была чуть умнее, мой брат достался бы тебе.
Кончик ее аккуратного носа покраснел, а глаза опухли, но несмотря на это, девочка была очень хороша.
— Мне очень жаль тебя, Мила. Правда. Я понимаю твои чувства, — примирительно вставила я. — Но ты должна помнить, жизнь не заканчивается на одном моральном уроде. К сожалению, таких ещё встретишь очень много.
Мы дружно прыснули от смеха, так эпично мне далась эта фраза.
— Спасибо. Всегда рассчитывала встретить много уродов.
Медленно поднялась с кровати, но тонкая ручка тут же цепко схватила за запястье.
— Понимаешь, все намного хуже. По закону этого мира знатные дамы имеют слишком большую ответственность за чистоту рода. Меня вряд ли возьмут замуж. Высшие точно не возьмут. А за кого попроще отец не отдаст. Теперь я испорченная ненужная кукла.
— А как же Ангела? Она была невинна?
— Нет. Но никто бы не смог это доказать. А Дармир никогда бы не опустился до подобного. А про меня знают все. Любой мужчина, который рискнет взять меня в жены, будет объектом насмешек. Леонард разрушил мою жизнь, — всхлипнула в конце, и по ее щекам вновь побежали мокрые дорожки.
— Зачем же ты пошла на такой шаг?
— Я его любила. И верила ему. Если бы не отдалась, отец выдал замуж за этого червяка. Кто же знал, что Леонард откажется от меня?
Она побледнела и прижала аккуратные ладони к лицу:
— Знала бы ты, человечка, как мне хочется сбежать от всего этого!
Нина
Я застыла с изящной чашкой в руке. Уже которую минуту разглядывала золотистый узор на фарфоре, будто ценителем антиквариата являлась.
Настенные часы отгремели двенадцать раз. Настроение было настолько подавленное, что даже непоседливый Меняж затих, устроившись у меня в ногах, и помалкивал.
— Как? Как она могла? — прошептала в пустоту. — Господи… Что теперь делать?
В голове не укладывалось, что своенравная девушка подпустила к себе мужчину, которого на дух не выносила.
— Хотя о чем это я… Сама хороша, видимо, драконы действуют на нас так. Слишком гады обаятельны, — грустно усмехнулась, вспомнив, как подкосились ноги, а кровь в венах моментально нагрелась, стоило увидеть Дармира.
Хотелось обнять его, почувствовать успокаивающий приятный запах сандала. Укрыться от всех в его крепких объятьях. Но моя гордость! Что было бы дальше? Несколько лет любовницей, пока ему не надоест?
— Нет. Не могу!
— Ты что так кричишь, человечка? — заворчал доудук.
— Меняж, как ты думаешь, мы сможем пройти завесу?
Он навострился и зашипел.
— Можем. Но не хочется.
— Если тебе не хочется, можешь оставаться.
— Мы связаны. С ума сошла? Теперь мы навеки вместе, крошка! — огрызнулся в ответ.
— А вы? Вы связаны со своими сиррами. Думаешь одного камня будет достаточно? — хмыкнул магический помощник.
— Понятия не имею! — вздохнула, потирая веки.
— Вам нужны хранители.
— Кто?
— Хранители. Низшие. Их можно купить и привязать к себе. Для этого нужно отправиться на невольный рынок. И это запрещено. Вы сами принадлежите господам. Так что, отпадает. Остаёмся и точка.
— Уходим, Меняж. И точка. Я принадлежу только своему сыну.
— Женщина принадлежит и своему мужчине. Я слыхал…
Мы уставились друг на друга прищурившись.
— Да. Я тоже слыхала. Правда, в моем понимании и мужчина принадлежит своей женщине…
— Ревность, — фыркнул и внезапно замер, сложив ужи.
— А вот и он.
Я тоже будто что-то почувствовала, метка на шее немного защипала, или мне показалось, но в дверь постучали. Удары были сильные, но какие-то неуверенные. С длинными интервалами, словно кто-то каждый раз боролся с самим собой, чтобы не замолотить в дверь.
— Войдите.
Вся подобралась и поправила платье. Выпрямила спину и вытянула шею.
Наши взгляды столкнулись на беспощадной скорости. Тут же утонула в бушующей бирюзе, будто швырнули в ледяной океан.
Дракон прерывисто и тяжело дышал. Его широкая грудь вздымалась. Всегда идеальная одежда помялась, а рубашка была распахнута, словно он рванул ворот задыхаясь. И сама на секунду задохнулась. Его облик пылал могуществом и неукротимой силой. Сметал все мои чувства куда-то на край, как зверей, спасающихся от лесного пожара.
— Что-то случилось? — просипела, — что с тобой?
Он странно и как-то обреченно улыбнулся.
— А что, недостаточно того, что уже произошло? — хрипло, слишком низким голосом…
Ответить не дал, сделал решительный шаг к постели, затем ещё один, оглядывая каждый сантиметр моего лица с хищным интересом.
— Зачем ты пришёл?
Губы дрогнули и сложились в усмешке. Такой знакомой и предвкушающей, что внутри все сжалось.
— Получить твою любовь. Других причин нет.
Ещё издалека почувствовала жар, исходящий от бугристых мышц. Они перекатывались под ровной бронзовой кожи. На его лбу выступили капельки пота.
Прижалась к спинке кровати, словно распятая булавкой бабочка. Меня обезоружил и заставил в страхе ретироваться, этот неожиданный визит.
— Отдашь ее мне?
Он возник прямо перед мои лицом, щекоча дыханием шею.
— Дармир…
— Да, демоны тебя раздери! Знаю, что не любишь меня. Но хотя бы признай, что я тебе приятен. Мне достаточно! — бормотал он, переходя на рычание.
Прижался лбом к груди, вслушиваясь в биение моего сердца. Ладони легли на талию, он подтянул меня на себя, оказавшись сверху. Колено одним движением раздвинуло ноги.
— Ах! — вырвалось из груди, и он немного отстранился.
Демоны в его глазах пляски устроили, яркие угольки горели в самой глубине зрачков.
— Больно? — шепнул, — будет хорошо. Ты же знаешь. Тебе будет хорошо. Уступи по доброй воле, молю тебя, малышка. Я прокляну себя, если не сдержусь.
Ладонь невольно опустилась поверх его жестких чёрных волос. Погладила нежно, как гладила только Адама. Чтобы с ним не происходило, я всем существом ощущала, как тяжело дракону. Что-то внутри терзало и мучило.
— Я люблю тебя, — сказала беззвучно, не смогла сказать вслух. Не получилось.
Сама развязала пояс, открывая перед ним беззащитную белую кожу.
Он втянул воздух ноздрями и припал ко мне, словно к сосуду с прохладной водой, врученной ему в руки после долгих недель проведенных в пустыне. Горячие губы жалили и дарили странное болезненно-нежное исступление.
— Дармир, — протянула его имя.
Он готовил меня для единения из последних сил.
Моя кожа стала чувствительной, тонкой настолько,что все нервы оголились. Мужчина хрипел что-то невнятное, лаская губами.
— Все. Не могу больше. Прости, моя маленькая, — взревел он и одним жестким рывком