игнорировать.
Повернув голову, Моргана хочет окликнуть Винсента, привлечь его внимание к этому явлению, но ничего не говорит. Ушедший немного вперед чародей жестом велит ей молчать, не сводя взгляда с существа, которое некогда было собакой. Искривленная, со свисающим на боку куском плоти, обнажающим ребра, больше мертвая, чем живая, она скалит окровавленную пасть и угрожающе рычит. На землю капает пенящаяся слюна. Кажется, раньше эта тварь была одной из борзых, с которыми король Роланд ездил на охоту.
Устойчиво упираясь ногами в землю, Ришар занимает боевую стойку. Сбоку, как раз со стороны статуи Иолэйн, она слышит шорох, вслед за которым доносится яростный лай. В то же мгновение собака, стоящая перед Винсентом, бросается на него. Выждав, слыша приближающееся рычание и тяжелое дыхание, Моргана поворачивает корпус, взмахнув мечом и вонзив лезвие в голову пса. Взвизгнув, тот опрокидывается на землю, истерично дергая лапами до тех пор, пока Ришар не вырывает лезвие, раскроив череп твари надвое. Она вновь крепко сжимает рукоять, бросая мимолетный взгляд на Винсента. Видимо, выпитое им снадобье обладает сильным эффектом: еще утром полностью истощенный, магистр прокручивает запястья, резким жестом разводя руки в стороны, в прямом смысле разрывая некогда охотничьего пса на куски. Дымящаяся черная плоть опадает на землю, и в то же время Винсент оборачивается на нее.
Моргана кивает, показывая, что с ней все в порядке. Она старается не думать о том, что борзых должно быть шесть. Не могла же вся свора обратиться в этих тварей, правда?
К сожалению, ее надежды так и остаются надеждами. В проулке, некогда бывшем тупиком в огромном лабиринте, они видят истерзанное тело королевского псаря. Навалившись спиной на остатки живой изгороди, он смотрит в небо широко распахнутыми глазами, продолжая сжимать в кулаке рукоять топора. Две убитые собаки без движения лежат на земле с проломанными черепами, в то время как оставшиеся две пируют на их останках. Их морды практически полностью исчезают в разодранном нутре псаря, и они оказываются слишком увлеченными своим занятием, чтобы заметить незваных гостей.
Увиденное заставляет Моргану скривиться. Отвратительно. Даже в самом страшном сне она не могла представить нечто подобное. Она никогда и не думала, что окажется в такой ситуации! Ее руки так крепко сжимают оружие, что невольно начинают дрожать. Мысли мечутся в голове роем беспокойных пчел, но одна оказывается особо громкой и навязчивой.
Такая судьба постигла и их родителей?
Тяжело сглотнув кислую слюну, Ришар делает шаг в сторону псов, поднимая меч, но Винсент останавливает ее одним движением. Качает головой, велев оставаться на месте, и вместо того, чтобы позволить ей прикончить их, снова использует магию. Выставляет руки вперед, после чего медленно ведет кончиками светящихся серебристым светом пальцев правой руки по предплечью левой. Движение напоминает натягивание тетивы, а после, присмотревшись, Ришар замечает и две полупрозрачных иглы, сотканных из плотно сжатого воздуха.
Мгновение – и Винсент раскрывает правую ладонь. «Тетива» пружинит, и иглы с едва различимым свистом вонзаются в головы борзых, приковав их к трупу псаря. С тихим хлопком ветер освобождается, и тогда псы опадают на землю.
– Я бы справилась сама. Забыл, что запас твоей маны не бесконечный?
– Это простые заклинания. К тому же в ближнем бою у тебя больше шанс соприкоснуться со скверной, разве нет?
– Ты был истощен совсем недавно.
– У меня есть запасной вариант.
– Запасной вариант, которым тебе велели не злоупотреблять?
Блар смотрит на нее недовольно. Подслушала? Цокнув языком, чародей отворачивается, продолжая путь и больше ничего не сказав. Как ему объяснить ей, что таким образом куда легче освободить ярость, которая сжигает его изнутри? Он уверен, сама Моргана ощущает нечто подобное. Лишь пытается сохранять благоразумие. Ему тоже следует так поступить, но это, оказывается, не так просто.
Продолжая приближаться к замку, они встречают еще несколько повешенных, а на месте дворцового пруда – братскую могилу. Тела слуг, стражи и аристократов свалены в почерневшую от крови и гнили воду, и особенно страшно увидеть среди них знакомые лица. К тому моменту ужасный смрад, который источает, кажется, каждый угол некогда прекрасного сада, уже словно и не ощущается. Моргана невольно ускоряет шаг, стараясь уйти от этого ужасного места как можно скорее.
Нигде нет ни следа принцессы. Сложно сказать, удается ли им с Винсентом осмотреть абсолютно все закутки и руины, оставшиеся от беседок, но невозможно сказать, где проходила – и проходила ли вообще – Аврора. Воображение рисует самые ужасные картины, волнение нарастает, и совсем скоро Моргане начинает казаться, что она больше не может. Ноги наливаются свинцом, каждый шаг дается с невероятным трудом.
Зря они пришли. Она ужасная подруга. Как она могла оставить принцессу одну в такой ситуации? Они здесь умрут. О чем Аврора только думала, отправляясь сюда? Может, они уже мертвы? Чем они заслужили все это? Пусть это закончится!
Хватит.
Так не может продолжаться. Моргана должна немедленно взять себя в руки. Кому она сможет помочь, если не может совладать с собственными чувствами и мыслями? Сейчас не время для ее собственных слабостей. Может, это время и вовсе никогда не настанет! Но ведь кто-то должен быть сильным, верно?
Тогда пусть это будет она.
– Вы должны поторопиться.
Тихий девичий голос, прозвучавший откуда-то сбоку, заставляет их замереть на месте. Абсолютно изумленные и ошарашенные, чародей и рыцарь синхронно поворачивают головы в ту сторону, откуда он прозвучал.
На иссушенном фонтане – том самом, со статуей Аурели, возле которого Моргана впервые встретилась с Авророй, – сидит молодая женщина. Облаченная в черный костюм для верховой езды, с заплетенными в небрежную косу белыми волосами, перекинутыми через плечо, она смотрит на них совершенно спокойно. Словно бы нет ничего удивительного в их присутствии в этом отвратительном месте.
Ее золотые глаза не выражают ни страха, ни омерзения. Они слабо сверкают в редких солнечных лучах, пробивающихся сквозь черный дым, заволокший небосвод.
Оттолкнувшись ладонями от фонтана, она поднимается на ноги. Моргана замечает прикрепленный к поясу незнакомки серп.
– Они уже схватили принцессу, – на этих словах она указывает в сторону замка, – у вас не так много времени. Воспользуйтесь им благоразумно – наша с принцессой встреча не должна случиться так скоро.
Вопрос срывается с губ Ришар раньше, чем она успевает в полной мере осознать его:
– Ты – Меве?
Вместо ответа богиня лишь прикрывает глаза и слегка кивает. Есть ли смысл в каких-либо словах, когда все и без того очевидно? Потомки Астерии все как один златоглазы и златокровы. Божественная суть пробивается даже сквозь смертную оболочку. Меве подходит