уплыть на судах по озеру, но легионеры по приказу Веспасиана быстро построили плоты и пустились за ними в погоню. Вооруженные дрекольем и пращами рыбаки, разумеется, оказались бессильны против хорошо вооруженных и обученных римлян, и вскоре большинство из тех, кто находился в лодках, нашли свою смерть в водах Кинерета, а те, кто сумел добраться до берега, были убиты стоявшими на берегу римлянами.
«Все озеро было окрашено кровью и полно трупов, ибо ни один человек не вышел живым. Через несколько дней по всей окрестности распространился страшный смрад; не менее ужасен был и вид ее: берега были покрыты обломками судов и раздутыми телами, которые, разлагаясь под знойными лучами солнца, заражали воздух, что не только приводило в отчаяние иудеев, но и внушало отвращение римлянам. Так кончилось это морское сражение. Включая и число еще ранее павших в городе, погибло тогда 6500 человек» (ИВ, 3:10:9), — констатирует Иосиф.
Однако самое страшное произошло потом, и Иосиф явно не простил этого вероломства римлянам и описал его во всех деталях: «По окончании битвы Веспасиан сел в Тарихее на судейское кресло, чтобы отделить людей, нахлынувших извне и вовлекших всех в войну, от жителей города и чтобы совместно с начальниками решить вопрос о том, следует ли их оставить в живых. Все считали помилование их делом опасным: как люди без родины, они, наверно, не останутся в покое и будут в состоянии принудить к войне силой даже тех, у которых они найдут приют. Веспасиан также признавал, что они не достойны пощады и что они своим спасением воспользуются во вред своим освободителям. Он поэтому останавливался только над тем, каким способом удобнее будет их извести. Убив их на месте, он должен был опасаться нового восстания коренных жителей, которые, без сомнения, не допустили бы добровольно заклания столь многих просящих; кроме того, он сам не мог позволить себе напасть на людей, которые, доверившись его слову, передали себя в его руки. Но его друзья взяли верх над ним, сказав: против иудеев все позволительно и всегда нужно полезное предпочесть достойному, если нельзя и то, и другое соединить вместе. Таким образом, Веспасиан в двусмысленных словах обещал пришельцам пощаду, но позволил им выступить только по дороге к Тивериаде. Со сладкой верой в свою мечту, ничего дурного не подозревая, открыто неся с собой свои пожитки, они выступили по указанному им пути. Римляне же между тем заняли всю дорогу до Тивериады для того, чтобы никто не завернул в сторону, и заперли их в городе. Вскоре туда явился Веспасиан, который приказал всем собраться в ристалище. Здесь он приказал стариков и слабых в числе 1200 убить; из молодых он выбрал 6000 сильнейших, чтобы послать их к Нерону на Истм. Остальную массу, около 30 400 человек, он продал, за исключением тех, которых подарил Агриппе. Царю он предоставил поступить с людьми, бежавшими из его области, как ему заблагорассудится; они, впрочем, были царем также проданы. Остальная масса из Трахонеи, Гавлана, Иппа и Гадары состояла преимущественно из бунтовщиков, беглецов и других людей, которые были вовлечены в войну постыдными делами, совершенными ими еще во время мира. Они были взяты в плен восьмого числа месяца гарпея» (ИВ, 3:10:10).
Теперь во всей Галилее осталось только три очага сопротивления — Гуш-Халав-Гисхала, вотчина Иоанна Гисхальского, небольшой еврейский гарнизон, засевший на горе Тавор и в расположенной на отрогах Голанских высот Гамлы — той самой Гамалы, которую в романе «Мастер и Маргарита» М. Булгакова Иешуа га-Ноцри называет своим родным городом.
* * *
Вплоть до 1968 года само местонахождение Гамлы было неизвестно, и «Иудейская война» Иосифа Флавия была и остается, по сути, единственным письменным источником, повествующим о героической гибели защитников этого города.
Иосиф начинает этот свой рассказ с подробного описания Гамалы и не без хвастовства упоминает, что, как и в случае с Иотапатой и Тарихеей, немало сделал для ее укрепления перед возможным штурмом. Да и природные условия вокруг города делали его столь же трудным для завоевания, как и Иотапату: «Гамала же не сдавалась, так как она еще больше, чем Иотапата, могла надеяться на свое защищенное от природы местоположение. Крутой хребет отделяется от высокой горы и по самой середине образует горб. Последний своей возвышенной частью вытягивается немного в длину и спадает спереди так же круто, как и сзади, так что все в целом изображает из себя вид верблюда, от которого местность эта и получила свое название[43], хотя в произношении туземцев не слышится в точности его происхождение. С боков спереди местность окружена недоступными пропастями, только сзади недоступность уменьшается, так как с этой стороны Гамала соединена с горой. Жители, однако, прокопав здесь поперечный ров, постарались и с этой стороны отрезать город и сделать его недоступным. Дома, построенные на отвесном боковом склоне холма, лепились и громоздились друг к другу, так что казалось, что город висит в воздухе и вследствие своей покатости готов каждую минуту обрушиться; его наклон был к югу. Такой же точно холм на юге достигает неимоверной высоты и, служа городу как бы крепостью, оканчивается крутым, не огороженным никакой стеной обрывом, ниспадающим в глубокую пропасть. Внутри стены, на самой окраине города, находится водяной источник.
Таким образом сама природа сделала город почти неприступным. Но Иосиф укрепил его еще больше подземными ходами и окопами. Жители тверже уповали на местоположение города, чем иотапатцы, и, хотя они имели в своей среде гораздо меньше бойцов, все-таки, полагаясь всецело на защищенность местности, никого больше к себе не принимали. Город, впрочем, вследствие его укреплений, был полон беглецов. Благодаря всему этому он и прежде мог держаться семь месяцев против осадного войска Агриппы» (ИВ, 4:1:1–2).
Агриппа все же попытался спасти находившийся в его владениях город и его жителей, но когда он начал было переговоры со стоявшими на стенах Гамалы людьми, в него полетел выпущенный из пращи камень, и последний иудейский царь был ранен в правую руку.
После этого Веспасиан отдал приказ о начале штурма города силами пятого легиона, явно рассчитывая на быструю и легкую победу. По своему обыкновению, римляне соорудили напротив стен Гамалы земляные насыпи и стали устанавливать на них осадные машины, однако им это долго не удавалось, так как защитники города яростно обстреливали их сверху.
Однако в конце концов им удалось установить в трех местах тараны, после чего они проломили стену и ворвались в расположенный на склоне горы город, где оказались… прямо на плоских крышах городских домов и столкнулись лицом к лицу с евреями, оказывающими яростное сопротивление. Под их натиском передние ряды легионеров