок Даша так и не пришла, второй и третий – тоже прогуляла. Я даже уже начал нервничать. Размышлял, не написать ли ей что-нибудь мотивирующее. Но на пятом уроке она появилась, уже после звонка. И села не ко мне, а к Рыжему. Не то чтобы это меня огорчило, скорее, озадачило. Но ещё больше мне не понравилось ее лицо. Оно ничего не выражало. Ни страха, ни стыда, ни вины, вообще ничего. Я еле дождался перемены, но она сразу после звонка выскочила из кабинета вместе с Рыжим.
Догнал я ее только в коридоре. Пристроился рядом и спросил как бы между прочим.
– Привет. Ну что, ты подумала?
– О чем? – с деланным равнодушием спросила она, продолжая идти по коридору.
– Ты знаешь, – хмыкнул я, мысленно поставив ей пять баллов за выдержку.
Она вдруг остановилась, повернулась ко мне и произнесла:
– Знаешь что, Ярик, иди-ка ты к черту.
41.
Андрей
После воскресного затишья понедельник начался шумно и суетливо. С раннего утра больница гудела как растревоженный улей. Правда, собственная палата все равно казалась болотом. Как будто там в коридоре жизнь бурлила и неслась мимо. Хотя ко мне тоже кто-то заходил. В семь вот помыли в палате пол, потом принесли завтрак, около девяти заглянул с обходом врач: Жалобы есть? Нет? Ну и прекрасно.
Уколы мне уже отменили. Так что до обеда никто сюда даже не сунется. Оставалось лежать и смотреть в потолок и тупо ждать, когда истечет месяц – столько, сказал врач, нельзя двигаться после операции.
Почти всю ночь я не спал. Мысли так и разрывали голову. Всё думал, почему она пришла. Ладно, в первый раз, типа поблагодарить за бассейн, как она сказала. Ну и спросить, конечно, за мой наезд. Блин, был же ещё тот наезд… Стоило вспомнить, как к горлу подступала тошнота. Как мог я так сорваться именно на ней? Как мог вообще быть таким тупым? Особенно зная Ярика…
И тем сильнее меня поражала Даша. После всего прийти, простить… Стыд жег и давил на грудь как каменная глыба, не давая дышать. Но что странно, вместе с тем, думая о ней, я ощущал и волнение, и какую-то нелепую радость. Хотя уж радоваться-то у меня причин вовсе никаких не было. Да, не было, но вспоминал ее взгляд, ее смех, и губы сами собой растягивались в улыбке. Ну не идиот ли?
И все же почему она пришла вчера? И придёт ли ещё? Очень бы хотелось, чтобы пришла, но это риск. Страшно за нее, до отчаяния страшно, особенно сейчас, когда я прикован к этой чертовой койке. Но как же хочется ее увидеть…
Тихий стук прервал мои мысли. В груди екнуло, хотя с чего бы…
И тут в палату действительно проскользнула Даша. У меня аж вырвалось удивленное: О!
Она затворила за собой дверь, на миг привалившись к ней спиной. Сама вся бледная, в лице – ни кровинки, под глазами – темные круги. А взгляд настолько серьезный, что мне не по себе стало. Сердце в груди задергалось. От нехорошего предчувствия замутило.
Она выдохнула, подошла ближе. Садиться не захотела, встала рядом с кроватью.
– Даша… – произнёс я сиплым шепотом, приподнявшись на локтях. От волнения у меня вмиг пересохло во рту. Внутренне замирая, спросил: – Даша, что случилось?
– Ярик всё знает…
– Знает что? – тупил я, а в груди скачками нарастала паника.
– Знает, что я к тебе приходила, знает, что мы общались. Не знаю, как, откуда. Может, как-то через телефон следит. Я даже побоялась тебе звонить или писать…
– Он тебе что-то сделал?
Сердце бешено заколотилось, а руки сами собой сжались в кулаки до белых костяшек. Изнутри жгло нестерпимо – попался бы он мне сейчас. Но черт... проклятое колено!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Даша покачала головой. Однако по ее лицу я видел – сделал. И что-то ужасное.
– Даша, скажи мне всё.
Она взглянула на меня с болью и горечью, отвела глаза и страдальчески сморщилась, будто вот-вот заплачет.
