Читать интересную книгу Собаки! - Олифант Олифант

— Средние века, вот, что надо этим тёткам, — резюмировал продюсер Ленни, роясь в груде её почты. — Поэтому, дружок, бросаешь курить и никакого нейлона. Купим тебе что-нибудь льняное и бесформенное.

— Нужен какой-нибудь аксессуар, — жеманно пошевелил пальцами фотограф. — Нечто фламандское. Чепец? Или арбалет? Нет, пожалуй, собаку! Жили в замках, такие худенькие… Это, кажется, называется, гончая?

И Ленни покорно выходила к журналистам в длинных льняных или вязаных юбках, с гитарой через плечо и в компании худющей гончей.

Однако, время шло. Кюр, покорившей Европу, уже не было нужды прикидываться фламандской пастушкой. Она полюбила завтракать устрицами, носить декольте и украшать уши бриллиантами. А собака… Собака потерялась во время гастролей по Алжиру. Говорят, убежала в пустыню…

55. ПЛОТТ-ХАУНД

До сих пор не стихают споры, кем в большей степени был Генри Плотт — дантистом или кинологом? По профессии дантист, а вот по призванию? Дело в том, что сей владелец крохотного ранчо в Монтане вывел, пожалуй, самую интересную из всех гончих. Молнией срываясь с места, она уже через секунду развивает скорость порядка 80 миль в час, но уже через пять минут выдыхается и валится на землю. Идеальная собака для засады. Ни заяц, ни стремительная лань не имеют ни малейшего шанса уйти от неё. Но, знаете, как использовал своих гончих хитроумный мистер Плотт? Он рвал с их помощью зубы пациентам! Страждущего усаживали на бочку во дворе, стягивали ремнями руки за спиной. Затем, мистер Плотт привязывал один конец шпагата к больному зубу, второй к ошейнику и подавал команду «Пиль»! Мгновение и гончая, с вырванным зубом на конце верёвки, исчезала вдали.

Не обошлось, конечно, и без курьёза. Старожилы Монтаны вспоминают случай, когда некую мисс Харпер, даму в весе пера, гончая умчала на сотню метров в прерию. Полёт несчастной закончился только, когда она врезалась челюстью на торчащий из земли корень.

56. ПОСАВСКАЯ ГОНЧАЯ

«Я ждал тебя; в вечерней тишинеЯвлялась ты веселою старушкой»…

«Выпьем с горя; где же кружка?Сердцу будет веселей»…

Строки Александра Сергеевича Пушкина, посвящённые самой известной в России няне — Арине Родионовне. Так кто же она на самом деле, эта «весёлая старушка» в чепце, заменившая маленькому Саше мать, имени отчества которой никто и не помнит.

По официальной версии, Арина Родионовна Яковлева была куплена Осипом Абрамовичем Ганнибалом, дедом Пушкина, у графа Фёдора Алексеевича Апраксина, точнее, выменяна на пару Посавских Гончих. На первый взгляд, обычная история — жестокое, мрачное время, торговля крепостными, человек оценивается в пару собак. Но, если взглянуть на эту сделку с другой стороны, то…

Итак, несколько фактов. Женившись на М. А. Пушкиной (бабушка поэта, чтобы Вы знали), О. А. Ганнибал немедленно исчезает из семьи и фиктивно женится на У. Е. Толстой. Семья разыскивает его в г. Пскове, где он ведёт развесёлую жизнь в объятиях мадам Толстой, и возвращает домой. Спустя некоторое время, наш весельчак опять исчезает, и обнаруживают его уже в Москве в доме некой дамы со скверной репутацией. Раздосадованная родня, нажав на нужные рычаги, отправляет ветреника в действующую армию, где он участвует в нескольких кампаниях. Там же О. А. Ганибал знакомится с графом Ф. А. Апраксиным, таким же гулякой и повесой. Одновременно уволившись из армии, други возвращаются в Россию — Ганнибал в семью, а холостяк Апраксин в своё имение. Причём, граф привозит из похода некий трофей, а, именно, редкой красоты маркитанку Ирэн. Проходит месяц и совершается та самая мена, о которой мы уже говорили выше. Осипу Абрамовичу, видите ли, срочно понадобилась няня для дочери, и искомая няня, (о, какая удача!) есть у его старого боевого товарища. Зовут её, как вы уже догадались, никак не Ирэн, а Арина. Мало того, у неё есть даже отчество и фамилия — Арина Родионовна Яковлева! Как ужилась Арина с М. А. Пушкиной, как воспитывала маму Александра Сергеевича и, воспитывала ли вообще, мы не знаем. Однако, к воспитанию внука О. А. Ганнибала, бывшая маркитанка отнеслась серьёзно. Иван Пущин в своих лицейских дневниках пишет, что юный Пушкин имел непререкаемый авторитет во всём, что касалось приготовления пуншей и грогов, а сам мог преспокойно выпить, хоть ведро.

К чему я всё это рассказал? Наверное, не стоит ворошить прошлое. И, тем не менее, низкий Вам поклон, Арина Родионовна, урождённая Ирэн, отправившаяся за своей любовью в снега России и воспитавшая Наше Всё.

