Одной из главных причин дезорганизации римской армии являлась закрепившаяся издавна практика посылки отрядов из одной приграничной области на помощь другим соединениям, отражающим нападения врага. Естественно, редко можно было снять с участка границы легион полностью или даже значительную часть легиона: это бы обнажило данный участок границы для нападения врага. Римляне принимают логическое решение: снимают соединения различных когорт, легионов, вспомогательных отрядов и создают из них временные формирования (вексиляции), которые действовали в качестве тактических соединений, приписанных к армии в том районе, где шли бои. Было обнаружено, что наибольшую отдачу приносят вексиляции, в которых состоит около тысячи пехоты и пятисот конных воинов.
Первоначально система вексиляции оправдывала себя. Как только с опасностью было покончено, специально созданные отряды распускались и возвращались на место. Но в период непрекращающихся войн 235–290 гг. отряды так быстро перебрасывались из одного района в другой, что полностью смешивались. Традиции легионеров и воинский дух почти исчезли.
Именно это обстоятельство в числе прочих заставило императора Диоклетиана пойти на крупные реформы в организации вооруженных сил. Император Константин завершил преобразования, начатые Диоклетианом.
С целью создания мобильного резерва армия была разделена на две крупные части: приграничные войска и мобильные полевые войска. Две трети армии служило на границе. Остаток состоял в мобильных частях, содержавшихся императорами (августами и цезарями) в своих владениях. Мобильные отряды получали более высокое жалованье, чем приграничные войска, что в дальнейшем привело к неприятностям.
Диоклетиан, который извлек урок из системы вексиляции, сокращает численность легионов в полевых войсках до тысячи легионеров. Это позволяло добиться большей стратегической и тактической гибкости и не создавало нужды в переброске войск. Численность приграничных легионов составляла б тыс. солдат. Во вспомогательных отрядах было по тысяче человек, как в мобильных войсках, так и в соединениях, расположенных на границе.
Диоклетиан упраздняет должность преторианского префекта, пост, позволявший одному человеку стать главой штаба имперской армии и командовать преторианской гвардией. Зачастую префекты пользовались своей властью для свержения императора и захвата престола. Вместо этого у императоров – августов и цезарей – было теперь два начальника: пехоты и кавалерии. Это позволяло разделить власть в армии и уменьшить политическую опасность; кроме того, это показывает, насколько возросла в армии Рима роль конницы.
Константин упраздняет преторианскую гвардию; вместо нее создается личная охрана императора, состоящая из 4 тыс. солдат.
Новые воинские формирования
Не считая перемены в численности легионов, в тактической их организации в результате реформ Диоклетиана и Константина не произошло значительных изменений. В целом эти перемены были к лучшему, они продлили жизнь Римской империи. Однако они имели целый ряд негативных политических и психологических последствий, которые императоры не смогли предугадать и которых, возможно, все равно бы не удалось избежать.
Пехота мобильных полевых отрядов имела, как правило, более легкое вооружение, чем пограничные отряды. Полевые отряды получали более высокое жалованье. У расположенных на границе воинов возникла зависть. Поскольку в происхождении и боевых навыках тех, кто служил в легионах и во вспомогательных войсках, разницы больше не было, служба на границе становится менее популярной, чем служба во вспомогательных войсках, где не было столь жестких дисциплинарных требований, или чем служба в полевых войсках. В результате в армии снижается боевой дух; кроме того, программы тренировки облегчаются, что еще больше стирает разницу между легионерами и воинами вспомогательных отрядов.
Как легионеры, так и те, кто служил во вспомогательных отрядах, были теперь в большинстве своем варварами. В результате этого к 375 г. большинство варваров освоило римское оружие и тактику римской армии. Находившиеся на службе Риму варвары считали себя римлянами и как профессиональные солдаты сохраняли приверженность к своим соединениям и командирам. Тем не менее варваров ничуть не смущала необходимость сражаться против своих же товарищей, если им так приказывали командиры-римляне (эти последние также в рассматриваемый период были выходцами из варварских племен). Это создавало множество возможностей для столкновений, мятежей и дезертирства.
