Читать интересную книгу Душные бандиты - Дарья Телегина

«Никто ничего не заподозрит… — подумала она, раскрыв блокнот с какими-то своими записями. — А ведь бывают же идиоты! Нет, я просто не понимаю, как такое возможно! Убить-то ничего, у всех ума и силы хватает… А вот потом… Придурки! Сами себя с головой урывают! То тащат в сумке части тела, а оттуда кровь всю мостовую заливает… А то… где же это я ну буквально на днях, что ли, читала? Какой-то алкаш пришел в гости к таким же выродкам-алкашам… Ну они, понятно, повздорили… Как это всегда у быдла бывает… Не то бабу, не то бутылку не поделили… Хозяева квартиры убили гостя, а потом задумались, чего бы это с ним дальше делать? Козлы… И ничего умнее не придумали, как выносить по частям на ближайшую помойку! Они бы еще в мусоропровод спустили! Видимо, просто дом не оборудован, а то так бы непременно и поступили бы! Ну где у людей мозги? Говорят, в голове… Не знаю, как-то пока трепанацией не занималась… Может, попробовать как-нибудь? На досуге? Говорят, деликатес? Ладно, это все потом… А эти явно пропили свои мозги… И этот, вчерашний… Витя? А, нет, кажется, Саша… Бутылку принес… Девушку соблазнять! Ха-ха-ха! Пошел ты со своей бутылкой! — Она встала и, резко отбив о край раковины горлышко, выпила спиртное. — Ненавижу пьянь! Ладно, а вот те пьяные идиоты бросили в свою помоечку руку или ногу… не помню уже… И пошли куда-то… отсыпаться, что ли? Точно, так рядом с трупаком и возлежали! Никуда, мол, он не денется, так по частям и собирались в течение дня выносить… А милиция-то тем временем отчего-то не дремала! Отчего бы? Хрен с ней… В общем, быстренько в помойке частицу нашли, опросили дворников или кого-то там еще на предмет криминогенности ближайших жильцов… Вычислили этих алкашей. Заявились… И сразу же обнаружили остальные фрагменты! Дело открыли — дело закрыли… Мигом… Возбудили — удовлетворили… Не отходя от помойки… Как все просто! Не-ет, голубчики, со мной такое не пройдет! Не на такую дуру напали! Да и не напали еще! Эх, жаль, повязали Игорька-дурачка, теперь на улицу Ленсовета как-то опасно подкидывать… Еще заподозрят что-то неладное, начнут соображать, что нужно в других районах разыскивать… На меня еще выйдут… Как? А хрен их знает, лучше не светиться… Мало ли до каких достижений экспертиза дошла? Может, у покойников в глазах последние кадры жизни отпечатываются? То есть мое лицо… Вряд ли, чушь, конечно, фантастика… А все же… Я что-то такое читала… Нет, надо действовать наверняка! Тише едешь — дальше будешь… Хотя с Ленсовета все же обидно… Очень оттуда до работы удобно добираться… Но нет, Московский район теперь надолго закрыт для заметания следов… Где еще я давно части не оставляла?.. Так, вот схема… Можно в Веселом Поселке… Давненько я туда не подкидывала… Нет, черт! Мало времени, могу на работу опоздать… Незачем… Можно, пожалуй, на Васильевский — туда, к Приморской, зарулить… Хотя… дважды за один год… Не стоит… Что же это город такой маленький! Свой район всяко отпадает, а те, где давно не была, все один другого дальше… А с нашим транспортом связываться… О! Ничего себе! Так я же в Октябрьском еще… это что же — ни разу? Вот это да! Как же я его упустила? А, ну он такой дурацкий, одна станция метро на весь район… И та на самой его границе… На Гороховой уже Куйбышевский начинается, а там я в последний раз оставляла; значит, как выйду со станции, нужно сразу влево двигать… А оттуда — ничего, должна успеть… Пересадочку придется сделать… Ладно, заметано! Вперед — на площадь Мира!»