57. РУССКИЕ ГОНЧИЕ (не Былина!!)

А спускался князь да с крылечечка.А взмахнул, Родной, белой рученькой.А бегут к нему слуги верные.А несут ему слуги чарочку.А отпивает князь да полчарочки.А полчарочки на земь пролилось.А утёрся князь, да платочечком.А говорил слова тихим голосом.

— А поедем мы сейчас, да слуги добрые.А поохотиться, да позабавиться.А добудем мы, да слуги честные.А зверя дикого, да зверя красного.

А наточите-ка стрелы острые.А взнуздайте-ка коней-конюшек.А пускайте-ка свору гончую.А устроим мы потеху молодецкую.А охоту мы затеем небывалую.

А ещё скажу вам, мои детушки.А запрягите-ка скорее воз-повозочку.А погрузите на неё вина добрые.А вина добрые, да закусочки.А что б в полях нам жаждой не мучиться.А что б похмельюшком мне не маяться.

58–60. ЭСТОНСКАЯ ГОНЧАЯ, ЛАТВИЙСКАЯ ГОНЧАЯ, ЛИТОВСКАЯ ГОНЧАЯ

Дождь не прекращался вторую неделю, затопляя луга и дороги. До Ревеля был всего день пути, но царь Пётр Алексеевич, путешествующий инкогнито, отказался ехать верхом. Александр Данилович Меньшиков не просто изнывал от скуки, а, казалось, сам стал воплощением безнадёжности и уныния. Хозяин постоялого двора, которого он сначала винил в нерасторопности, затем в погоде, затем хотел застрелить, бесцельно слонялся по комнатам, нагнетая ещё большую тоску.

— Что за погода, — бормотал хозяин себе под нос, — который день ни одного проезжего, одни эти непонятные русские. Говорят, что купцы, но, какие они к чёрту купцы? Этот их главный — торговец? Скорее уж дворянин. Нет, не дворянин, я благородного человека из сотни узнаю. И зачем ему столько охраны? Что он такое везёт в Ревель? И кто этот его огромный спутник с бешеными глазами? Кто же они, шпионы, наёмники, авантюристы? Третьего дня напились до изумления и перестреляли всех кур. Вчера опять пили, ходили в коровник, и на спор били быка в лоб кулаками. Скорее бы уехали, но и совсем без постояльцев тоже нельзя.

Хозяин, неслышно ступая в толстых вязаных носках, подошёл к главному.

— Не желает ли господин жареных ревельских колбасок с кренделями?

— Мин херц, — вяло позвал Александр Данилович, — отужинать желаете?

Пётр, покусывая гусиное перо, что-то чёркал на листе бумаги и не отвечал.

— Неси свои колбасы-кренделя, — махнул рукой Меньшиков. — Сдохнешь тут у тебя от тоски.

— Завтра можно поехать на охоту, — с достоинством поклонился тот. — Могу продать вам пару великолепных Балтийских гончих.

— Какая охота? — Александр Данилович положил голову на стол. — Зайцев по воде гонять? У вас и дичи-то, поди, нет. В полях зайцы, да в море шпроты. Нет у вас тут ни хрена, понял?

— Неправда. У нас богатая земля. И дичь, и рыба, и лён, и янтарь.

— Дааааа! Слышишь, мин херц? Вот янтарь у них, действительно есть. Этого не отнять!

— Отчего же, не отнять? — Пётр отбросил перо и пристально смотрел круглыми глазами на хозяина. — Можно и отнять.

Александр Данилович счастливо засмеялся, а хозяин мрачно насупился.

— Тащи вина, дурак! И, — тут он потянул носом, — поторопись, дядя, кажись, подгорели кренделя!

(Позднее эта фраза Меньшикова стала крылатой)

61. ГОНЧАЯ ШИЛЛЕРА

Разумеется, великий Иога;нн Кри; стоф Фри; дрих фон Ши; ллер (нем. Johann Christoph Friedrich von Schiller) немецкий поэт, философ, историк и драматург, представитель романтического направления в литературе, не занимался разведением гончих. Просто германские поклонники его таланта, назвали породу в честь великого земляка.

Приятно, кстати, когда плоды своих трудов можно посвятить кумиру. Художники, писатели, астрономы, землепроходцы, подводники и кинологи — нарисовав, написав, вырастив, открыв, отыскав и выведя нечто удивительное, немедленно посвящали это своим родным, друзьям, любимым или просто, уважаемым, людям. Так появился тюльпан Гагарин, пик Ленина, землеройка Ливингстона, земля Франца-Иосифа, пельмени Сан Саныч.

Другое дело, если вы, к примеру, микробиолог. Открываете новый убийственный вирус. От него нет спасения, он неуязвим и фантастически живуч. И вы даёте ему самое подходящее и дорогое для вас имя — Брюс Уиллис. Пишете письмо своему идеалу в Беверли-Хиллс, а его агент отвечает, что мистер Б. Уиллис не в восторге от подобного подарка… Говорят, что когда доктор Боткин изобрёл желтуху, то довольно долго искал, кому бы посвятить эту грозную болезнь. Так и пришлось назвать её «Болезнью Боткина».