В римской армии появляется солдат нового образца, что еще больше усугубляет снижение дисциплины и выучки.
Во-первых, поскольку все большему количеству варварских племен разрешалось селиться в пределах Римской империи, стремление Траяна отказаться от варваров во вспомогательных войсках закончилось неудачей. Вспомогательные отряды из варваров под руководством собственных вождей, сохранявшие свое оружие и методы войны, все в большем количестве зачисляются в армию. Они получают название федератов (союзников). В связи с тем, что все варвары были романизованы, это не привело к значительным изменениям в тактике. Однако создало новые возможности для беспорядков и мятежей.
Во-вторых, в некоторых областях империи комплектовать армию из добровольцев уже не удавалось. В этом случае новобранцев должны были поставить крупные землевладельцы, по количеству земли или по очереди. Условия службы таких солдат были более легкими, чем в регулярных войсках. Это происходило нечасто, но так или иначе знаменовало падение профессионализма армии. Это был шаг к средневековому феодализму.
Тактика в поздней империи
В период между правлением Юлия Цезаря и Юлиана ни один полководец не описал войны, в которых ему приходилось участвовать. Даже ведущие историки не стремились рассказать о войнах своего времени. В результате тактические подробности боевых действий четырехсотлетнего периода с середины I в. до н. э. и до середины IV в. и. э. скрыты покровом тайны.
Если вести речь об основных боевых построениях легиона, ясно, что все более использовалось построение в две линии, в каждой из которых ставилось по пяти когорт. Есть основания полагать, что в результате усиления роли конницы и снижения требований к дисциплине боевые соединения стали менее подвижными, еще больше приблизились к фаланге.
В то же время ясно и то, что основы боя, заставившие Мария ввести для когорт древнее построение, были известны римлянам периода поздней империи не хуже, чем римлянам периода республики. Из сведений, дошедших до нас о тактике Константина в битве при Турине, следует, что хорошо обученная и дисциплинированная пехота последнего периода существования империи могла отражать атаки конницы не хуже, чем легионы Цезаря, могла совершать маневры и биться гибкими соединениями с той же решительностью, что и в прежние времена.
Тем не менее, учитывая, что в основах пехотной тактики крупных изменений не произошло, увеличение значения кавалерии, несомненно, сыграло свою роль. Если дисциплина была высокой, то соединения приближались по боевым качествам к древней фаланге; при слабой дисциплине полководцы заставляли солдат воевать плечом к плечу, что напоминало фалангу более древнего образца.
Показателем, какое влияние оказала конница на приходивший в упадок легион, служит то, что старый пилум превратился теперь в метательное копье. Очевидно, не все с радостью восприняли новый метод: новую пику бросить можно было без труда, и так и поступали, чтобы рассеять ряды противника, перед тем как легион вступал в рукопашную с вражеской пехотой. По-видимому, чтобы воины могли использовать меч, фронт войска был расширен: снова возникло открытое построение старого легиона. Однако изменение роли пилума ясно демонстрирует тенденцию к снижению гибкости и наступательных возможностей армии, что, в свою очередь, указывает на снижение дисциплины.
К началу IV в. кавалерия в среднем составляла четверть числа армии; в восточных пустынях, где приходилось воевать с персами и арабами, ее доля была значительно выше. Теперь уже конница становится главным родом войск.
Увеличивается и значение метательных орудий. В результате возникает тактическая дилемма. С одной стороны, для противостояния конной атаки пехотинцы должны были сомкнуть ряды; с другой стороны, использование и римлянами, и их врагами метательных машин, наоборот, требовало построения с более широкими промежутками. Учитывая, что и перед их противниками стоит та же дилемма, римляне одновременно как увеличили число метательных орудий, так и добавили в армии еще больше конных воинов. Естественно, они стремились к большей гибкости, чтобы у них была возможность противостоять тому виду оружия и роду войск, который представлял в данный момент наибольшую опасность.