— «Сенная»! Следующая станция…

Никто, как всегда, не обращал никакого внимания на полную, с угрюмым прыщеватым лицом и с набитой сумкой в руках молодую женщину, быстро вбежавшую на эскалатор и так же поспешно выскочившую на людную площадь. Окинув пространство беглым взглядом, Люда, вклиниваясь в толпу праздно и по делу шатающихся горожан и гостей города, стремительно побежала по намеченному маршруту. Дойдя до ближайших жилых домов, она в недоумении остановилась: никаких признаков мусорных бачков не было и в помине. Лицо ее приняло задумчивое выражение, но она устремилась вперед, пересекла Московский проспект и продолжала двигаться по Садовой улице, внимательно заглядывая в каждую подворотню. Она все углублялась и углублялась в недра бывшего Октябрьского — ныне Адмиралтейского — района, не ведая о том, что еще несколько лет назад администрация города решила осчастливить, вернее, «осчастливить» его обитателей снесением с лица земли всех помоек. Виной тому было расположение на данной территории здания мэрии, работникам которой, очевидно, претило лицезрение, равно как и обоняние, отходов жизнедеятельности петербуржцев. Несчастные жители Октябрьского района однажды обнаружили в своих почтовых ящиках загадочные листовки-опросники, где власть имущие интересовались, желали бы жители или нет, чтобы мусор вывозили на машинах в строго отведенное время. Абсолютное большинство населения, разумеется, отвергло эту идею как посягательство на свое свободное время и ущемление прав. Но никого это, понятно, не смутило, и в еще один, далеко не прекрасный, день на двери каждого подъезда появилось извещение о том, что по инициативе администрации, а также в целях борьбы за чистоту города машина будет забирать мусор дважды в день. Первое время люди возмущались, потом, естественно, привыкли, как привыкают они теперь ко всему. Лишь отдельные несознательные личности продолжали упорно выкладывать отходы туда, где, как они еще помнили, некогда красовались мусорные бачки… Но в основном все законопослушные граждане, не желая засорять родной город, а возможно, напуганные колоссальных размеров штрафом, грозящим нечистоплотным грязнулям, причем чуть ли не каждые полгода дворники мелом приписывали на стене очередной ноль к исходной сумме, — так или иначе, но все, как правило, своевременно устремлялись на встречу с мусорной машиной, привыкнув уже организовывать свои дела согласно выдуманному кем-то расписанию…

Все это было абсолютно неизвестно Люде, уже несколько тяготившейся своей зловещей ношей. Она, кажется, начала догадываться о чем-то подобном, но автоматически все дальше, и дальше продвигалась в глубь столь неудачного как в помойном, так и в транспортном отношении района, никак не придя к определенному выводу: то ли ей стоит вернуться и попытать счастья через Гороховую, в Куйбышевском, то ли еще не все потеряно и рано или поздно мусорный бачок все же отыщется…

«Как отсюда вообще теперь выбираться? — огляделась она. — Если даже прямо сейчас избавлюсь… Еще двадцать минут обратно, до метро… О нет! Оно же закрыто! Через пять минут перестанут впускать! Только выпускать! Ну, райончик! Придурки! Нет, надо срочно, прямо тут где-нибудь, бросать… Не везти же на работу… Девчонки привяжутся: „Что купила? Что купила?“ Тьфу! Дурищи! И возле работы не бросишь… Мало ли найдут, шум до нас дойдет… Все! Сворачиваю… Нет, тут проспект широкий, опасно оставлять… Вон и дворничиха, как назло, шастает со своей поганой метлой… Сверну еще раз… Улочка какая-то неприметная… А отсюда — бегом на остановку… Там, впереди, я видела трамвайную остановку…»

Люда дошла до конца небольшой улицы, остановилась и огляделась. На ее счастье, прохожих не было. Она быстро выложила темный сверток поверх груды мусора в одной из подворотен, затем спокойно развернулась и направилась к трамваю.

На работу она успела вовремя.

Оперуполномоченный Петр Алексеев, насвистывая, взглянул на часы — до прибытия мусорной машины оставалось пять минут. Он непременно должен был к ней успеть, ибо накануне побаловал себя рыбкой, кота знакомого не имел, и оставлять отходы на несколько дней уж тем более не входило в его планы. Все же ближайшие вечера и утра были у него плотно заняты, и потому Петруха, завязывая шнурки, был доволен, что как раз успевает вынести гадко пахнущий мусор, лишая мух и тараканов лакомства. Уже взявшись за ручку двери, Алексеев обнаружил, что не имеет даже отдаленного представления о том, где могут быть ключи от дома. Ругнувшись, он опустил ношу на пол и принялся интенсивно обшаривать все карманы. Результаты поисков были неутешительными. Проклиная все на свете, Алексеев нагнулся и пошарил рукой в разных неприметных закутках маленького коридора, совмещенного как с кухней, так и с санузлом. Наконец счастье ему улыбнулось: отряхивая руку от паутины, притаившейся за батареей, он сжимал связку невесть как и когда завалившихся туда ключей.

Петруха быстро выскочил на улицу, благо проживал на первом этаже. Дорогу ему перебежала черная соседская кошка, но он, как человек стойких религиозных убеждений, не имеющих ничего общего со старушечьими предрассудками, не придал этому никакого значения и стремительно пересек место, где только что плавно проследовала кошка.

— Доброе утро, Петр Алексеевич, — раздалось где-то рядом. — Не спешите! Незачем!

Алексеев посмотрел в сторону голоса — к нему обращалась соседка, живущая в том же подъезде. Пока он мучительно напрягался, вспоминая, как же ее зовут, чтобы не показаться невежливым, женщина продолжала говорить: