всего лишь древесный сок, который закипал и потрескивал сквозь кору с громкими щелчками, но звук казался таким живым.
Джесс слышал, как разрывались другие снаряды, и слышал высокие, слабые вопли, которые принадлежали вовсе не бомбам; это были люди, которым некуда было бежать, негде скрываться. «Я горю?» Мысль только теперь посетила Джесса, в момент слепой паники о том, что он мог тоже поймать на себя огонь, что если он опустит глаза, то увидит свою кожу, тлеющую и слезающую с мышц, и паника чуть не захлестнула с головой, но Джесс сумел взять себя в руки. «Нет. Я не горю».
Внезапно окно на другом конце здания взорвалось белым дождем стеклянных осколков, и на землю рухнуло огромное кресло.
Глен выпрыгнула и перекатилась по земле, смягчая удар, первая. Дарио выбрался и неуклюже прыгнул следом.
Томас показался последним. В одной руке у него было толстенное, грубое оружие, а на другом плече висела здоровенная, наполненная чем-то сумка. Он прыгнул и упал на щиколотки в густую грязь, закачавшись. Все трое были перепачканы сажей и плевались.
Джесс услышал свист нового приближающегося снаряда – теперь разом летело еще больше бомб. Это было похоже на вой разъяренных призраков, и становилось еще страшнее от густого облака дыма, уже расползающегося по небу. Филадельфия – непокорный город из руин – горела и полыхала, как никогда прежде.
Пошатываясь, Джесс поспешил к своим друзьям, крича:
– Бегите! – Ему хотелось спросить, что оказалось столь чертовски важным, что они решили рискнуть всем, даже шансами на выживание, однако дыхания на разговор не хватило бы ни у Джесса, ни у друзей. Воздух вокруг них стал горячим, и с каждым новым вдохом становилось больно от наполняющего легкие дыма. Джесс теперь ощущал вкус греческого огня на языке, все больше и больше снарядов с огнем разрывались вокруг, образуя густой, непроглядный туман. «Все вот-вот вспыхнет». Когда пелена греческого огня в воздухе станет настолько густой, что готова будет загореться, дышать будет нечем вообще.
Они понеслись по гниющим, мертвым полям. Растения все еще были слишком слабы, чтобы гореть, однако туман поднимался от грязи, точно фантомы, пока жар нарастал. У Томаса было преимущество в виде его длинных ног, а вот Дарио с Глен с трудом за ними поспевали. Джесс бежал так, словно его жизнь зависела от каждого его шага, потому что она и правда зависела.
Он замедлил темп, когда они приблизились к амбару, и обернулся. Казалось, он смотрит на ад. Филадельфия превратилась в пылающее озеро из огня, а баллисты все свистели и свистели, и новые бомбы продолжали взрываться. Парк, где Джесс целовал Морган, горел, и каждое деревце пылало, точно свеча. Ни одного целого здания уже не осталось. Скоро ничего не останется.
– Джесс! – крикнул Томас и толкнул его в грязь в тот самый момент, когда баллистический снаряд взревел низко над их головами и пронзил крышу амбара перед ними. «Мы умрем, мы все умрем к чертям», – подумал Джесс, потому что ведь взрыв перекинется и на них, перекинется и на тех, кто прятался у стены…
Однако ничего не произошло. Томас встал, и Джесс бросился к двери амбара. Стеклянный снаряд с греческим огнем угодил на стог сена и не разбился… однако фитилек тлел, так что когда он подожжет содержимое…
Джесс не думал. Он действовал. Он едва ли почувствовал боль от ожога на пальцах, потому что все остальное не имело значения, когда схватил фитиль и дернул. Важно было лишь то, что эта бомба не должна взорваться.
Он уронил шипящий фитиль на землю и затоптал пеплом на подошвах, а затем уже разрешил себе выбраться наружу, прильнуть спиной к стене и закричать. Крик вышел полным страха, гнева и ужаса… звук измученный, как те, что он слышал в городе, как те плачущие голоса.
Он не мог ничем им помочь.
– Джесс, – сказал Томас, и Джесс поднял на него глаза. Лицо немца перемазали сажа и грязь, но слезы оставили чистые полоски на щеках. – Пошли. Надо идти.
Они отправились за Глен с Дарио на другую сторону амбара, где остальные их друзья вместе с перепуганной компанией спасшихся с Аскьюто прятались у городской стены. Вульф подскочил на ноги, когда увидел их, и боль, смешавшаяся с облегчением, на лице профессора чуть не заставили Джесса разрыдаться.
Томас сказал:
– Отойдите все от стены.
Все так и поступили, хотя по-прежнему продолжали нагибаться, всматриваясь во вьющиеся черные тучи. Бомбы завывали в воздухе где-то над их головами, и это был невидимый, но очень реальный страх.
Томас уже нашел время собрать Луч Аполлона из подготовленных заранее деталей. Выглядела эта штука тяжело, грубо и так уродливо, как ничто другое из того, что когда-либо на глазах у Джесса мастерил Томас, – длинные прутья устройства торчали и загибались на концах. «Мы его так и не протестировали, – подумал Джесс, и им овладело жуткое ощущение обреченности. – Мы его так и не протестировали, а теперь у нас нет времени».
Однако Томас был прав. Герон построил такое же приспособление в смутные времена Античности. Создал нечто, чего не видели до времен Архимеда, огромные зеркала, выстроенные таким образом, что они были способны спалить корабли в море. Как Томас и сказал, инструменты у Герона вряд ли были лучше, чем те, какими они сами располагали в мастерской Бека.
Томас нажал на кнопку, и из трубки появился толстый красный луч, распространяясь, но в то же время и будто оставаясь твердым в воздухе. «Зеркала, – подумал Джесс и вспомнил все те мучительные часы, потраченные на шлифовку и полировку. – Работает». Свет ударил в стену, и та начала шипеть и светиться, плавясь жидкими слоями. Сконцентрированный свет прожигал себе путь сквозь поверхность стены, которая истончилась благодаря усилиям Морган.
Вот почему Морган была так слаба. Она предоставила всем им эту возможность на выживание.
Потребовался долгий, мучительный момент, чтобы полностью прожечь дырку насквозь, и, когда Томас отключил свое оружие, в стене образовалась брешь достаточно больших размеров, чтобы через нее можно было выбраться. Края бреши угрюмо поблескивали, но уже начинали остывать.
Томас охнул, бросил инструмент и отшатнулся – и Джесс в следующую секунду осознал, что ладони у его друга обожжены до яркой красноты.
– У меня не было времени установить защиту, – сказал Томас, когда Джесс подошел к нему. – Я не думал… Нет, нет, я в порядке. Иди, Джесс, выводи всех отсюда! У нас нет времени!
– Он прав, – сказал Санти. Он уже толкал Вульфа к выходу. – Тут скоро все запылает. Вперед!
– Книги! –