В звериной ипостаси цилинь мне почему-то нравился. Особенно его запах. Сильного и здорового самца.
— У вашей жены этих истинных несколько. Не знаю, как так вышло, но… вышло. Такая вот версия. А теперь, если позволите, я должен посетить своего подопечного — у него начала шелушиться скорлупа. Вы, драконы, допустили большую ошибку, начав спариваться с простыми оборотницами. Сразу вылезла куча проблем!
Последующие дни были по хорошему странными. Меня прятали от глав кланов и всячески пытались вернуть в прежнее состояние. Сначала я следовала всем указаниям, но быстро устала и переключилась на более интересные вещи.
Мир был таким цветным, пахучим.
Я с удовольствием спала на коленях Каина, пока тот разгребал бумаги. Играла с детьми — они были в восторге от возможности засыпать на моем хвосте. Барахталась в шутливой драке с косматым тигром. Исследовала крыши и подвалы, открывая для себя все новые преимущества звериного тела.
С недавнего времени в привычку вошло отыскивать ворчливого цилиня (обычно его локацией была кухня) и сбивать его с ног. Сперва он ругался, кидал в меня первые попавшиеся под руки вещи — а затем вдруг стал смеяться.
— Ты упорная, да? А ведь даже говорить не научилась, тоже мне правительница оборотней! — По моему лбу задорно постучали. — Хотя я забыл какого это — счастье от первой трансформации. Легкость и эйфория. Свобода. В юности все было иначе… Я говорил, что живу уже очень давно на этом свете?
Я шумно выдохнула и положила голову ему на колени, заглядывая в аметистовые глаза. Нет, ну хороший же запах. Свой. Домашний.
Вэнь Ла понял это по-своему.
— Что, любопытно? Хочешь услышать ворчание избранного старца? Ну что ж, пожалуй, я могу рассказать парочку историй из далекого прошлого. Раз уж нам некуда спешить. Пошли.
Он рассказал о том, как жил во дворце при прапрадеде Аттиса и Каина. Раньше драконов было гораздо больше, что позволяло им без проблем держать огромные территории и заводить себе пару из равных. Драконицы в ту пору умели летать. Они силой мысли вызволяли из темницы плоти роскошные радужные крылья и парили в небесах, доказывая правдивость легенд. Вэнь Ла родился во дворце, среди ближайших слуг Даветрионов.
От него, как и от сотен других цилиней, ждали помощи и поддержки. Умение исцелять тех, кого цилинь любил — а любовь могла быть и платонической, и родственной, и рожденной из уважения — защищала драконов от всех напастей. Вместе с фениксами они построили великую империю. Но вместе с последним подчиненным кланом что-то изменилось.
— Они верили в свою неуязвимость. В избранность. И каждого, кто начинал в этом сомневаться, попросту убивали, — Фиолетовые волосы упали на высокомерное лицо Вэнь Ла. Его рука машинально гладила меня, пробегаясь по хребту. — Я ушел раньше, чем меня обвинили в измене. И знаешь — за пределами дворца оказался огромный мир, в котором были те, кому действительно нужна была моя помощь и знания. Я поднимался на вершины монументальных гор и посещал поселения инемонов… Ты знала, что их самки не умеют дышать под водой? Для них специально строят резервации в воздушных куполах.
Так вот куда Салтан хочет затянуть мою Зиру. Это многое проясняло…
И когда меня настиг сон, перед глазами продолжали мелькать прекрасные видения. Алый закат на горном пике, ленивые оборотни-панды, предпочитающие женщинам вкусно поесть и запрятанные в глубинах джунглей обломки космического звездолета.
***
— Фениксы в восторге от этой ситуации, но они отнюдь не все твои подданные.
— Знаю.
— Недавно на улице меня спросили, почему новая императрица не выходит к своему народу. Аттису, конечно, наплевать — он прохлаждается в обнимку со своей молоденькой наложницей — но хотя бы ты понимаешь, что мы влипли? Только ты можешь с ней говорить, — Харрук оперся о крышку стола, за которым сидел сосредоточенный Каин. Я дремала на лежанке неподалеку, слушая их спор вместе с Луисом, расчесывающим мою шерсть.
— И что я могу сделать? — процедил сквозь зубы Каин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мы не сможем провернуть Сонин план без нее же! Время сделки близиться, а о Тиамат что-то не слышно.
