слово:
– Первородный.
Марий положил руку на плечо Гаю:
– Сегодня, парень, ты не голосуешь.
Оставшись на месте, Гай посмотрел по сторонам: сколько же человек встанет? Марий спокойно смотрел на Суллу, словно голосование не имело для него никакого значения. Люди вставали и вставали, и Гай решил, что дядя проиграл. Наконец шум прекратился. Все, кто хотел, уже поднялись. Гай посмотрел на человека, стоящего в середине зала, и увидел, как спокойная уверенность на красивом лице Суллы сменяется сомнением и, наконец, яростью. Консул посчитал голосующих и попросил двух человек провести пересчет. Расхождений не обнаружилось.
– Сто двадцать один человек высказался за то, чтобы против неприятеля выступил Первородный легион.
Сулла закусил губу и впился ненавидящим взглядом в Мария. Тот пожал плечами и отвернулся. Проголосовавшие сели.
– Второй Жаворонков, – произнес негромко Сулла, но в зале, построенном мастерами своего дела, его голос был слышен всем.
Сенаторы снова встали, и Гай увидел, что их большинство. Каков бы ни был план Суллы, он провалился. Нетерпеливым взмахом руки консул усадил сенаторов, не потрудившись даже посчитать голосующих и сделать соответствующую запись. Какое-то время ему понадобилось, чтобы взять себя в руки, однако, заговорив, он снова был спокоен и излучал обаяние.
– Сенат принял решение. Я – слуга сената, – сухим, бесстрастным голосом сказал Сулла. – Полагаю, в мое отсутствие городскими казармами воспользуются солдаты Мария?
– Да, – коротко, без всякого выражения подтвердил Марий.
– Поскольку поддержку нам окажут войска в Малой Азии, не думаю, что кампания затянется надолго. Я вернусь в Рим, как только раздавлю Митридата. Вот тогда мы и решим будущее этого города. – Последнюю фразу он произнес, глядя в упор на Мария, так что сомневаться в смысле высказанного предостережения не приходилось. – Мои люди освободят казармы к сегодняшнему вечеру. У нас есть еще дела? Тогда доброго всем дня.
Сулла вышел из зала в сопровождении группы сторонников. И сразу же напряжение спало, и все оживились: кто-то усмехался, кто-то задумчиво переглядывался.
Марий поднялся со своего места, и все мгновенно затихли.
– Спасибо за доверие. Я буду защищать этот город от всех, кто попытается в него войти.
Обещание было сформулировано таким образом – и Гай сразу отметил это про себя, – что в число тех, от кого Марий намеревался защищать город, вполне мог попасть по возвращении из похода и сам Сулла.
Сенаторы столпились вокруг его дяди, некоторые пожимали ему руку, открыто поздравляя с победой. Одной рукой Марий притянул Гая к себе, другой взял за плечо худощавого мужчину, который улыбнулся им обоим.
– Красс, это мой племянник Гай. Глядя на него, не скажешь, но этот человек – один из самых богатых людей Рима.
У Красса была длинная и тонкая шея, на которой рискованно покачивалась голова с теплыми карими глазами, поблескивавшими в густой паутине тонких морщинок.
– Я и вправду благословен богами. А еще у меня две красивые дочери.
– Одна и впрямь хорошенькая, – усмехнулся Марий, – но вторая пошла в отца!
Гай внутренне содрогнулся, но Красса эти слова будто и не задели вовсе.
– К сожалению, она и в самом деле немного костлява. – Он печально улыбнулся. – Придется дать за ней хорошее приданое, чтобы соблазнить римскую молодежь. – Он повернулся к Гаю и протянул руку. – Рад познакомиться, юноша. Станешь полководцем, как твой дядя?
– Да, – серьезно ответил Гай.
Красс улыбнулся:
– Тогда тебе понадобятся деньги. Придешь ко мне, когда потребуется денежная поддержка?
Гай коротко пожал протянутую руку, и Красс исчез в толпе.
Марий наклонился и прошептал Гаю на ухо:
– Молодец. Он всегда был мне верным другом, и он невероятно богат. Договорюсь, чтобы принял тебя в своем поместье – оно поражает роскошью. А теперь я хочу познакомить тебя еще с одним человеком. Пойдем со мной.
Гай пошел за ним, пробираясь через тесные группки сенаторов, которые обсуждали события дня и унижение Суллы. Марий жал руку каждому, кто попадался на глаза, спрашивал о семье и отсутствующих друзьях. За собой консул оставлял череду улыбающихся лиц.
На другой стороне зала негромко беседовали о чем-то трое мужчин. Увидев подошедших Мария и Гая, они замолчали.
– Вот тот, о ком я говорил, – весело сказал Марий. – Гней Помпей, человек, которого его сторонники называют лучшим римским полководцем нашего времени, – разумеется, когда я болен или меня нет в городе.
Приветливо улыбаясь, Помпей поздоровался с обоими. В отличие от тощего Красса, он был немного полноват, но при высоком росте полнота не портила, а придавала солидности и значительности. Гай предположил, что ему не больше тридцати, отчего его заслуги выглядели еще более впечатляющими.
– Вне всяких сомнений! – ответил Помпей. – Воистину я творю чудеса на поле битвы. Наблюдая за моими маневрами, даже самые суровые мужчины роняют слезу.
Марий рассмеялся и хлопнул его по плечу.
Помпей смерил Гая оценивающим взглядом.
– Твой юный двойник, а, старый лис? – обратился он к Марию.
– Иначе и быть не может с моей-то кровью в жилах?
Помпей сцепил руки за спиной.
– Твой дядя сегодня страшно рисковал, решив вытеснить Суллу из Рима. Что ты об этом думаешь?
Марий начал было отвечать, но Помпей поднял руку.
– Пусть скажет он, старый лис. А я посмотрю, что он из себя представляет.
Гай ответил без колебаний и даже сам удивился тому, как легко нашлись нужные слова.
– Пойти против Суллы – опасный ход, но мой дядя любит азартные игры. Сулла служит Риму и драться с чужестранным царем будет хорошо. А когда вернется, им с дядей придется договариваться. Возможно, нам удастся расширить казармы, чтобы они вместили оба легиона.
Помпей моргнул и повернулся к Марию:
– Он что, глупец?
Марий усмехнулся:
– Ничуть. Просто не знает, доверяю я тебе или нет. Подозреваю, парень уже догадался о моих планах.
– Так что сделает твой дядя, когда Сулла вернется? – прошептал Помпей Гаю на ухо.
Гай огляделся и не увидел никого, кто мог бы подслушать, за исключением этих троих, которым Марий определенно доверял.
– Он закроет ворота. Если Сулла попытается войти силой, сенат объявит его врагом Рима. Ему придется либо начать осаду, либо отступить. Думаю, он подчинится Марию, как и подобает полководцу.
Помпей согласно кивнул:
– Опасный путь, Марий, как я и сказал. Открыто я поддерживать тебя не могу, но негласно сделаю все, что потребуется. Мои поздравления с прекрасным триумфом. Ты выглядел великолепно.
Он подал знак своим приятелям, и они отошли.
Гай хотел сказать что-то, но Марий покачал головой.
– Давай-ка выйдем, здесь все пропахло кознями и происками. – Они направились к дверям, а когда вышли, Марий приложил палец к губам, предупреждая возможные вопросы племянника. – Не