– Я видела…
– Что ты видела?
– Видела тот ролик… который… которым он тебя шантажирует. Он мне его показал вчера…
На секунду я замер. Возникло ощущение, будто внутри что-то треснуло, а потом по всему телу, по венам разлилось едкое и горячее как кипяток. Невольно с губ слетел хриплый полувздох. Я рухнул на подушку, закрыл глаза. Ну вот и всё…
Но тут вдруг почувствовал, как моей ладони коснулись прохладные пальцы. Нежно и робко, но точно не случайно. А потом и вовсе она сжала мою руку.
– Андрей, я даже не знаю, как ты это вынес. Сколько же в тебе силы, что ты это пережил и не сломался. Я бы… я бы не смогла. И я понимаю, почему ты…
Она замялась. Я открыл глаза, скосил на нее взгляд.
– Почему я что? – запальчиво спросил я. – Уступал Ярику? Я тоже понимаю. Что тут понимать? Потому что я – трус.
Получилось жестко и слишком резко. И я тут же себя одернул – зачем я с ней так? Она-то здесь при чем?
– Нет! – Даша сжала мою руку сильнее. – Это не трусость. Другой бы вообще с ума сошел после такого. Но на самом деле, здесь нет ничего стыдного. Ничего… Это они изверги и садисты… Это к ним отвращение… А ты… а за тебя сердце рвется.
– Даша, – я досадливо сморщился. – Не надо, а?
Но она и впрямь всхлипнула. Раз, другой, а потом заплакала, не сдерживаясь. По щекам струились слезы, и она их подбирала рукавом.
– Ну погоди, не плачь. Даш, ну что ты? Да нормально уже всё. На вот, возьми. – Я снова привстал, взял с тумбочки упаковку с салфетками, протянул ей.
Она кивнула, затем, наоборот, покачала головой, видимо, своим каким-то мыслям.
– Выпей воды, – я сунул ей минералку, но она отказалась. – Ну, пожалуйста, не плачь. Ну правда, я же уже в норме. Ну что ты так?
– Андрей, я тебе не всё сказала…
Она замолкла. Долго собиралась с духом, но я не торопил. Видел, что ее прямо ломало. Наконец она произнесла:
– Ярик узнал страшную тайну про мою маму. Это давно было. Много лет назад. Она... В общем, ее обманули. Сказали, что это будут съемки для рекламы, а на самом деле… ее… над ней…
Она снова разрыдалась, спрятав лицо в ладони. Но я и сам уже догадался.
– А как об этом узнал Ярик?
– Он нашел… нашел ту старую запись.
– И теперь угрожает ее слить всем? – глухо спросил я.
От одной мысли о том, что сейчас переживала Даша, всё внутри переворачивалось. Гнев стучал в висках. Вот же мразь!
Она кивнула.
– Да… сказал, что обнародует её, если я не… – Она замолчала. Подняла глаза, посмотрела на меня затравленно.
– Если ты не что?
– Если я не перешлю то кошмарное видео с тобой нашим одноклассникам.
Тварь, какая же он тварь. Впрочем, чего-то подобного я от него и ожидал уже. И ведь ему не так важно уничтожить меня, как сделать это её руками. Он просто решил сломать её, подчинить. Ну и, может, ещё наказать нас обоих за предательство, ну или что он приписал нам в своём больном воображении.
– Я ничего не отправляла, честное слово, – заверила Даша, неверно поняв мое молчание. – Ты не подумай, я не оправдываться пришла, не просить у тебя разрешения или что ещё. Я в любом случае этого не сделаю… просто не смогу и всё. Да я уже и удалила этот мерзкий ролик. У меня его и нет больше. Но не знаю, как мне теперь быть, потому что мама…
– Я знаю. Даш, ты успокойся. Я что-нибудь придумаю.
Она кивнула.
– Но что мне ему сказать?
– Да пошли его, урода…
– А как потом? А если он…
– Даш, ты просто доверься мне. В школе держись рядом с Рыжим. Я сейчас ему позвоню, скажу, чтобы присматривал. Провожал чтоб и вообще…
– Но Ярик же и так с кулаками на меня не кинется, он…