отдыха для состоятельных граждан.
— Сейчас бы завалиться в клуб! — мечтал Витя. — Поиграть на рулетке, потанцевать с приятными барышнями… А затем промчаться по ночному городу на «Мерседесе». А у нас чего? Тундра!
— Успеешь еще наиграться и натанцеваться, — отвечал я.
— Нет, старик, — Витя сокрушенно качал головой. — Ты «Золотого теленка» читал?! Там миллионер Корейко. Миллионер!
— На НЭПе поднялся, — подтвердил я.
— Так он живет как монах. Бабки светить, во-первых, опасно, а во-вторых, и негде особо. В тундре некуда тратить бабки, старик! А раз так, то на кой хрен их зарабатывать?! Зачем это все тогда?! Чтобы напиться и забыться в кругу этих клошаров?!
— Тоже мне, Герцог Люксембургский нашелся, — вяло отбивался я. Хотелось спать. Да и порезанная рука тоже давала о себе знать.
— Я не хочу как Корейко, — Витя почти плакал. — Я хочу… хочу, чтобы зал приемов… чтобы люди в смокингах и вечерних платьях… чтобы…
— И это говорит простой советский комсомолец, — притворно вздыхал я. — Что за мещанство, Витя?! Что за упадничество? Фильмов про красивую жизнь насмотрелся?..
— Должна же быть где-то, — говорил Витя со слезами в голосе, — должна же быть где-то нормальная человеческая жизнь. Без всего этого. — Он раскинул руки, будто пытаясь обхватить окружающие пространства.
— Будет тебе и «Мерседес» и казино. — Я пьян и доволен жизнью.
— Точно? — Витя внимательно посмотрел на меня.
— Точно! И Канарские острова еще. Тенериф. И Барселона. И карнавал в Рио. Что захочешь…
— Понял, — сказал Витя грустно. — Ты издеваешься, Лёха. Над несчастьем моим смеешься. Нет же никаких Канарских островов, Тенерифов всяких. Их не бывает. Их иногда показывают по телеку в программе «Клуб путешественников». Ненавижу эту программу!
— Почему? — спросил я.
— Потому что они там показывают то, чего мы никогда не увидим. Для меня «Звездные войны» и «Клуб путешественников» это почти одно и то же. И зачем тогда бабки, спрашивается? В магазинах нет ни хрена…
— Ты пьян, Витя, — сказал я, — тебе нужно отоспаться, ты несешь вздор.
— Нет никакой Барселоны, — твердил Витя с пьяным упрямством, — и Эйфелевой башни нет, и Лос… Лос-Анджелеса! Это инопланетяне присылают нам сигареты и фильмы с другой планеты, чтобы… чтобы посмеяться над нами! Есть только киоск «Союзпечать»! (мы как раз проходили мимо закрытого киоска) Есть вот эта урна! Есть гопники на районе и зассанный подъезд! У вас, Лёха, зассанный подъезд?
— У нас нормальный подъезд, — сказал я твердо.
— Номенклатурный, — рассмеялся Витя, — цветочки, занавесочки, соседи — ответственные работники… А вот у меня соседи — богема, торговля и пролетариат!
Я еле утихомирил разбушевавшегося Витю, и отправился домой.
Мне не давала покоя эта тетка. Полусумасшедшая ясновидящая. Слишком точно она угадала мой «настоящий возраст». А ведь угадать такое нельзя, можно только знать. Нужно выяснить, подумал я. Разузнать точно, что она знает. И откуда. И кто она вообще такая.
На следующий день я, сразу после перевязки, отправился в «Подснежник». Там я нашел уфолога Колю — мужика неопределенного возраста, похожего на школьного учителя, слегка опустившегося, но все еще сохранившего положенное благообразие. Как и полагается уфологам в обеденное время, Коля мучился похмельем. Выпить у него не было, денег, впрочем, тоже. Инопланетяне тоже почему-то все не прилетали, хотя уже давно пора было. По вышеуказанным причинам Коля был мрачен и немногословен. Без особой надежды он попросил меня о небольшой ссуде в три рубля, и каково же было его удивление, когда эти три рубля я ему без лишних разговоров протянул. Коля хотел немедленно бежать и искать, но я сказал:
— Погоди. Эту тетку рыжую, ясновидящую, с понтом — знаешь?
— Катюху-то? — удивился Коля. — Катюху тут все знают. И ничего она не «с понтом», дар божий у человека. — В этом месте Коля перекрестился на пивную бочку. — Дар! Только нет пророка в своем отечестве! Положили ее злые люди в дурку и там кололи всякой дрянью, хотели дар божий заглушить! И ничего не получилось у них, злодеев, — кукуха у Катюхи подтекает немного после их лечения, но что-то она предсказывает время от времени. — Коля тяжело вздохнул. — Я ей предлагал в Спортлото играть — большие деньги! Можно рублей триста выиграть и поехать на курорт — в Алушту! Не хочет, говорит — грех!
— А она работает где-то? — спросил я.
— Какой там! — махнул рукой Коля. — Пенсия по инвалидности.
— А живет где?
— Живет… — Коля наморщил лоб и вдруг просиял: — Да возле магазина же! Возле магазина и живет, пойдем скорее, я тебе покажу, вместе и зайдем — к Катьке, а потом в магазин! Мы ж у нее на хате собираемся часто!
— А как она вообще? — спросил я. — Реально психическая?
— Отличная баба! — заявил Коля. — Все время у нее собираемся… Беседуем! Информацией делимся. И она всегда это — закусить сообразит! Никогда отказа нет. Хорошая баба! И не психическая, а залеченная — дар в ней убивали. Несчастная очень.
— На самом деле кому-то что-то предсказывала? — не отставал я от Коли.
Мы быстро шли в сторону магазина.
— Да, в свое время… Еще до дурдома — к ней со всей области ездили. Гремела Катюха! Но тут кто-то во власти спохватился — как так, мракобесие под носом? Вот Катюху и того… Вообще, посадить хотели за мошенничество. Говорят, что жена какого-то крупного чина заступилась… не посадили, только в дурдом отправили… Да вот же подъезд ее!
Мы стояли у подъезда панельной пятиэтажки.
— Пойдем быстрее! — торопил меня Коля. Похоже, что полученные три рубля не давали ему покоя.
— А сейчас она… предсказывает? — спросил я, когда мы поднимались по лестнице.
— Бывает, но редко… — Коля сокрушенно покачал головой. — Выпивает Катюха сильно, чего уж там. Редкий день трезвая. Все возле «Подснежника» трется, там народ простой, не злой, не обидят, еще и поднесут иногда… Ты, парень, не обижай ее. Все, пришли!
Коля громко постучал в дверь:
— Катюха! Открывай, свои!
Дверь гостеприимно открылась и нас впустили внутрь.
— Вот! — торжественно сказал Коля. — Катерина, привел к тебе молодого человека, поговорить хочет! Отличный парень, я тебе скажу. Одним словом, вы тут общайтесь, а мне бежать нужно — дела срочные!
Уфолог Коля церемонно раскланялся и исчез.
— Здравствуйте, — сказал я.
Она безразлично смотрела на меня. Женщина средних лет, в выцветшем сером халате, непричесанная и ненакрашенная и вообще — давно махнувшая на себя рукой. Она кивнула, приглашая проходит в комнату. Комната была под стать хозяйке — еще не бомжатник, но уверенно на пути к этому. Кровать с неубранной постелью. Следы вчерашнего пиршества на столе. Грязный пол. Какой-то засаленный ковер на стене. Пахло табаком, спиртным и еще чем-то