наполнялись, и следом послышался противный, хлипкий шум жидкости в них. Джесс закашлялся и уже не мог остановиться.
Брендан уложил его обратно, и Джесс оказался больше не в состоянии возражать. В кровати казалось безопасно, пускай все внутри него и требовало встать.
– Тебе все равно там делать нечего, разве что рядом маячить и смотреть на всех убийственным взглядом, – сказал ему близнец. – Клянусь, остальные с этим отлично справляются за тебя. Вы с Томасом больше всех пострадали от дыма. Будешь кашлять всю ночь. Мне приказано сидеть рядом и следить, чтобы ты не задохнулся и не перестал дышать. И, кстати, если перестанешь дышать, отлуплю так, что тут же оживешь.
– Сомневаюсь, что такой медицинский подход работает.
Брендан пожал плечами, ответив:
– Мне кажется, вполне себе хороший подход.
– А почему ты нарядился в библиотечного солдата?
– Я собирался убить тебя, избавиться от тела и занять твое место. Разве не этим занимаются близнецы?
– Прекращай.
Брендан наклонил голову, это был такой знакомый жест, что Джессу захотелось оттаскать его за уши.
– Гражданским посреди военного лагеря делать нечего, – сказал Брендан. – Ты что, мозги свои на пудинг променял? Библиотекари тут снуют всюду, как пчелиный рой; они разбирают стены и отправляют отряды на изучение города. Зара договорится о транспорте для нас, и мы уберемся подальше отсюда, как только наступит ночь. И я жду не дождусь, когда смогу скинуть эту чертову форму, у меня от нее все чешется.
Джесс опустил глаза, посмотрев на себя, и впервые осознал, что на нем уже не грязные, наполовину сожженные лохмотья, в которых он был до этого. Вместо них на нем красовались шелковая рубашка и штаны, какие предоставляли пациентам в больницах. А под ними ничего. Джесс внезапно обрадовался, что у него есть одеяло, и натянул его повыше. Руки были как следует забинтованы, но ожоги все равно чувствовались. Хотя и не так болели, как должны были. Теперь Джесс задумался, а помимо обезболивающего спрея и мази, не поделилась ли с ним Морган своими живительными способностями, тем самым еще больше покалечив себя? Оставалось только молиться, что нет. Оставалось надеяться, что Вульф не потерял рассудок и не позволил ей, даже если Морган пыталась.
Повязки утяжеляли, и, до того, как Брендан успел его остановить – если вообще собирался, Джесс подцепил зубами торчащий край бинта на правой руке и дернул. Неловко размотал и посмотрел на свои пальцы с ладонью. Кожа в волдырях, вся мягкая, но далеко не такая ужасная, как он ожидал. Тогда Джесс размотал бинты на левой руке и размял обе. Поморщился. Потом он снова попытался сесть, и на этот раз получилось лучше. Грудь вздымалась, и в легких, точно в протест, все булькало, но Джесс умудрился сесть ровно и даже без посторонней помощи.
– Мы здесь в безопасности? – уточнил он.
– Разумеется, нет, что за глупый вопрос. Однако оказывается, что у капитана Санти немало важных друзей даже здесь. Из трех других капитанов, что тут находятся, двое не очень-то довольны тем, что архивариус отстранил командира библиотечного войска и потребовал испытать всех его солдат на верность. И они друзья с капитаном Санти. Так что они готовы сделать вид, что ничего не заметили и прикрыть нас. Третьему ничего не сказали.
– Получается… мы уедем на транспорте, но отряд Санти останется?
– Выбора особо нет. Если Зара исчезнет, сразу станет понятно, на чьей она стороне. Санти говорит, им следует остаться и выполнять все, что прикажут, пока не придет время для действительно важных действий. Он, конечно, рассчитывает, что они так и поступят. А я бы не стал на них рассчитывать.
Итак, они уходят одни. У них нет выбора. Как Вульф и сказал: они должны решить, прятаться ли им и притворяться мертвыми или же восстать и сражаться. Иронично, что именно Брендан всегда любил оставаться в тени. Избегать обязанностей и играть в свои собственные игры.
Джесс попытался встать. Брат снова его уложил. Джесс сорвался:
– Да в порядке все со мной! Убери руки, Малявка!
– Ты бы и без ног начал гулять и утверждать, что все в порядке, но так и быть. Решай сам. Свалишься рожей в землю и выплюнешь легкие, валяй. У меня тоже дела есть. Ты не спрашиваешь, но я все равно скажу: на берегу нас ждет корабль, и мы отправимся на нем домой.
– Домой? То есть куда?
– В нашу новую обитель. Тебе она понравится. Па хочет, чтобы ты был с нами. И он великодушно согласился предоставить убежище всем твоим друзьям. – Брендан направился к выходу из палатки, но потом обернулся: – Не называй меня Малявкой. Я бы тебя за это побил так, что ты весь почернел от синяков, но, кажется, смысла уже в этом нет.
Глядя на брата, Джесс терялся. Он будто бы видел себя издалека. «Я что, и правда такой надоедливый?» Но спрашивать было поздно. Брат уже вышел.
Брендан сказал что-то важное, и сказал это в последний миг, уходя, точно что-то незначительное. Голова Джесса слишком гудела, чтобы обдумать, что все это значит, однако он знал, что мысль до него дойдет. В конечном итоге. Сейчас же ему нужно было кое-куда отправиться.
Джесс сделал глубокий вдох, схватился за раму кровати, чтобы не потерять равновесие, и сумел на этот раз встать на ноги. Больше пока не удалось, и пришлось просто стоять какое-то время, чтобы привыкнуть, но потом Джесс заметил униформу, аккуратно сложенную на сундуке рядом. «Это не далеко».
Оказалось, что это очень и очень далеко, точно за километр, и Джесс весь вспотел и закашлялся красноватой жижей, когда наконец добрался до конечной точки. Выплюнув противную субстанцию в ведро, он почувствовал себя чуточку увереннее и стянул свободную рубашку со штанами. Кожа почти всюду была в красных пятнах. Волосы на ощупь были сухими, обожженными на кончиках, и пахли, как горелая смерть.
Чтобы одеться, потребовалось немало усилий, и когда Джесс натянул нижнее белье, застегнул штаны, надел рубаху, плащ и ботинки, то уже чувствовал себя так, что казалось, что нужно снова лечь… однако он не лег, боясь, что Брендан вернется и начнет смеяться. Вместо этого Джесс выпрямился, снова прокашлялся и медленно, осторожно зашагал наружу. Рукотворный Кодекс и книги, которые он вынес из Филадельфии, лежали замотанными в грязную ткань. Джесс рассовал их по карманам плаща.
Никколо Санти не отдыхал. Он сидел на складном стульчике, но был увлечен беседой с его очень способным, но и очень опасным лейтенантом. Так увлечен, что вовсе и не заметил Джесса.
Отчего-то