Читать интересную книгу Душные бандиты - Дарья Телегина

— К ней самой! — кивнул Алексеев.

— Да, и тут надо добавить, что Васек еще лет десять или пятнадцать назад даже сидел, и как раз в связи со своими взглядами!

— Как демократ? Политический диссидент?

— Как же! — усмехнулась Сухова. — За нападение на предыдущего священника! Напился как-то и бросился на того с ножом! К счастью, обошлось без жертв, но тот быстренько унес из деревни ноги, и несколько лет никто вообще не служил… Потом Васек вышел, а здесь уже новый служит — молодой, крепкий… И начались его антипатии сначала…

— Бедненький! — вздохнул Алексеев. Мария Даниловна не стала уточнять, кто именно из них бедненький, и бойко продолжала:

— Тут я перехожу к самому главному!

— Ну наконец-то! — вздохнул Петруха.

— Итак, — не замечая яда в его голосе, говорила Сухова, — буквально накануне гибели Василий все-таки осуществил свои желания! Поджег-таки одну церковную постройку!

— Совсем бедненький, — покачал головой опер.

— Да почему? — потеряла терпение пожилая женщина. — И кто?

— Василий!

— Почему?

— Ну как же? — сокрушался Алексеев. — Ладно, поджег — построить можно… Как же это он не понимал, что сам собирает горящие уголья на свою грешную голову! Провести жизнь в такой нелепой борьбе — а результат? Где он теперь? В аду! Ему даже отпевание не поможет!

— Во-во! Так отец Иоанн и сказал! — удивленно согласилась Мария Даниловна. — Ну отчего же это вы все знаете?

— Работа такая, — загадочно ответил Петруха.

— Он даже отпевать его отказался, ну слыханное ли дело? Как же так можно — последний долг… Жена Василия всю жизнь в церковь ходила, свечки ставила… Доход тем самым укрепляла… А он уперся и ни в какую! Не буду, говорит, отпевать, и все! Мол, не христианин он! Мало ли что крещен в детстве!

— Понятное дело! — пожал плечами Алексеев. — Если человек всю жизнь с церковью боролся, что же он хочет от нее после смерти получить?

— А прощение? — язвительно заявила пенсионерка Сухова.

— А каноны? — парировал опер. — По канонам церкви, отпевают только ее членов, а Василий ваш никак в них не годится… Так? Как раз наоборот, отец Иоанн достаточно трепетно и совершенно правильно относится к церковным правилам… Другое дело, что нигде их уже не выполняют, поэтому по-человечески он, в принципе, не прав, тем более деревня, всё на виду… Ладно, так что же это вы думаете: раз Васек поджег дом — батюшка его за это и тюкнул? А после еще и отпевать отказался? Круто! Ничего не скажешь!

— Отказался, потому что бессовестный! А тюкнуть тоже мог случайно… Все эти годы Василий угрожал ему, строил, можно сказать, козни… Только отец Иоанн, не в пример прошлому своему коллеге, парень крепкий, спортивный — не где-нибудь, а в Институте физкультуры раньше учился! Профессиональный спортсмен! Правда, в деревне этому долго не верили: местные Майки Тайсоны все лезли к нему силушкой помериться… Но со временем поняли, что кишка тонка против его приемов, напрямую не приставали — разве что исподтишка пакости строили…

— Что это вы все во множественном числе? — подозрительно вопросил Алексеев.

— Да один, что ли, Васек попа не любил? Никто его там не любит!

— Несчастный! Одинокий! — притворно всхлипнул Петруха.

— Ну, вовсе не одинокий! — заступилась за батюшку Мария Даниловна. — Это мужики его не любят!

— А бабы? — поднял брови опер.

— А бабы — любят!

— Нелепо как-то звучит применительно к священнослужителю, вы не находите? — улыбнулся Петруха.

— А он сам не находит?

— Что вы хотите сказать?

— Ну, мне-то все равно, я хоть и не атеистка, положим, но до посещения служб еще пока, уж извините, не доросла… Но вот отчего у него прихожане все только одного пола? Прекрасного?

— Ну, это вполне понятно, — попытался объяснить Алексеев. — В деревне же и без того мужчин не много, а пожилых и вообще по пальцам можно пересчитать — война…

— Ну, о пожилых и речи нет, — повела плечом Мария Даниловна. — А отчего, позвольте вас спросить, молодые к нему ездят? Пачками? Стайками?

— К нему? В такую-то даль?

— Да! Что ни выходные — непременно группка барышень, на каблучках, под зонтиками, в газовых косыночках… Ковыляют по болотам — смех! Иные и подолгу живут — работы много, сами знаете, огород, куры, да еще в хоре поют… Я зашла, послушала — пищат, как мыши!