— Тебя только это волнует?
— В первую очередь! А тебя?
— Я могу сказать, только вы, кучка блохастых нытиков, вряд ли поймете, — холод его слов мог осесть на языке сосульками. — Она меняется, волк. Характер, поток мыслей. Все!
— Я не…
— Конечно, ты не видишь! Мышка прекрасно нас узнает, но с каждым днем животная часть ее разума по капле вытесняет женскую! — Стол не просто перевернулся, отлетел и, врезавшись, застрял уголком в стене. — Никаких сомнений. Ни капли страха — только безмятежная гладь сиюсекундного желания!
Грохот был страшный. Но я и ухом не повела.
— Ты считаешь, она становиться примитивным зверем?
Харрук обошел взбешенного проклятого и сел рядом со мной. М-м, аромат леса, костра, жаренного мяса. Да, так и должен пахнуть мой самец. Потянулась языком, чтобы слизнуть этот запах.
— Нам нужна ее мать, — осторожно заметил Луис, прикрываясь моим хвостом. — Только эта старая ведьма знает, как исправить ситуацию.
Язык остановился на половине пути… Вот еще! Заключим с ней перемирие — и прощай спокойная жизнь!
Я возмущенно подскочила и выбежала из кабинета, надеясь, что за мной не последуют. Слишком уж заботливыми стали супруги, а вместе с ними и особо приближенные слуги. Скучно.
Так-с, где там мой сынуля?
Фауст сейчас все время проводил со своей зазнобой. Азарити решила остаться во дворце. Ее отца быстро нашли, но благодаря мольбам дочери бывшего главу оленей просто отослали на границу с Багротом — восстанавливать разрушенные поселения. Сам росомаха вернулся к учебе.
Он мечтал в будущем реконструировать систему образования и возглавить абканат.
— Я раньше не понимал, как ты полюбила папу, — сказал мне он. — Нет, он лучший. Самый удивительный… но ведь другим самкам на это плевать. Они хотят видеть рядом сильного мужчину, того, что добудет им желаемое.
Я потянулась зубами к его крохотному милому хвостику.
— Да понял я уже все, понял! Ха-ха! Не злись на своего тупоголового детеныша, он не хотел. Просто вы говорили одно, а все отсльные — совсем другое. И их было слишком много. Они шумели в ушах, кричали, что так нельзя, что мы должны измениться… Я должен. Иначе не буду принят.
Общество безжалостно. Оно ждет идеала, а потом ругает за однообразие. Болезненный урок, к счастью, был усвоен. Азарити — эта храбрая малышка — не только ушла из своего клана, но и переманила на нашу сторону уже женатого и заматеревшего Оратиса.
Потихоньку Шаа приходила в себя.
И пока мои супруги пребывали в раздумьях, как избавиться от последнего препятствия в лице Шиасада и его экс-возлюбленной, я наслаждалась жизнью. В последнее время мне начали нравиться прогулки с Вэнь Ла.
Он часто присоединялся ко мне. В звериной форме цилинь был похож на тонконогую лань с чешуйками сиреневого и глубоко-синего цвета на морде, бесконечной гривой и хвостами, будто овеянными прозрачным пламенем. От подобной красоты захватывало дух.
— Не облизывайся. Я и так знаю, что все самки мечтают стать моими, — ворчливо заметил Вэнь, задирая величественную голову. Я припала к земле, виляя задом. Вот ведь зануда, сейчас получишь!
Пустив пыль ему в нос, со всех лап бросилась бежать по дорожке через цветущий сад.
— Не доросла — со мной тягаться! — фыркнул товарищ по играм, отставая всего на шаг. Мы пронеслись мимо высокой мраморной арки и фонтана, поднимая в воздух опавшие листья, и добежали до небольшого палисадника. В белой беседке звучали голоса — нежные, сбивчивые…
— Упс. Мы здесь лишние, — заметил Вэнь Ла, на удивление деликатно оттаскивая меня зубами подальше от звуков.
Кто бы знал, что Лира умеет не только колошматить Аттиса…
И снова бег, и снова ветер в лицо, до слез, до восторженного стона. Я получила столь желанную свободу — и ничто не могло омрачить это ощущение. Ни призраки прошлого, ни обязательства, теперь кажущиеся такими надуманными и излишними. Настоящая я — вот она!