— Это труппы из Москвы и Будапешта, объезжающие страны советского блока, — встревает Логан, попутно набирая пригоршню соленых орешков.
Тем временем сидящая рядом с Фрейей София внимательно смотрит на девочку и задает наводящий вопрос:
— А что меньше всего понравилось?
— Мыльный клоун, — не задумываясь, отвечает Фрейя. — Там был такой клоун, который пускал вокруг всего себя мыльные пузыри, — объясняет она Алстедам. — Он выливал воду из ведра и скользил, дурачился со своей шваброй, и падал, и все время ударялся головой, и выглядел грустным. Но они все возвращали и возвращали его назад после каждого номера!
Тут она вдруг сурово оглядывает аудиторию своими серыми глазами, мерцающими, как старинное стекло, удостоверяется во всеобщем внимании и сообщает:
— Я просто хотела, чтобы он ушел.
ЛОНДОН, ИЮНЬ 2005 ГОДА
Возле дома был припаркован фургон реставраторов, а влетевшего внутрь Питера, казалось, переполняла новая энергия.
— Я прошу прощения за опоздание! Проспал. Не ложился до трех утра. У меня был телефонный разговор, который, думаю, покажется вам намного интереснее, чем выяснение того, скопировал Холден материал из дневника или нет.
— С кем разговор? — спросила Фрейя, откусывая кусок тоста, с которым вышла из кухни.
Софию, все внимание которой поглотил приезд реставраторов, убедить позавтракать ей не удалось.
— Я нашел дожившего до наших дней родственника Грейс ван Дорен. Ее племянника.
Питер поднял глаза на Фрейю, чтобы посмотреть на ее реакцию.
— Он вышедший на пенсию стоматолог. Живет в Элмхарсте, штат Иллинойс. Подтвердил, что тетя Грейс умерла в восемьдесят шестом.
— Она, наверное, старая уже была.
— Девяносто семь, — кивнул Питер, сверившись со своими записями. — Но он не знает, посылала ли тетка старый дневник в Румынию. И он не думает, что она оставила какие-нибудь бумаги или фотографии. В смысле, имеющие отношение к нашему делу. А так у них тысячи ее фотографий и негативов. После возвращения в Штаты Грейс работала фотографом-портретистом. Но племянник с женой не знают ни о каких работах, оставшихся от ее «студенческих лет», как он выразился. Фраза, заставившая меня задуматься о том, насколько они осведомлены о ранних периодах ее жизни. Как бы то ни было, предположительно после смерти Свена Грейс вернулась домой в Америку с одним чемоданом в руке. Ей тогда должно было быть около девятнадцати. Возвращение блудной дочери, как об этом рассказывается в семье. Она была прощена за то, что убежала «изучать искусство». Значит, либо родственники были не в курсе всех «цыганских» похождений Грейс, либо хотели сохранить ее репутацию.
Питер снова заглянул в свой конспект телефонного разговора.
— Грейс никогда не была замужем, но ее фотографические портреты приносили ей немалый доход. Поначалу она снимала друзей, затем более широкий социальный круг своей семьи, и пошло-поехало. Племянник сказал, тетка любила свою работу, не бросала ее до самого преклонного возраста. Его удивило, что меня интересует ранний период ее жизни. Они привыкли отвечать на вопросы клиентов, которые позировали для Грейс в сороковых и пятидесятых годах, или же родственников людей, отслеживающих свое генеалогическое древо.
Фрейе, которая слушала Питера, стряхивая крошки от тоста с пальцев, его ночная беседа не показалась такой уж интересной. Она даже не вполне понимала, что именно он надеялся выяснить.
— В общем, вчера ночью разговор так затянулся, что сегодня утром я не на многое способен.
Питер зевнул.
— Но подумал, что все равно должен прийти помочь упаковать картины. Чистка — важный шаг на пути к продаже.
— Они будут выглядеть как-то иначе после этой процедуры? — спросила София, выходя из кабинета.
— Это деликатная чистка, — успокоил Питер, — просто чтобы удалить поверхностные загрязнения. Убрать въевшуюся грязь и жир.
— Жир? — скорчила гримасу София. — Но они ведь не над плитой висели.
— Кто знает, когда их чистили последний раз, — возразил Питер, закатывая рукава, чтобы помочь бригаде реставраторов отнести картины в фургон.
Его руки были более мускулистыми, чем ожидала Фрейя. Раньше она не думала о том, как он выглядит без одежды. Словно почувствовав ее взгляд, Питер внезапно поднял глаза, и Фрейе показалось, что его лицо залилось румянцем. Тем временем он продолжал объяснять Софии:
— За все это время они, вероятно, подвергались воздействию керосиновых ламп, свечного дыма, угольной пыли. Табака, если владельцы или их гости курили. А это серьезная угроза возникновения пятен.
— Но ни мой муж, ни я никогда не курили.
— Ну, судя по всему, прошло довольно много времени с тех пор, как картины осматривали специалисты. Но они подтвердят мое первое впечатление. Я уверен.
В этом вопросе Питер всегда был уверен в себе. Пока он опять не заметил, что она на него пялится, Фрейя сделала над собой усилие и сосредоточилась на его лекции. София уже была вся внимание, слушая, как Питер демонстрирует свои профессиональные знания.
— Как я уже говорил, это просто деликатная очистка поверхности. Нет необходимости в повторном покрытии лаком. Подрамники в хорошем состоянии — никаких признаков личинок древоточцев. Но я обнаружил, что в некоторых местах потрескалась краска, хотя серьезных отслаиваний нет. Однако есть некоторое расплывание — вы знаете об этом? — где немного водяного пара проникло в лак. Из-за этого поверхность стала молочной, матовой. Но это устранят.
Чтобы отметить последний день пребывания Питера в доме, София пригласила его на чай в гостиной. Под шипение газа, писк водопроводного крана и звон посуды Фрейя, взявшая на себя заваривание, быстро передвигалась в ограниченном пространстве старомодной кухни. Глядя на облака пара, вырывавшиеся из носика чайника, она позволила себе мысль о том, каким облегчением будет побыть несколько дней вдали от Лондона, избавившись от необходимости целыми днями присматривать за Софией. Но девушка тут же напомнила себе, что забота о Софии — по-прежнему основная причина ее приезда сюда.
К этому времени вся выпечка, которую передала Маргарет, была уже съедена. В буфетной Фрейя нашла упакованный в пищевую пленку имбирный кекс и пачку шоколадного печенья. Поднимаясь по лестнице с тяжело нагруженным подносом в руках, она слышала, как разговаривают Питер и София.
Первый произнес что-то неразборчивое, а вторая ответила:
— Нет. Я уже много лет не видела никого из них.
Подтолкнув дверь гостиной локтем, Фрейя вошла в комнату. Она догадалась, что Питер спрашивал Софию о ее родителях. Может быть, его интерес к ней не ограничивается исключительно исследованием искусства Виктора Рииса? Она поставила поднос на низкий столик.