— Ну, отчего пищат — извините, не в курсе… Ну и то, что ездят, — не так уж удивительно. Сейчас это довольно распространенное явление. Ищут духовности подальше от города, мол: дальше — чище… Я и сам слыхал, как одна рафинированная барышня своего духовника характеризовала примерно так: «Спиритуальный…» Эдаким томным голосочком… Может, он светило православия!

— Не знаю, какое место он в православии занимает, — сердито возразила пенсионерка Сухова, — а в деревне он — бельмо на глазу! Прямо патриархальная идиллия: то он с одной духовной дочерью вечерком раков идет ловить, то с другой — за грибочками… Я-то не осуждаю, упаси Боже! Просто в деревне, где все на виду, вроде большой коммуналки, людям скучно, они все на себя примеряют… Нет, на здоровье! Может, он и на самом деле в лесу грибы ищет, не знаю, а деревенские просто уверены, что он за иными удовольствиями в лес удаляется!

— Эх… — тяжко вздохнул Петруха, но не стал комментировать. — Выходит, деревенские ему завидуют?

— И завидуют, и злятся — это какое же несоответствие слова и дела! В проповедях одно, а в реальности… Даже взять хоть этот поджог! Сожгли-то не что иное, как дом, где эти самые девицы останавливались на ночлег!

— Интересно…

— Да вряд ли! Просто проще всего поджечь было! Изба старая, ветхая… Особого труда не надо…

— Но, выходит, точно и не известно, кто именно поджег? Кто угодно из завистников мог? — предположил Петруха.

— Выходит, — кивнула Сухова. — Но скорее всего все-таки Василий… Он же огнем бредил!

— Ну хорошо. Тогда вот как могло быть тем трагическим вечером, — начал гадать опер. — Встретились случайно отец Иоанн и Василий. Мужик по пьяни начал попу угрожать. Тот поначалу реагировал спокойно или напоминал о своих бойцовских качествах… Васек все заводился… Потом намекнул или даже похвастался уничтожением недвижимости, принадлежащей церкви… Отец Иоанн вспылил… Но руки все же не поднял. Вспомнил о девятом правиле Двукратного Константинопольского собора, карающем священнослужителя извержением из сана за рукоприкладство… Но слово за слово, то да се… Василий выхватывает бутылку и пытается ударить ею батюшку по голове… Тот уворачивается, заламывает обидчику руку… Васек принимается тузить его по крепкому мускулистому телу… Священник терзается: уложить ли врага одной левой, благо перевес сил явно налицо, а окружающая темнота и непросвещенность возможных свидетелей в вопросах церковных канонов позволят сойти этой драке с рук, или же остаться верным своему призванию, не нарушить пусть даже такого, казалось бы, нелепого, но все же правила, ведь Бога-то не обманешь! Отец Иоанн честно рассудил, что после избиения неверного, нанесшего обиду, он все равно перед Богом уже не священник. Он оставил Василия и поспешил удалиться. Но он ошибся. Как он глубоко ошибся! Непротивление злу насилием — идея неблагодарная, особенно в наши неспокойные дни! Ослепленный яростью, Васек бросается ему вдогонку. Оглянувшись, отец Иоанн моментально решает во что бы то ни стало не принимать боя, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы… Он пускается наутек, из всех своих спортивных сил. Но у врага открылось, казалось бы, второе дыхание: он преследует свою кроткую жертву, размахивая ломом, палкой — да мало ли чем? Впереди замаячил темный силуэт трактора… Батюшка вскакивает внутрь, заводит его… Пытаясь остановить беглеца и одновременно угонщика, Василий подскакивает слишком близко, но теряет равновесие и падает… Гусеницы… Или колесный трактор? А, неважно… Гусеницы неумолимо нависают над упавшим преследователем… Отец Иоанн изо всех сил старается остановиться, развернуться… Но не успевает… Хрусть! Хрусть! Чав! Чав! Священник поспешно ретируется… Топит горе в вине… Или не топит… Ну а остальное — меловой контур и прочее — вы знаете…

— Складно звоните, — оценила рассказ Мария Даниловна. — Здорово! Мне понравилось!

— Спасибо, — засмущался опер.

— А как же тогда с четвертым подозреваемым? Даже нелепо как-то, сравнивая с вашими животрепещущими подробностями…

— Ничего, давайте все-таки сравним! Рассказывайте! Кого еще вы там подозреваете?

— Ну… В общем, Толик — сын Васька — ходил к одной женщине… Она в Ширяеве живет…

— Ширяево? Славненько! — усмехнулся Петруха. — А это еще где?

— Километрах в полутора от обоих населенных пунктов… Она довольно населенная, там еще какие-то остатки МТС сохранились…